Фатум - Таня Стар Страница 9

Он как следователь ставил перед Потапом много лишних задач и вопросов и считал лучше больше, чем меньше. Ведь это на нём лежала ответственность за вопрос, как же произошло убийство? Сколько человек причастно к насилию?

В городе схожих преступлений не было, но на всякий случай, милиционер подал запрос в главк.

Борис обладал рациональным мышлением и хорошо ориентировался в окружающей действительности, трезво оценивал обстановку. Даже недавнее зверское преступление, не казалась иллюзорным, в его представлении картина убийства была слишком реальной и преступник настоящий.

Следователь, не видевший перспективы в любом действии, без сожаления избавлялся от того, что нельзя применить на практике, если не имел достаточных аргументов в конечной пользе.

К концу третьей недели расследование угасло. Оно не остановилось, просто зашло в тупик. По базе данных преступника не выявили. Рутинная работа по опросу свидетелей не дала результата. Никто ничего не видел. В милиции по утрам чувствовалось неистовое движение. Но, лишь только желание арестовать маньяка-педофила, наводившего ужас на город, не продвигало следствие.

Месяц дознаний и проверок по капле заполняли пробелы дела о маньяке найденными следами, осталась самая малость нащупать тонкую нить, чтобы потянув за конец распутать клубок и выйти на преступника. Нашлись свидетели видевшие малышку рядом с невысоким, похожим на подростка мужчиной. Но описанная внешность была настолько обычной и непримечательной, что нить снова оборвалась.

Милиция не то место, где вещают хорошие новости, в ней чаще озвучивают крик о помощи. Озлобленные жестоким преступлением горожане ежедневно доносили о нарушителях, но ни одной зацепки по убийству у детектива не нашлось. После появления маньяка люди звонили по любому поводу, особенно активными были женщины, которые сообщали о подозрительных мужчинах и их странном поведении. Любая информация требовала проверки, отнимая драгоценное время у сыщиков. Милиция не прекращая следствие, работала в авральном режиме по поиску особо опасного преступника.

Горожане обсуждали горячую тему на каждом углу, только ленивый не говорил о маньяке, ведь злодей орудовал на их территории, и вместе с жизнью малютки лишил покоя каждый дом. О нём придумали баек ни на один детектив. Недоверие к милиции росло в геометрической прогрессии, а страх превратил людей в неуправляемое стадо. Опасаясь за жизнь родных, они могли без суда и следствия убить на месте любого мало-мальски похожего на преступника.

К открытию магазина у входа толпился изголодавшийся по информации и продовольствию народ. Первыми в очереди привычно стояли старушки жаждущие ухватить лучший кусок, а вечно работающие граждане довольствовались в конце дня остатками. Мясо в магазине было страшным дефицитом и разбиралось за несколько часов, а кто не успел, тот опоздал. Продавцы активно работали пару часов в день, пока очередь не сметет с прилавков весь товар. Объедки скудного завоза сиротливо дожидались до закрытия магазина уставшего работягу. Все остальное время продавцы начищали пустые прилавки к следующему утру и ленно слонялись из угла в угол, продавая с витрин обглоданные кости, годные разве что только для собак.

Постыдный ассортимент мяса и мясных изделий был как само собой разумеющийся факт. Голодные прилавки крепко вошли в привычку горожан, и никто не обсуждал преступную халатность поставщиков. Чтобы хорошо жить, нужно было заиметь блат. Работающим допоздна оставался единственный выход поддерживать добрые отношения с соседкой пенсионеркой, которая обеспечит вожделенным продуктом. Но если ты оказался счастливчиком и у тебя появился блат, то холодильник забивался богатым ассортиментом продуктов, который не попадал на прилавки магазинов и продавался из-под полы. Пенсионерка же, выстояв огромную очередь, могла обеспечить по дружбе хорошим куском свинины к ужину. Экономическая ситуация не обсуждалась, потому что со слов средств массовой информации, которой советские граждане доверяли, что в Африке ещё хуже: «Там люди мрут с голоду, как мухи».

Где, если не в очереди, можно обсудить вопросы политики, сплетни, новости. Темы споров и обсуждений были многообразны. Все зависело от вкуса собравшихся под магазином людей.

Тему, о наказании за убийство, ставшую актуальной, к информационному завтраку горожан подала седовласая пампушка:

– Наша доблестная милиция так и не поймала этого сукиного сына, – жаловалась даме в соломенной шляпе, и, безнадёжно вздохнув, пригладила гребнем выбившиеся от ветра волосы. – Я внучку каждый день провожаю до школы и домой. Страшно жить в городе полном маньяков.

Женщина лет пятидесяти влезла в разговор.

– Какая там милиция! Они ещё долго будут искать, – окинув взглядом с высоты вышесреднего роста собравшихся у входа в магазин людей, – Шо б ему этому маньяку виселицу присудили, когда поймают, – рассчитывая на одобрение толпы.

Сгорбленная старушка в рваном переднике, люди не стеснялись ходить в магазин сразу от плиты, поправив пёстрый платок, ответила:

– Я тоже за смертную казнь. Чем меньше изуверов, тем легче нормальным людям жить. Просто кошмар, что творится в городе. Не страшно умереть, а страшно жить, когда среди бела дня нападают на детей. Куда мир катится?

У каждого было свое осознанное мнение о применении смертной казни. Одобрительный возглас слышался вдоль всей очереди, никто не желал терять детей и внуков. В конце очереди пристроился сухощавый старик, похожий на бывшего заключённого концлагеря. Зацепив ухом тему, он, покачав головой, выказал недовольство скоропалительным решениям толпы, помня времена, когда в тюрьмы бросали безвинных людей.

– С нашими легавыми смертушка над каждым может склонить косу. Придут, арестуют, и расстреляют.

Толпа как змея, повернулась головой к хвосту, чтобы утихомирить взбунтовавшийся зад. Очередь ощетинилась, расступилась, чтобы посмотреть, кто сказал о косе. Суть разговора приняла роковой оборот, каждый готовился высказать мнение о правосудии. О маньяке временно забыли, обмывая косточки милиции, которая месяц спала в шапку, и не поймала преступника.

Женщина средних лет с хвостиком на затылке схожая с серой мышью, поддержала опасение старика по вынесению судами смертного приговора.

– А не задумывались ли вы, что смертная казнь за изнасилование и истязание детей педофилами может привести к тому, что они не оставят их в живых, чтоб не было свидетелей. Для маньяка нет разницы, убить или надругаться, ведь наказание одинаковое. С введением смертной казни подонков не уменьшилось. Я их не оправдываю, сама, если не дай бог что случится с моим ребёнком, буду рвать скота в клочья, пусть потом меня посадят, зато буду знать, что мерзавец получит по заслугам. Пусть эти твари живут за деньги налогоплательщиков, чтоб у ребёнка остался шанс на спасение.

Возмущение нарастало вкупе с ненавистью.

– У меня дочь растёт. Глаз да глаз за ней нужен. Убийцы, как этот, должны отбывать заключение пожизненно, – согласилась молодая мамочка с коляской.

Мужчина с проседью в волосах, огладил аккуратную бородку, повернулся к толпе с протестом: