Сокровища России - Сергей Голованов Страница 9

— Не пойдет, — сказал Эдик, когда секретарша ушла печатать. Кто рукопись переводить будет? Не я же?

— Перевод на русский уже существует. Выполнен одним из членов общества дружбы «Россия-Франция». И бескорыстно передан в Российский музей, вместе с рукописью. Есть еще, знаете ли, энтузиасты, чуждые корысти.

— Я ими горжусь, — сказал Эдик. — А ревизоры поверят? Не много ли за перевод?

— Вы рукопись не видели. Чуть не полметра высотой. Парень пять лет работал. Правда, скверно получилось.

— А что Вы хотите от энтузиастов? Вот за триста тысяч вам бы профессионал смастерил высший класс перевода. Если б я не пришел, Вы бы и эти три сотни…среставрировали, да? У вас не должность, а Клондайк. В самом деле, возьмите заместителем, Иван Иваныч.

Директор воспринял это всерьез, его брови поползли вверх:

— Вас?! Такого наглеца? Я в тюрьму не собираюсь. Да у меня и нет заместителя. По штату не положено. Мы — очень бедный музей.

Когда секретарша принесла отпечатанный текст договора, Эдик в этом убедился. Наложив короткую резолюцию «В бухгалтерию. Оплатить», Пузырев затем позвонил в эту самую бухгалтерию и сказал:

— Александра Семеновна, сейчас к вам товарищ подойдет, Поспелов, постарайтесь найти возможность к оплате, передаю ему трубочку…

Ехидно-злорадную усмешку директора Эдик понял через две минуты разговора с главным бухгалтером. Оказывается, на зарплату работникам денег нету который год, на ремонт, и вообще ни на что. Как только появятся деньги на счету — так сразу и оплатим. В порядке очереди. Вы невесть какой по счету.

— Ладно, — сказал Эдик. — Я не вредный. Я могу и подождать.

Он ничуть не огорчился. Конечно, тут Пузырев его провел, как говорится. Но главное — в другом. Теперь никто не помешает Эдику подделывать коллекцию Горшкова. Этими деньгами никто с Российским музеем делиться не собирается. Все под контролем, что и требовалось.

Эту «копейку» раньше иногда водил Иван, по доверенности от соседа-пенсионера, за двадцать баксов в день. Теперь Иван приобрел за пять тысяч почти новый, по российским меркам, «Мерседес» серого цвета, а за рулем вишневой «копейки» наводила ужас на прохожих его рыжая жена Татьяна, только что получившая права на вождение, ас-водила, по прозвищу «мама: не надо», каким наградили ее инструкторы автошколы. За руль «мерса» Иван ее не пускал — пусть лучше бьет соседскую «копейку», тем более сосед об этом и мечтает, чтобы пустить залоговые две тысячи на что-нибудь поновее.

«Копейка» уже стояла у подъезда Эдика, когда он вышел на улицу. На встречу с майором ФСБ Гольцовым решено было поехать вместе. Ребятам не терпелось узнать новости, на улице подождут. Этот майор позвонил Эдику вчера, впервые за полгода или больше, предложил встретиться по одному делу, и Эдик сразу сообразил, чьи уши торчат из-за майорской спины. Пузырев должен был навести справки об Эдике, и он навел. В милиции на Эдика навряд ли даже досье есть, а вот ФСБ такое имеет, ввиду долгого сотрудничества Эдика с этой организацией. Грубо говоря, Эдик «стучал» туда, и стучал именно майору Гольцову, своему куратору, или как они там называются. В сфере торговли антиквариатом часто крутятся иностранцы, интересные комитетчикам, и этих иностранцев среди покупателей Эдика хватало. Впрочем, Эдик являлся, так сказать, стукачом идейным, не на крючке у органов, как большинство этой публики. В середине девяностых, когда через Измайловский рынок проходили тысячи икон, рэкитеров тут не было — эта сфера традиционно находилась в сфере интересов комитетчиков, а те, если и выносили конкурентов, только вперед ногами. Эдика же воспитали законопослушным, в определенных границах, конечно, и он не выносил этой уголовной шушеры вроде воров или убийц, тех, кто за старые доски из сельской глубинки с легкостью шел на грабеж или на удар по старой голове владельца этого старья. Попав в кабинет к майору Гольцову по какой-то мелкой причине, Эдик без раздумий согласился помогать в очистке искусства от уголовщины, чем и преуспел, сдав майору Гольцову немало грабителей и даже, как потом оказалось, убийц. Ясно, что и Пузырев должен знаться с ФСБ, должность такая.

