Последняя ночь с принцем - Галина Владимировна Романова Страница 9

— Слушаешь еще меня, Рома?

— Да, да, я слушаю вас. Нам нужно все-таки разобраться и…

— Разбираться поздно, дорогой. Уже поздно… — Мужчина судорожно вздохнул или всхлипнул, понять, не видя, было трудно. — Просто я звоню, чтобы ты знал. Как только она перестанет дышать, не будешь дышать и ты…

Он повесил трубку, не дав вставить Баловневу ни слова. Недоуменно таращась на светящийся кусок пластмассы в руках, Роман силился понять хоть что-то, но не мог.

Это было чудовищно, не правильно, катастрофически ошибочно, и он мог доказать это хоть сотню, хоть тысячу раз, но… Но его никто не собирался слушать.

Он ткнул пальцем в кнопку, заглушая отчаянный вой зуммера. Поднялся с дивана и побрел в спальню.

Настя спала, широко, по-хозяйски разметавшись на кровати. Ей всегда не хватало места, хотя она и была очень миниатюрной. Она металась во сне, часто всхлипывала, вздыхала и постоянно что-то бормотала.

— Это демоны! — шутила она по утрам, щекоча его шею своими длинными жесткими волосами. — Они раздирают мою душу ночью…

Сейчас эти самые демоны раздирали душу Роману Ивановичу Баловневу, самому удачливому из всех удачливых бизнесменов, хозяину лесов, полей и заводов, обладателю нескольких наград в десяти, а то и более номинациях: от человека года, до самого щедрого мецената и опекуна нескольких детских домов. Пускай не на государственном уровне, но все же…

Все же у него был повод гордиться собой, и не один, между прочим. Был повод считать себя удачливым и счастливым человеком. И еще у него был повод наслаждаться всем тем, что однажды преподнесла ему жизнь в качестве подарка. И наслаждаться ровно столько, сколько отписано ему всевышним.

И что же теперь?! Как же теперь?! Неужели этот хриплый голос, возможно, принадлежащий какому-нибудь бродяге или наркоману, способен погубить его мечту, мечту дожить до глубокой старости и умереть в роскоши?! И неужели правда то, что жить ему осталось совсем недолго? Кажется… Кажется, разговор шел о трех днях, не более. Боже, какой ужас!!!

Роман тяжело опустился на свою половину кровати. Вернул трубку на аппарат. Поднял взгляд к окну, и вот тут-то звуки в его доме и пропали.

Он перестал слышать даже собственное дыхание, даже стук собственного сердца. Полная, страшная, могильная тишина, наполненная жуткими видениями Сначала это была пуля. Крохотный, почти невесомый кусочек свинца.

Он летел к нему с крыши соседнего здания. Летел, разрезая тишину ночи страшным свистящим шорохом. Летел, с каждым мгновением делаясь все больше и больше и разрастаясь наконец до размеров огромного снаряда. И весь этот свинец вгрызался с бешеной скоростью в его голову, разрывал его мозг и прекращал плавное безбедное течение его жизни.

Просто перечеркивал его и все.

Потом ему виделся нож. Огромный, сверкающий синевой клинок с тугим скрежетом перерезал ему сонную артерию. Упругие толчки крови из открывшейся раны заливали все вокруг. Он хватал себя за шею, пытаясь зажать артерию, но настырная кровь сводила на нет его усилия. Он падал, смотрел в спину удаляющемуся человеку, и все пытался узнать его. Не удавалось…

Вслед за этим Роману представлялась авария. Огромный грузовик со страшным трубным ревом на полной скорости въезжает в его пижонистый «Рено». Он крушит, ломает его, подминает под себя.

А вместе со сверкающими краской кусками железа этот грузовик подминает под себя и его — Романа.

Треск ломающихся костей, фонтаны крови, искореженные конечности…

Бр-рр… Он так точно не хочет. Ни один из трех вариантов он не приемлет. Ему ничто не подходит.

Другое дело умереть глубоким старцем в собственной постели. Вокруг него должно быть много народа.

Кто подает лекарства, кто взбивает подушки, кто утирает пот с его морщинистого чела. Пускай бы и Настюха. Хотя… Хотя к тому времени она могла и умереть, или поменяться местами с кем-то еще.

А вместо этого ему звонят в три часа ночи, угрожают скорой расправой. И самое страшное во всем этом — он не понимает, за что?! Если это глупый розыгрыш, это еще куда ни шло. А если правда??? Кто может помочь ему в этом случае? Кто?..

Роман Иванович Баловнев был очень умным человеком, человеком, которому не свойственно было питать иллюзии на предмет вынесенного ему приговора. Если кому-то очень хочется, чтобы он умер, он умрет. Ни одна вооруженная до зубов охрана не способна заслонить приговоренного от пули киллера. Она, пуля, может подстерегать его где и когда угодно. Даже в собственном сортире или ванной.

К кому обращаются в таких случаях за помощью люди? К господу богу? К охранным фирмам?

В ФСБ?

Надежды на всех них тоже мало. И если в первом случае еще можно на кого-то как-то уповать, питать себя надеждами, то в двух других вряд ли.

Там работают такие же люди, как и везде.

Был, правда, еще один человек, который мог бы при желании помочь ему, но… Но звонить ему сейчас нельзя. Может быть, потом, когда-нибудь потом… Вдруг и правда петля вокруг его шеи сожмется настолько, что в глазах потемнеет от страха и предчувствия скорой смерти. Тогда вот точно будет не до церемоний. Тогда можно и позвонить, и попросить, не о помощи, нет, просто попросить совета. Такой, ничего не значащий и не обязывающий ни к чему звонок другу. Если можно было считать его таковым…

— Ромка, ты чего?! — в спину ему уперлась босая ступня его малышки Настеньки, которую он начал обожать и пестовать с первого дня их знакомства.

— А? — Роман встрепенулся, обернулся на нее, поймал в темноте ее вторую ногу и слегка потряс. — Я ничего, а что?

— Да так… Сидишь, согнулся и бормочешь чего-то… Мне и так кошмар приснился, очнулась, а тут ты бормочешь. — Настя подрыгала ногами, обхватила его за талию и потащила на себя. — Давай, давай, укладывайся, до утра еще далеко.

Они забрались под одеяло, хотя в спальне было жарко. Крепко обнялись, и спустя минуту Настя снова задремала. Прижимая к себе ее горячее, разомлевшее во сне тело, слушая ее неровное дыхание, Роман начал мало-помалу успокаиваться.

Чушь это все! Дурацкая игра дурацкого актера.

Сидит какой-нибудь чудак у себя в квартире. У него бессонница. Он и начинает развлекать себя подобным образом. Как в анекдоте про студентов и профессора, которому звонили ночами и задавали почти такой же вопрос, сопровождая его грустным объяснением про то, что им приходится учить, им не до сна, пока профессор отдыхает…

Надо выспаться. Надо отдохнуть. Предстоящие дни обещают напряженную скачку по областям и регионам. Десятки встреч, еще больше контрактов, с которыми надо покончить до конца месяца. А потом они с Настюхой уедут куда-нибудь. Уедут непременно. Он заслужил отдых и себе, и ей. Она, правда, пока об этом не знает. Решение к нему пришло само собой только что. Раньше у них не было модным отдыхать вместе. Теперь все будет по-другому. Теперь, когда это может в один прекрасный момент вдруг закончиться…