Клетка - Кензо Китаката Страница 9

Ключ в замке повернулся, и Такино услышал, как человек надавил на дверную ручку. По другую сторону горы из коробок появился колышущийся лучик света — ручка-фонарик или что-то вроде того.

Однако хозяин супермаркета не пошевелился. Луч прошёл мимо и исчез в направлении магазина. Такино глотнул из бутылки и поднялся. Встав у двери, отделявшей офис от магазина, он включил свет.

Мужчина так испугался внезапной вспышки света, как будто это был выстрел. Жиденькие волосы, небольшой пока ещё животик и бледное лицо, совершенно лишённое цвета. Человек, стоявший перед Такино, работал менеджером в его собственном магазине.

Такино улыбнулся. Ручка-фонарик выпала из рук Мотоямы и стукнулась об пол. Его губы лихорадочно шевелились: очевидно, он пытался что-то сказать:

— Я… я…

— Не надо слов. Я уже всё знаю. Я ждал тебя.

Такино положил руку на плечо Мотоямы. Он чувствовал, что его работник дрожит. Такино запустил руки в оттопыренный карман плаща Мотоямы. Тот попытался отстраниться, но Такино удержал его и вытащил спрятанное: маленькая бутылочка и шприц в прозрачном пластиковом контейнере. В бутылочке виднелось нечто напоминающее краску. Шаг вперёд по сравнению с красными чернилами: похоже, жидкость была ядовитой.

Он втолкнул Мотояму обратно в офис и сел за стол.

— Чёрт, — пробормотал Такино.

Мотояма пошевелился. Их глаза встретились. Такино первым отвёл взгляд.

— Полагаю, в этом есть здравый смысл. Слишком рискованно было бы постороннему впрыскивать жидкость в пакеты, когда вокруг посетители. У тебя есть свой ключ. Мне давно следовало об этом догадаться.

Такино поднёс сигарету к губам, а другую подтолкнул к Мотояме, тот взял её дрожащими пальцами. Такино сидел молча, уставившись в стол, и курил. Мотояма нервно стряхивал сигарету в пепельницу.

— Я на самом деле не понимаю, — произнёс Такино и затушил сигарету. Его работник сидел всё с тем же отсутствующим выражением на лице. — Что заставило тебя так поступить? Зачем?

Мотояма ничего не ответил. Такино закурил очередную сигарету и сделал три глубоких затяжки подряд.

— Ты что-то имеешь против меня? — его тон сейчас сделался более жёстким. Мотояма судорожно дёрнул плечами. — Зачем тебе нужно, чтобы магазин закрылся?

— Вы… — голос Мотоямы дрожал, но, начав говорить, он смотрел прямо в глаза Такино. — Вы не умеете быть вежливым с людьми. А ведь я окончил университет, как вы знаете.

— Итак, ты гадишь, потому что я для тебя недостаточно образован?

— Вы босс. Я не возражаю против ваших приказов. Но есть принятые способы это делать. Мне не нравится, когда со мной обращаются, как с мальчиком на посылках.

Такие людишки, как Мотояма, всегда пользуются неубедительными доводами, чтобы оправдать себя, и цепляются за них. Такино тяжело вздохнул.

— Вот думаю, не обратиться ли мне в полицию, — произнёс он.

Лицо Мотоямы напряглось. Такино затушил сигарету и взял в рот другую. Он скрестил руки, закинул голову назад и выпустил сигаретный дым в потолок. Тот рассеялся в воздухе, словно дымка тумана.

— Я действительно не знаю, как это вышло. У меня не было преступных намерений.

— Каковы бы ни были причины, ты сознательно портил молоко. — Такино поднёс ко рту бутылку. Ощущение жжения в горле снова вернулось. — Но я не хочу видеть, как тебя уводят отсюда в наручниках. Я не смогу рассказать всем покупателям, что мой менеджер вводил краску в их молоко.

Лицо Мотоямы слегка расслабилось.

— Ну ладно. Я всё равно продаю магазин в конце месяца. Мне только нужно продержаться несколько недель.

— Я на самом деле не знаю, что на меня нашло. Я ненавижу себя.

С лица Мотоямы как будто улетучилось всё волнение. Он придвинулся ближе к хозяину, словно стараясь донести до него свои мысли.

Такино сделал ещё один глоток из бутылки. Несколько капель виски пролились и потекли по лицу.

— Человек по имени Оба, у которого клуб пачинко вниз по улице, позвонил мне и предложил купить в конце месяца мой магазин. Ты можешь работать до этого времени, но без оплаты. И без всякого выходного пособия, конечно. Для нового магазина мне нужны все деньги, которые я получу. Я хочу отказаться от всех помещений.

Мотояма кивнул. Он снова превратился в респектабельного менеджера магазина. Такино отпустил его взмахом руки.

Банда явилась сразу после полудня. Оба сидел напротив Такино за его столом. Его лицо было напряжённым и бледным, будто из него откачали всю кровь.

Они прошли через магазин, скорее всего через чёрный ход, и без стука вломились в комнату. Их было четверо, и ни один из них не отличался привлекательностью.

Такино и Оба ещё не закончили с контрактом. На столе лежал пакет с деньгами — восемь миллионов иен. Когда это случилось, Такино уже проверил его содержимое, и они с Обой начали обсуждать детали предстоящего дела.

— Кто вы, чёрт возьми? — спросил Такино, поднимаясь на ноги. Оба уже стоял.

Группу возглавлял смуглый мужчина маленького роста, с чёрными как смоль волосами, которые начинали расти прямо в том месте, где заканчивались брови.

— Не беспокойтесь, директор. Нам нужны не вы, — ответил парень, стоящий впереди. Все четверо ухмыльнулись.

— Но это мой офис.

— Мы знаем. Но нам хотелось бы кое-что обсудить с вашим посетителем, — и опять говорил тот самый парень, что стоял впереди.

Оба прирос к полу; по его лицу стекали большие капли пота.

— Здесь происходит какая-то сделка?

— Я не стал бы называть это именно так, — ответил Такино.

— Но деньги переходят в другие руки, правда?

— Да, если мы договоримся по всем позициям. Мы пока только собираемся подписать контракты. Я беру восемь миллионов в качестве аванса.

— Держу пари, восемь миллионов наличными.

Все мужчины не сводили глаз с пакета, лежащего на столе.

— Оба-сан, если у вас есть такая приличная сумма, то почему вы не можете вернуть то, что принадлежит нам?

— Я… — Оба потянулся к пакету, но мужчины не дали ему это сделать. — Это не мои деньги. Я не могу заплатить вам ими.

— Скажите мне, директор, сделка заключается между вами и Обой-сан?

— Насколько мне известно, да.

— Значит, деньги на столе его, так?

— Подождите! — взвизгнул Оба.

Такино вытащил сигарету и зажёг её.

— Оба-сан, вы просто жалкий неудачник. Неужели вы думаете, что мы уйдём сейчас с пустыми руками и оставим деньги здесь? Нам тоже головы подставлять не хочется.

— Но…