Он сел на заднее сиденье машины, и Танька тут же кинула ее вперед, да так резко, что мотор заглох.

— Я сцепление рано отпустила, — объяснила она, получив в ответ настороженное молчание.

Вторичная попытка тронуться с места закончилась плавным на удивление вписанием в поток машин по проспекту.

— Куда ехать? — спросила Танька, едва не врезавшись в чей-то красный багажник.

— Дистанцию держи! — рявкнул Иван.

— Я ее обогнать хочу, — сообщила Танька.

— Обгон запрещен. Знак видела?

— Ну. Как только кончится, сразу обгоню, — упрямо сказала Танька.

— А пока держи дистанцию! — заорали оба. Эдик подумал, что майор Гольцов может его не дождаться сегодня, но тут показался знак, и Танька принялась обгонять красную «Тойоту», за рулем которой сидела средних лет женщина. Обогнала, и мужчины перевели дыхание, когда встречный «Камаз» просвистел мимо.

— Так куда ехать? — бодро спросила Танька.

— Ехать… — пробормотал Эдик. — Ты не отвлекайся. И никого не обгоняй.

— А чего она тащилась, кляча старая.

— Неважно. Ты поняла?

— Я водила, мне видней. Адрес давай.

— У старой клячи иномарка была. И ума хватило…, будь такой же дурой как ты, мы бы сейчас под «Камазом» отдыхали. Который по встречной гнал. Улица Родионова. Знаешь?

— Знаю. Пусть Ванька свой «Мерседес» отдаст. Тогда никуда не вклеимся.

Эдик мысленно поклялся никогда больше не ездить с Танькой. И вообще, надо купить машину.

На Родионова, в конце улицы, имелся дом — пятиэтажник, а в нем — конспиративная квартира, на которую Эдик приходил уже пару раз, для инструктажа вроде фотографий похищенных шедевров. Эдик поднялся на третий этаж, майор уже ждал. Прошли на кухню — в комнате бардак в виде скомканной постели и пустых бутылок. Конспиративную квартиру майор использовал чаще в личных целях.

На столе находилась пара бутылок пива.

— Угощайся, — пригласил майор, садясь за стол. — Ты извини, что сюда выдернул. Пришлось, По дружбе.

— Что случилось? — Эдик открыл пиво себе и майору. Гольцов за эти полгода мало изменился — те же морщинки у глаз навыкате, такой же тощий, словно живет на одну фээсбэшную зарплату.

— Я вообще с тобой встречаться не должен, — сказал майор. — Твое досье у меня забрали. С тобой будет работать мой коллега, полковник Онищенко.

— А мне до лампочки. Плевать я хотел на полковника. Если что подвернется, все равно тебе стукну, — улыбаясь, заявил Эдик.

— Не все так просто, — майор поскучнел.

— Что, он мне деньги платить собирается? — удивился Эдик. Майор смутился. Чуть-чуть, словно тень на лице промелькнула — вот так выглядит у фейсов смущение. До сих пор деньги переходили от Эдика к майору, и никак наоборот. Небольшие, скорее на выпивку, чисто по-дружески, но тем не менее. Вдогонку к тем «наградным», которые майор тоже присваивал, списывая эти оперативные расходы на своего стукача. Что делать, если Эдик зарабатывал куда больше майора.