Крокодил из страны Шарлотты - Иоанна Хмелевская Страница 9

– А может, нам поехать на моей машине? – только и спросила я обреченно. – А то мне некуда ее девать.

Майор согласился не задумываясь.

– Хорошая машина, – воздал он должное моему «вольво». – За границей куплена?

Я кивнула головой и чуть было не брякнула что-то вроде «заработана потом и кровью», но вовремя прикусила язык. Странной истории ее приобретения касаться незачем, да и кровью здесь вовсе не пахнет, а всякого вранья мне предстоит нагородить еще столько, что лучше пока обойтись без него. И вообще я бы на своем месте без особой надобности рта не раскрывала. Молчание – золото!

В управлении мне принесли кофе, я закурила сигарету и постаралась мобилизовать все свои умственные способности. Насколько я знаю майора, глаз у него наметанный, сразу заметит, что душа у меня отчего-то не лежит к правде, но тут уж ничего не поделаешь.

– Вы были очень привязаны к своей подруге? – спросил он скорее утвердительно.

Вопрос поверг меня в изумление; что он такое спрашивает? Была ли я к ней привязана?!

– Сказать «привязана» – значит не сказать ничего, – возмутилась я. – Тут другое. Алиция была для меня не просто подругой. Она была… Она была человеком, которому я доверяла больше, чем самой себе… Погодите, дайте помолчать, я все-таки не железная…

Я вдруг представила себе, что Алиции больше нет, и пришла в такое отчаяние, что чуть волком не взвыла прямо здесь, в милицейском кабинете. Но не затем я сюда приехала. Алиция возложила на меня исполнение последней своей воли, доверилась мне, и я не я буду, если ее подведу. А того, кто Алицию убил, задушу собственными руками.

Майор присматривался ко мне с участием.

– Я так понимаю, вы очень заинтересованы в поимке убийцы? – с мягкой проникновенностью сказал он.

– Вы правильно понимаете, – ответила я ему не менее проникновенно.

– Тогда перейдем к делу. Когда вы виделись с вашей подругой в последний раз? Желательно поточнее.

Я честно и добросовестно прикинула время, и у меня получилось, что мы попрощались вскоре после девяти. Скрывать тут нечего, а майору может сгодиться.

Сократив наш с Алицией разговор, я сообщила, что обсуждали мы главным образом проблемы квартирного ремонта и станковой живописи, поскольку Алиция собиралась повесить на стену что-нибудь подходящее. Собственно, против истины я не очень и погрешила.

– Потом Алиция пошла приготовить нам кофе, – продолжала я. – Заварила его в термосе – у нее такой термос особый – и принесла в комнату, но разлить не успела. Стала рыться в столе, искала фотографии – хотела показать – и тут наткнулась на забытый заказ. Какой-то эскиз. Она должна была срочно его закончить, чтобы отдать утром, ну, я и ушла, решив не мешать. Помнится, она еще сказала, что завтра у нее пропасть всяких дел.

Для верности я точно держалась диалога, который мы разыграли перед тем сучком в косяке. Мало ли что… Чем дальше несла я околесицу, тем больше впадала в уныние, все яснее представляя себе, какие кошмарные трудности ждут меня впереди. Как найти того типа, который ей делал ремонт? А ведь он может оказаться в этом деле нужной ниточкой. Да что ниточкой – веревкой, морским канатом! А как мне выбраться из Варшавы? Как выйти на людей, с которыми она последнее время общалась?

– После вашего ухода кто-то у нее был, – сказал майор. – Согласен, эта одинокая чашка наводит на размышления. Как вы считаете, кто мог к ней заявиться? Не обязательно убийца.

– Не имею понятия. Возможно, какой-то уважаемый ею человек – ради него она даже свечи зажгла. Или наоборот, из тех, кто всегда в тягость. Не знаешь, чем их занять, вот и выставляешь от нечего делать свечу.

– Либо начинаешь ее кромсать… Кто из ваших знакомых вписывается в такие ситуации?

Я быстро прикинула.

– Да, считайте, с полгорода. Уж чем-чем, а знакомыми Алицию судьба не обидела. Если надо, я, конечно, могу вычислить всех ее приятелей и знакомых, всех, кем она дорожила, но не вижу смысла. Для вас, по-моему, это плевое дело, а я даже не знаю их фамилий, не говоря уж об адресах.

– А как насчет тех, которые были ей в тягость?

– Тут я ничем помочь не могу.

– А разве у пани Хансен врагов не имелось?

– О врагах ничего не знаю. Вообще-то ее все любили. Редкой души человек, кому только не помогала.

– Допустим. Но не убил же ее прохожий с улицы, без всякой причины. Она не упоминала при вас, что кого-то боится?

До сих пор разговор с майором протекал на удивление гладко. И вот наконец задан вопрос, прозвучавший как сигнал тревоги.

– Упоминала, что последнее время нервничает, но почему – не говорила.

Пришлось признаться, а что делать – все равно они обнаружат мою успокоительную микстуру. Кто поверит, чтобы человек пил такую гадость себе в удовольствие? А через фамилию врача на прописи выйдут на меня. Ну ничего, главное – быть начеку и не врать без надобности.

– И вы не расспрашивали? – удивился майор.

– Не особенно. Решила, что из-за свадьбы.

Зря, конечно, я брякнула насчет свадьбы. Но не отмалчиваться же.

– Какой свадьбы?

– Ее собственной. Она собиралась замуж за одного… гм, человека… точнее, иностранца. Из Дании. Уже с год собиралась, да все что-то мешало. Кажется, каких-то бумаг не хватало. Она этим занималась, но так, с прохладцей. По-моему, сама для себя не решила, хочется ли ей замуж.

Все это я старалась выложить майору под видом светских сплетен. А он слушал и явно мотал на ус, что меня очень угнетало.

– А зачем вы ей сегодня звонили? По какому делу?

– Мы с ней договорились встретиться в «Европейском», если она наконец освободится. Вчера я ушла слишком неожиданно, а мы, знаете ли, не виделись целую вечность, я три недели как вернулась из-за границы.

Не успев договорить, я уже поняла, что сболтнула лишнее. Они, конечно, и без меня узнают, но лучше позднее, когда я приду в себя и продумаю тактику.

– Целую вечность – это сколько?

– Полгода.

– Вы пробыли за границей полгода?

Вот и попалась.

– Нет, дольше. Около года.

– Значит, первую половину года вы провели там вместе?

– Ну, почти. Когда я приехала, Алиция уже там обосновалась.

– Где именно?

– В Копенгагене.

– А чем пани Алиция занималась в Копенгагене?

– Работала, естественно. И по случаю нашла себе жениха.

– А не было ли там у нее недоброжелателей?

Ну как мне на этот раз выкручиваться?!

– Не знаю, – уклончиво сказала я. – Погодите, может, что вспомню.

Имею же я право, отвечая, задумываться. Скорей всего, ниточка тянется из Копенгагена. Что это был за тип, которого Алиция все время старалась избегать? Стоп, я ведь именно там видела…