Завещание Ворона - Дмитрий Вересов Страница 9

Он на ходу достал из кармана телефон.

— Погоди…

Навстречу им бежал человек в синем пиджаке, украшенном эмблемой «Свитчкрафт» — значками «плюс» и «минус», замкнутыми в кружок.

— Господа! — выкрикивал он на ходу, — Господа!..

«Вы звери, господа…» — мысленно продолжил Нил знаменитой фразой из старого советского фильма.

Гейл остановился.

— Я слушаю.

Мужчина подбежал поближе, встал, тяжело дыша.

«Палисейдс, — прочел Нил на идентификационной карточке, забранной в пластмассу. — Джеймс Нолан, администратор».

— Он сам виноват, сэр… Несанкционированный въезд в частное владение…

— Кто? Я вас слушаю… — Гейл вгляделся в буковки на бейдже. — Джеймс.

— Его пропустили через ворота, у него белый двухдверный «Мерседес», точь-в-точь как у миссис Блитс. Потом Билл заметил, что номера не те, связался со мной. Я остановил машину, попросил господина за рулем выйти и назвать себя. Выйти-то он вышел, но себя не назвал, а полез в драку. По-моему, сэр, он был сильно пьян. Я приготовился дать отпор, но он вдруг упал, как подкошенный. В него попал этот шар, сэр, прямо в глаз.

Джеймс Нолан продемонстрировал мячик, маркированный эмблемой «Свитчкрафт».

— Понятно… Ну, и где же пострадавший нарушитель?

— Так и лежит. На аллее, сэр.

— Отлично, Джеймс. Вы уволены.

— Но за что, сэр?!

— Джеймс, вы можете гарантировать, что пока мы тут с вами беседуем, он не очнется, не полезет в багажник за винтовкой и не наделает во всех нас дырок?

— Могу, сэр. Он находится под охраной двух младших администраторов.

— Вы восстановлены.

— Спасибо, сэр.

Так, за разговорами и дошли до платановой аллеи. Сначала увидели белый «Мерседес» с распахнутой дверцей. Возле автомобиля дежурил хоть и младший, но весьма плечистый администратор. Потом в поле обзора попал второй администратор, и в последнюю очередь — распластанный на мелком гравии человек.

Это был высокий мужчина лет сорока, смуглый, с аккуратными черными усиками. Одет он был со всем латинским шиком — расшитый серебром красный костюм в обтяжку, черная шелковая рубашка, красный шейный платок. Красивое лицо изрядно портили вздувшийся на месте правого глаза багровый желвак и струйка крови из правой ноздри.

— Живой? — хмуро осведомился Гейл.

— Живой, сэр. В шоке.

— Личность установили?

— Некто Лопс, сэр. Леопольд Лопс.

— Лопес?

— Записан как Лопс, сэр. Сорок три года, холост, бизнесмен из Мэриленда.

— Больше похож на сутенера, — брезгливо сказал Гейл.

— Тоже бизнес, — заметил Нил. — Откуда все эти данные, неужели в водительских правах записаны?

— Права не нужны. Мгновенный сетевой поиск по номеру машины.

— Да, широко простирает химия руки свои в дела человеческие… — задумчиво процитировал Нил запомнившееся еще в школе изречение Ломоносова.

— При чем здесь химия? — искренне удивился Гейл.

— Значит, из Мэриленда. А за каким чертом, спрашивается, его сюда занесло?! — пробормотал Сэм Фарроу.

— Танцевал бы себе танго в пулькерии, так ведь нет! — подхватил Нил.

— Оттащите его куда-нибудь, приведите в чувство. Вызовите доктора Соммерса. Когда этот очухается — гоните в шею, а если начнет права качать, звоните в полицию, заявляйте о незаконном вторжении, — распорядился Гейл.

— Да, сэр.

— Минуточку! — внезапно сказал Нил. — Кажется, я знаю этого человека.

Он склонился над лежащим.

— Вы уверены? Интересные у вас знакомые, Нил, — хмыкнул Гейл.

— Может, и не знаю, — в голосе Нила уверенности не было. — Вот если бы открыл оставшийся глаз…

Будто услышав его пожелание, Леопольд Лопс медленно раскрыл уцелевший левый глаз. Так же медленно закрыл и вновь открыл.

— Ё-мое… — тихо произнес он по-русски. — Баренцев, ты, что ли?

— Я… А ты?..

Максим Назаров, его пропавший сосед по ленинградской квартире, поднял голову и растерянно потрогал стремительно чернеющий бугорок на правом глазу.

Нил обернулся к Гейлу Блитсу.

— Лечение и уход оплачиваю я. А одиннадцать миллионов переведите на мой счет.

Гейл закусил губу и медленно-медленно наклонил голову в знак согласия.

* * *

— А что, повязка тебе идет. Похож на флибустьера, только серьги в ухе не хватает.

— В правом, как у педика? Ну, спасибо тебе, амиго.

— Приходите еще… — Нил присел на стул возле кровати. — А вообще как? Жалобы есть? Сиделка хорошая? Номер устраивает?

— Всяко лучше, чем у копов в тигрятнике. Незаконное вторжение, значит?.. Слушай, я вообще к кому заехал? Честно говоря, бухой был, ни хрена не помню…

— Надо меньше пить. А заехал ты, братец, к серьезным людям. Очень серьезным. Тебе крупно повезло, что я там оказался.

— Да уж… А про меня ты им что сказал?

— Не бойся, ничего компрометирующего. Что познакомился с тобой в Ленинграде, куда ты приезжал изучать древнерусское искусство.

— Ага, искусствовед… Прям вылитый Ираклий Андронников.

— А что еще я мог сказать? Что я знаю про мистера Леопольда Лопса?

— Друзья зовут меня Лео.

— Учту… Пятнадцать лет прошло. Я грешным делом думал, ты в Афгане сгинул.

Лео Лопс дернулся. Жилистая рука судорожно сжала одеяло и тут же отпустила.

— Что с тобой?

— Ничего… Кольнуло…

— Может, сиделку позвать?

— Не надо, отпустило уже… А с чего ты решил насчет Афгана?

— Ну, как же — ты когда пропал неожиданно, мы тебя разыскивать стали. И нам сказали, что тебя загребли в героические ряды.

— Ах, это! — Лео с натугой улыбнулся. — Фигня, офицерские сборы. Пьянство беспробудное, ремень на яйцах, одно слово — партизанщина. Промурыжили три месяца в Карелии, и на дембель. А дома Джейн, любовь морковь, мама Америка… Тебя тогда уже не было, свинтил во Францию…

Назаров врал, но Нил не стал углубляться. Не хотел уточнять, из каких источников он узнал, что журналистку Джейн Доу депортировали из СССР в тот же день, когда забрили самого Назарова. А у того глаз глядел пристально, ждал новых вопросов.

— Но если ты выехал через брак, то какая была надобность становиться Лео Лопсом? Ты же вполне легальный иммигрант.

Лео вздохнул.

— Сложная история, амиго… Я бы сказал, история типа «меньше знаешь — крепче спишь».