Дама с жвачкой - Наталья Александрова Страница 9

— Клавдия Васильевна? Полненькая такая, роста маленького, голосок тонкий?

— Ну да, голос писклявый, маленькая, толстушка. А вы ее знали, тетя Надя?

— Да вроде как знала. Когда мы с твоей мамой в роддоме лежали, она у нас детской сестрой была. Клава, фамилию не помню, конечно. А доктор Алексей Иванович как поживает?

— Алексея-то Ивановича уже нету, лет пять назад как умер, мы с мамой и на похоронах были. Такой доктор хороший и человек редкостный… Инфаркт у него был.

— Да что ты? Жалко как, золотой человек был. Ты скажи, Маша, у вас в роддоме старые дела, истории болезни или как они там называются, долго хранятся?

— Хранятся-то они долго, да только и тут у нас ЧП было. Кто-то ночью в архив влез и часть документов украл. Понятия не имеем, зачем ему это понадобилось? Видно, шпана, хулиганье. Нянечка дежурная видела, как подросток оттуда убегал.

— А много документов пропало?

— Да все папки за один год.

— За какой? — Голос Надежды задрожал от волнения.

— За девяносто первый. А что? Ой, как раз год моего рождения…

— Да, твоего и Алены моей. Год, когда мы все познакомились, — я, мама твоя, Вера, Софа…

После разговора с Машей Надежда уже не сомневалась, что все трагические события последних дней взаимосвязаны. Любу убили, медсестру Клаву убили. Ее саму и Веру явно пытались убить, и по случайности, которую язык не поворачивается назвать счастливой, вместо них погибли два других человека. Правда, рассматривая все происшедшее с точки зрения «высшей справедливости», можно было бы сказать, что женщина, погибшая вместо Веры, наказана за собственную жадность и хищничество, а о пьянчужке Зинаиде никто особенно не горевал, но кто может взять на себя смелость решить, что один человек ценнее другого и более достоин жизни? Такая постановка вопроса может далеко завести, и от нее прямая дорожка ведет к печам концлагерей…

Но, так или иначе, погибли, по крайней мере, четыре человека, пропали документы, связанные с годом и местом рождения ее дочери Алены, и неизвестный убийца наверняка не остановится на достигнутом. Он уже ошибся один, нет, два раза, но будет продолжать начатое и, судя по тому, как обильно собирает он свою кровавую жатву, постарается добраться до них с Верой и до остальных.

Как бы то ни было, явно нужно было встретиться с Верой, вспомнить все события далекого девяносто первого года и подумать сообща, что же происходит, какие тучи над ними собираются и как им выпутаться из свалившихся на них неприятностей.

Не откладывая дело в долгий ящик, Надежда набрала телефон Веры.

— Вера, нужно встретиться, — сказала она не терпящим возражений тоном.

— Ну, приезжай завтра ко мне, — со вздохом согласилась Вера. — Угол Суворовского и Таврической, наискосок от музея Суворова. Подъезд прямо с угла, скажешь, что в пятнадцатую квартиру.

— Жди меня к пяти, я из института, тут рядом, пешком дойду.

Нужный дом Надежда нашла без труда — ведь весь этот район она знала как свои пять пальцев — ее институт находился на площади Растрелли, это десять минут ходу. Подъезд был впечатляющий, над дверью висела телекамера. Надежда нажала красную кнопку.

— Вы к кому? — сказала телекамера.

— В пятнадцатую квартиру.

Дверь открылась автоматически, и Надежда увидела охранника в камуфляже, он сидел в углу за столиком, перед ним светилось четыре или пять мониторов.

— Это же надо, как в кино, — усмехнулась Надежда.

По широкой лестнице, устланной малиновой ковровой дорожкой, она поднялась на второй этаж. Между этажами на площадке у красивой формы окна стояли два искусственных кипариса.

«И ничего такого! — подумала Надежда. — Дом старый, просто вернули все, как было до революции, только вместо швейцара в галунах охранник в камуфляже.

Вера открыла дверь сразу же, видно, охранник ее предупредил. Была она аккуратно одета и причесана, но в глазах виднелась такая тоска, что Надежда забеспокоилась.

— Ты здорова, Вера? Что-то мне твой вид не нравится.

— Так вроде ничего не болит, только ночами не сплю. Тише, Мак, не приставай!

Человечество испокон веков делится на два враждующих лагеря — владельцев собак и владельцев котов. Правда, есть люди, которые держат и кота, и собаку, мотивируя это тем, что их любимцы якобы очень дружат и жить не могут друг без друга. Надежда таких людей не одобряла и считала их двурушниками. И хотя она была ревностной котовладелицей, но светло-желтый Маклай с некупированными по последней боксерской моде ушами привел ее в умиление.

— Какой красавец!

— Последнее время стал меня больше любить, а то все к мужу ластился. Вот так и сидим с ним целыми днями дома одни, — вздохнула Вера, — скоро разговаривать разучусь.

— Квартиру можно посмотреть? — перевела разговор Надежда.

— Смотри, а я пока там на кухне все приготовлю.

Квартира Надежду потрясла. Она долго ходила по комнатам и мечтала, как было бы здорово всем поселиться в такой квартире. Алена приехала бы из Северодвинска, где зять все равно собирается увольняться из флота и они все впятером зажили бы в такой квартире. Четыре комнаты и огромная кухня — фантастика! Она заглянула в кухню. Увидев ее лицо, Вера криво улыбнулась:

— Ну скажи, как все «И что вам не жилось в такой квартире»!

— И верно, — засмеялась Надежда, — вертится на языке эта фраза. Здорово ты тут поработала, уютно очень.

Вера промолчала. Они сели за стол, уставленный разными вкусностями. Но все было из магазина, ничего самодельного. Чувствовалось, что хоть Вера и сидит дома, готовить ей абсолютно не хочется. Они поели молча, причем Вера только поклевала, у Надежды же, наоборот, несмотря на неприятности, аппетит был хороший, как всегда.

— Вот что я тебе скажу, Вера, — начала Надежда, отпивая кофе. — Ты, как я погляжу, в таком состоянии, что еще одна плохая новость хуже тебе не сделает. Так вот, я тут поразмыслила вчера ночью и пришла к выводу, что эта Людмила Шитова, твоего мужа хахальница, заняла, так сказать, твое место. Это тебя хотели в машине взорвать.

— Ну уж! — усмехнулась Вера. — И с чего ты так уверена?

— Во-первых, я не очень-то пока уверена, — призналась Надежда, — а во-вторых, вот послушай, что вчера вечером со мной произошло.

Надежда подробно пересказала Вере вчерашнюю историю с Зинаидой и с похожей курткой.

— Тебе это ничего не напоминает?

— У Любы так же было.

— Верно! И вот стала я думать: конечно, возможны совпадения, но все же, с чего это вдруг на нас троих такая напасть одновременно? Что нас всех связывает, раз именно в это время мы кому-то помешали?

— Ты считаешь, это один и тот же человек орудовал или группа? Почему же тогда такие сложности со мной — бомбу в машину подкладывать?