Французская вдова - Галина Куликова Страница 9

– Это очень нервный хомяк, – сказала продавщица. – Возможно, в детстве его напугали. Или отлавливали неправильно – доставали из клетки рукой в перчатке. А это же стресс!

Федор представил, что его самого отлавливают рукой в перчатке, и согласился, что это, безусловно, стресс.

– Хотите купить? У нас сегодня скидка на опилки.

Федор поднял клетку и с сомнением посмотрел на хомяка. Для проведения разведоперации годился, в сущности, любой хомяк, даже с расшатанной нервной системой. Этого хотя бы не нужно было пересаживать.

– И возьмите вот этот корм. Тут семена подсолнечника, лущеный овес, кукуруза, арахис, желтое просо и морковка, – продавщица перечисляла ингредиенты с таким удовольствием, словно собиралась скормить всю коробку непосредственно Федору.

– Ладно, – соглсился тот и взял коробку, чтобы не выглядеть в ее глазах уморителем грызунов.

– Вы для кого покупаете? – привязалась продавщица. – Для детишек?

– Для себя, – ответил тот. – Хочу скрасить свой холостяцкий быт. Собак я боюсь, кошек не люблю, так что хомяк вполне сгодится.

Упоминание холостяцкого быта зарядило продавщицу недетским энтузиазмом. У нее загорелись глаза, но добыча, махнув рукой, подло ускользнула.

Сэкономив тридцать рублей на опилках, Федор вывалился из зоомагазина, рысцой добежал до машины и поставил клетку на заднее сиденье. Завел мотор и тронулся с места. Через пять минут стало ясно, что хомяк пованивает.

– Потом отнесу тебя обратно, – пообещал ему новоиспеченный хозяин. – Вместе с лущеным овсом и опилками. Отдам бесплатно. Будем считать это тратой на реквизит.

* * *

Федор дождался восьми часов вечера, когда большинство людей уже вернулись с работы домой. Обход предстояло начать с первого этажа.

Федор полагал, что, как только наткнется на «нужную» квартиру, ему все сразу станет ясно. Главное, чтобы открыли дверь. Возможно, он лицом к лицу встретится с маньяком или главой секты. А хомяк послужит раздражающим элементом. Он должен вызвать какую-нибудь реакцию, несомненно.

В подъезд Федор проник вместе с двумя старушками, тащившими из магазина сетку картошки. Вызвавшись помочь, он проводил их до квартиры на втором этаже и мысленно вычеркнул эту квартиру из списка. Решив положиться на удачу, спустился вниз и приступил к операции.

В первую дверь пришлось стучать, потому что звонка просто не оказалось в наличии. На стук долго не открывали, потом замок все-таки щелкнул, и на пороге возник мужик в трусах и майке со свекольным лицом и бычьим взглядом.

– Заказывали? – спросил Федор протокольным голосом и поднял клетку повыше.

Мужик некоторое время тупо смотрел на хомяка, потом неожиданно улыбнулся редкозубым ртом.

– Гы, – сказал он радостно, – канарейка!

И крикнул в гулкую пустоту квартиры:

– Колька, нам закуску принесли!

Сообщив, что он ошибся дверью, Федор позвонил в следующую квартиру. Вышла мать семейства, на которой висело штук пять ребятишек. Клетка привела их всех в дичайший восторг, так что Федору с хомяком пришлось спасаться бегством. Третья, четвертая и пятая квартиры его откровенно разочаровали. Дверь шестой открыла женщина бальзаковского возраста в неглиже. Она сразу дала понять, что хомяк может заинтересовать ее только вместе с Федором. Пришлось еще раз соврать про ошибку и улизнуть подобру-поздорову.

Наконец, Федор оказался у той самой квартиры, в которой вчера заметил танцующую свечу. Собравшись с духом, он позвонил. Словно предчувствуя недоброе, хомяк издал короткий писк и быстро забегал по клетке. Послышались шаркающие шаги, и Федор вообразил, что сейчас на пороге появится старуха-гадалка со свечой в руке.

Щелкнул замок, и перед Федором возник тощий тип с залысинами и кривой улыбкой. Некогда перебитый костистый нос тоже казался кривоватым. Тип был в красном шелковом халате и черных носках. Глаза у него странно блестели. Из квартиры несло благовониями, как из магазинчика этнических товаров. Некоторое время мужчины молча таращились друг на друга.

– М-м-м, – наконец подал голос хозяин квартиры. – Человечьим духом пахнет. – Блеск в его глазах усилился.

«Он полоумный, – догадался Федор. – Что делать? Может, треснуть его хомяком по голове, ворваться в квартиру и посмотреть, там ли девушки? Живы ли они? Впрочем, нет. Вдруг он там не один такой? Навалятся на меня, и пиши пропало. Говорят, сумасшедшие отличаются недюжинной силой. Даже хилые».

– Я принес хомяка, – сообщил Федор. Поднял клетку и показал грызуна.

Странный тип бросил взгляд на зверушку, потом перевел его на гостя.

– Но вы не девушка, – сказал он с некоторым сомнением в голосе.

– Не девушка, но хомяк при мне. Вам же нужен еще один хомяк?

Федор сказал «еще один», тем самым давая понять, что знает о предыдущих четырех. То есть забросил удочку и стал смотреть, заглотит ли рыба наживку. Рыба долго думать не стала.

– Был нужен, да уже взяли, – тип попытался закрыть дверь.

Однако Федор ловко подставил ногу, рискуя испортить любимые мокасины, и схватился за дверь свободной рукой.

– А может, и я на что сгожусь? – спросил он, кряхтя.

Тип тотчас перестал напирать и, задрав брови, окинул Федора неожиданно заинтересованным взглядом.

– Может, и сгодишься, – ответил он и быстро отступил в коридор. После чего поманил Федора пальцем. – Заходи, сейчас мы тебя протестируем.

Однако Федор, не будь дураком, в опасную квартиру не пошел.

– Где они? – спросил он так грозно, будто обладал правом и силой, чтобы задавать подобные вопросы.

Хомяк в клетке издал воинственный писк.

– Где, где? Сидят, морковку жрут, – ответил тип, гнусно ухмыльнувшись.

– Я имею в виду девушек.

– Я про них и говорю. Фигуры берегут. Фигура для актрисы – это ее хлеб. Поэтому настоящего хлеба они годами не видят.

– Актрисы? – озадачился Федор. – А вы кто такой?

– Я Тарасов. Режиссер. К вашим услугам, – хозяин квартиры поклонился, шаркнул ножкой в носке и сделал широкий приглашающий жест рукой. – Может быть, все-таки войдете? Кто вас прислал? Это прикол такой, мужика с хомяком мне подсиропить, или вам работа до зарезу нужна? Без денег сидите, а? Могли бы войти в образ, парик надеть, чулочки…

Федор почему-то сразу поверил в то, что Тарасов не врет. И эта сумасшедшинка в его глазах не оттого, что у него в голове что-то перемкнуло, а исключительно из-за творческого вдохновения. Полоумный режиссер, а не полоумный маньяк. Это кардинально меняло дело. Впрочем, еще неизвестно, что он здесь снимает. Не иначе порнуху какую-нибудь.

– Эй, девицы-красавицы! – неожиданно гаркнул Тарасов, – покажитесь добрым молодцам.