Фьорды. Ледяное сердце - Ингрид Юхансен Страница 9

5

Но пока обе девушки-стюарды были живы, я не собиралась их обманывать и стала прикидывать, в каком месте лучше переговорить с Андресом. С точки зрения психологического преимущества, важно, где организовать разговор. Лучше всего в моем офисе – только никаких формальных причин приглашать главного стюарда к себе, пока не поступит серьезная жалоба, нет. Сходить в тренажерный зал? Но это уже будет его территория. Я в жизни не интересовалась фитнесом. По-моему, нет ничего глупее, чем переставлять ноги по дорожке и таращиться в стенку или до седьмого пота крутить педали, не сдвигаясь с места, ради каких-то мышечных рельефов. Буду там выглядеть просто глупо. Оставался кафетерий.

Судовые службы начинают работать в разное время, некоторые – вообще круглосуточные, поэтому в кафетерий народ подтягивается в любой час. Офис офицера по обращениям пассажиров открывается в десять утра, к этому моменту я, как титульный «офицер», уже должна поесть. Андреса за завтраком, вообще за едой, я ни разу не встречала и решила расспросить насчет него Эйрин. Соседка настоящий старожил круизных линий – работает уже лет десять, наверное, больший стаж только у капитанов да старпомов, вряд ли кто-то знает писаные и неписаные «ритуалы плавания» лучше Эйрин.

За завтраком я со своим скучным салатиком, круассаном, джемом и кофейком устроилась рядом с Эйрин и ее рыжим приятелем, решила кое-что выяснить:

– Слушайте, а когда обедает наш главный стюард?

– Так он вообще не ест.

– Везет ему – салат настолько гадкий, что лучше бы я тоже вообще не ела.

– В смысле не ест здесь, с нами. Ему носят обеды в каюту.

В кафетерии можно есть за счет компании без всяких ограничений. Хоть лопни, но выносить еду, напитки, тем более держать продукты в каюте – серьезное нарушение.

У персонала на судне полуказарменное положение, и каюты не являются сугубо личной территорией. Пока ты улыбаешься до ушей и ублажаешь гостей или мирно обедаешь, в эту крошечную комнатушку, именуемую на английский манер «кабина» (вероятно, за сходство габаритов с раздвижным шкафом), может нагрянуть официальная проверка. Если обнаружат мусор, крошки, смятую постель или еще что-нибудь, что тянет на безобразие, выпишут бумажку с замечаниями. Три замечания – прощай, прощай, работа. Под килем, конечно, не протянут – гуманизм восторжествовал даже на флоте, – но контракт точно не продлят.

– Разве можно выносить еду?

– Отсюда нельзя. Но если купить в гостевом баре или в ресторане и сказать, что блюдо для гостей, никто не остановит.

– Стюардов постоянно гоняют за едой.

– Были бы деньги.

– А что его сосед по комнате? Не… не жалуется? – мне не по душе такой подход, но здесь работнички сплошь и рядом доносят на соседей, коллег и собственных начальников.

– Какой сосед? Он живет один.

Вообще-то отдельные помещения только у старших «офицеров», к числу которых, на мой неопытный взгляд, главный стюард никак не относится. Я уточнила:

– За какие такие заслуги?

Вместо ответа Эйрин неопределенно пожала плечами и многозначительно дернула бровью – верный признак желания посплетничать.

Я понизила голос:

– Говорят, он парень со странностями…

– Со странностями? Лени, да ты шутишь – он пидор до самого пупа, – хохотнул соседский приятель.

– Он гомосексуалист? – ахнула я.

– Поверь! Мы на них насмотрелись в прошлом рейсе. Ты только представь – геи зафрахтовали лайнер целиком для своих развлечений! Мы от них такого натерпелись, столько было жалоб – девушка, которая работала до тебя, совершенно измучалась и решила уволиться. Теперь мы таких ни с кем не перепутаем…

– Точно тебе говорю, – подхватил рыжий, – разве нормальный мужик будет маникюрить ногти или доедать за гостями десерты?

Ой, фу-уу! Я непроизвольно скривилась, потому что даже за Малышом никогда не доедаю. Но Эйрин истолковала мою недовольную мину как негодование по поводу замшелого ирландского консерватизма и пихнула рыжего под столом ногой:

– Брайан, прекрати, их в Америке даже в армию принимают.

– А в Белфасте жопников бьют.

Бывала я в Белфасте пару раз, но больше насмотрелась на ирландцев на всяких экологических акциях, эти парни могут врезать даже за меньшее или вообще без всякого повода. Толерантность вообще шутка наподобие крема, маскирующего дефекты кожи, – ложится на карту Европы неравномерными пятнами и редко выходит за границы столиц и университетских городов. Хоть в ирландской, хоть в германской глубинке люди по-прежнему не видят разницы между «квиром» [14] и «содомским грехом».

Мы с Эйрин допили кофе и пошли к помещениям администрации, соседка все никак не могла успокоиться:

– Лени, зачем тебе сдался этот извращенец? Посмотри, кругом полно нормальных мужиков, без затей. Найди себе кого-нибудь… Да хоть этого вашего герр Борна. Если он действительно отставник, у него, наверно, и пенсия будет хорошая, и связи, и все такое.

– Бьёрна, – автоматически поправила я.

Не люблю читать детективы, не испытываю доверия ни к тайным агентам, ни к другим стражам порядка. С бурных времен левацких акций я освоила десятки способов сбегать от полиции, но даже мне пару раз приходилось попадать в участок. Береговая охрана вообще открыла огонь, когда мы с ребятами метили краской бельков в Гренландии, мне рюкзак прострелили.

Воспоминания накатили на меня, как зубная боль, я напомнила:

– Эйрин, я ведь замужем.

Афишировать здесь, что я развожусь, незачем.

– Я тоже, и что? Мы все здесь приличные дамы, а не польские поблядушки. Всегда можно договориться и попасть на один круиз со своим мужчиной, – Эйрин взяла меня под руку. – Вообще, Лени, пока ты новенькая, тебе надо либо заставить остальных себя уважать, либо найти кого-нибудь, кто тебя будет поддерживать. Иначе все подряд будут валить на тебя свою работу и свою ответственность. Сядут на голову и спасибо не скажут! По-хорошему, например, стюарды должны делиться чаевыми с офицером, который может замять кляузу от гостей, а может и начальству ее отнести и выставить дело так, что они долго будут разгребать неприятности. Это принято на многих рейсах, но я тебе ничего такого не говорила – сама понимаешь…

– Конечно.

Возможно, она права. Только есть одно препятствие: в моих жилах течет кровь ярлов и скальдов, их женщины ходили под парусом, ловили рыбу, охотились и воевали наравне с мужиками, с тех времен, когда нордические племена жили рядом со своими воинственными богами. Нет, я не выгляжу как чемпионка по бодибилдингу, у меня вполне тоненькая, гибкая фигура, но современные мужики – инфантильные переростки – все равно чувствуют эту древнюю силу и никогда мне не помогают, не балуют и не дарят подарков. Я вздохнула и пошла трудиться.