Могила моей сестры - Роберт Дугони Страница 9

Трейси выключила свет в ванной и в своей флисовой пижаме вошла в спальню. На голове у нее был тюрбан из полотенца. Она вошла, подпевая Шине Истон, исполнявшей в стереопроигрывателе «Вся ночь наша», и полюбовалась из эркера ночным небом. Роскошная полная луна придавала плакучей иве бледно-голубой оттенок. Ее длинные косы ниспадали неподвижно, словно дерево впало в глубокий сон. Осень незаметно перешла в зиму, и прогноз обещал заморозки. Однако, к разочарованию Трейси, небо сияло звездами. Седар-гроувская начальная школа закрывалась на день при первом зимнем снеге, а у Трейси была утром контрольная по дробям. И она была не совсем готова.

Она нажала на кнопку «Стоп» на проигрывателе, прервав пение Шины, но сама продолжая напевать, и включила настольную лампу. Лунный свет, заливавший ее пуховое одеяло и ковер, пропал, когда она включила лампу, укрепленную над спинкой кровати. Трейси выбрала «Повесть о двух городах», которую они мусолили в школе целый семестр. Она не очень любила читать, но если ее отметки ухудшатся, отец в конце ноября не отпустит ее на турнир по стрельбе.

– У нас есть ночь, – пела она. – Зачем нам завтра? Продлим же ночь, хоть как-нибудь.

Она стянула одеяло.

– Бу-у!

Трейси завизжала и отшатнулась.

– Ай! Ай!

Из-под одеяла, как на пружине, выскочила Сара и теперь лежала, так покатываясь со смеху, что не могла выговорить ни слова.

– Ну и скотина же ты! – завопила Трейси. – Что на тебя нашло?

Сара села, стараясь что-то сказать сквозь смех и хватая губами воздух.

– Ты бы видела свое лицо! – Сестра изобразила потрясенный взгляд Трейси и снова повалилась на постель, схватившись за живот от смеха.

– И долго ты там скрывалась?

Сара приподнялась на колени и сжала кулак, будто подносила ко рту микрофон.

– Продлим же ночь… Хоть как-нибудь…

– Заткнись. – Трейси размотала свой тюрбан, наклонила голову и энергично вытерла волосы полотенцем.

– Ты влюблена в Джека Фрейтса? – спросила Сара.

– Это тебя не касается. Боже, какой ты ребенок!

– Как же! Мне уже восемь. Ты в самом деле с ним целовалась?

Трейси прекратила вытирать волосы и подняла голову.

– Кто это тебе сказал? Санни? Погоди. – Она взглянула на книжную полку. – Ты читала мой дневник!

Сара схватила подушку и изобразила, как целуется с ней.

– О, Джек! Продлим же… Хоть как-нибудь!

– Это же нельзя, Сара! Где он? – Трейси запрыгнула на кровать и повалила Сару, прижав ее руки и ноги. – Не круто. Совсем не круто. Где он?

Сара снова захохотала.

– Я серьезно, Сара. Отдай дневник.

Дверь открылась.

– Что тут происходит?

Вошла мать в розовом халате и шлепанцах и с расческой в руке. Ее светлые волосы, освобожденные от обычного узла, рассыпались до середины спины.

– Трейси, отпусти сестренку.

Трейси сползла в сторону.

– Она спряталась у меня под одеялом и напугала меня. И взяла мой… Она спряталась под одеялом!

Эбби Кроссуайт подошла к кровати.

– Сара, что я тебе говорила про такие шутки?

Девочка села.

– Мама, это было так смешно! Ты бы видела ее лицо! – Сара состроила рожу, как у перевозбужденного шимпанзе.

Мать прикрыла рукой рот, чтобы не рассмеяться.

– Мама! – сказала Трейси. – Это было не смешно.

– Ладно. Сара, я хочу, чтобы ты прекратила пугать сестру и друзей. Что я тебе говорила про мальчика, который кричал «Волк! Волк!»?

– Когда-нибудь ты вот так спрячешься, и никто никогда тебя не найдет, – сказала Трейси.

– Мама!

– А я даже не буду тебя искать.

– Мама!

– Хватит, – сказала мать. – Сара, отправляйся в свою комнату.

Сара соскользнула с кровати и бросилась к двери в ванную.

– И отдай сестре ее дневник.

И Трейси, и Сара замерли. Их мама была кем-то вроде экстрасенса.

– Да, это нехорошо – читать, как она целовалась с Джеком Фрейтсом.

– Мама! – воскликнула Трейси.

– Если тебя тревожит, что его прочли, то ты прежде всего не должна делать ничего такого, о чем пишешь. Ты еще мала, чтобы целоваться с мальчиками.

Сара, стоявшая в ванной, разделявшей их комнаты, изображала звуки поцелуев.

– Хватит, Сара, отдай его.

Сестра снова подошла к кровати, смакуя каждый шаг под пылающим взглядом Трейси. Она вытащила из-под одеяла разрисованную цветами тетрадку, и Трейси, выхватив дневник у нее из рук, замахнулась им, но Сара увернулась и выбежала из комнаты.

– Ты тоже не должна читать мой дневник, мама. Это вопиющее вмешательство в мою личную жизнь.

– Повернись. У тебя будут колтуны. – Эбби Кроссуайт прошлась расческой ей по волосам, и Трейси успокоилась от ощущения, как зубья расчески чешут кожу. – Я не читала твой дневник. Это материнская интуиция. Однако милое признание вины с твоей стороны. В следующий раз, когда придет Джек Фрейтс, скажи ему, что с ним хочет поговорить твой отец.

– Он не придет. Когда здесь эта гадина.

– Не называй свою сестру гадиной. – Она в последний раз провела расческой по волосам. – Ладно, ложись.

Трейси залезла под одеяло, чувствуя оставшееся тепло Сариного тела. Она поправила подушку, и мать наклонилась и поцеловала ее в лоб.

– Спокойной ночи.

Мать подобрала с пола мокрое полотенце, прикрыла дверь и вернулась.

– Так что, Трейси?

– Что?

– «Продлим же ночь, хоть как-нибудь», – пропела она.

Трейси застонала. Когда дверь за матерью закрылась, она встала с кровати, прикрыла дверь в ванную и поискала более подходящее место для дневника. В конце концов она положила его под свитера на верхнюю полку шкафа, докуда Саре было трудно достать. А забравшись под одеяло, открыла Диккенса.

Она читала уже с полчаса и только перелистнула последнюю страницу главы, когда услышала, как дверь ванной открылась.

– Иди спать, – сказала Трейси и краем глаза увидела, как Сара отшатнулась от дверной ручки.