Серебряная пуля - Ди Тофт

Фил, эта книга посвящается тебе.

Нэт Карвер славился своим умением хранить секреты. И знал, что способность увидеть или почувствовать что-то, прежде чем это произошло, называется предвидением. Обычно предчувствие это означало, что случиться должно нечто плохое.

Нэт и его мать Джуд стояли на платформе скоростных экспрессов номер 1, нетерпеливо ожидая прибытия поезда «Евростар», отправляющегося из Лондона в Париж. Внезапно пульс мальчика участился, и он с трудом подавил в себе желание задышать часто-часто, как волк. Он начал нервничать с того самого момента, как они покинули Темпл-Герни, но обычно ему удавалось справляться с волнением, вызванным мыслями о предстоящей встрече с отцом и Вуди.

Он посмотрел на мать и вздрогнул. День тому назад Джуд Карвер разительно переменилась. Её длинные каштановые волосы приобрели цвет соломы, и их заплели в дреды. Тёмно-синие глаза превратились в изумрудно-зелёные — спасибо цветным контактным линзам! — и смотрели на мир через очки в тонкой металлической оправе. Но наибольшее отвращение вызывали у мальчика торчащие искусственные зубы, надетые на настоящие зубы Джуд. С такими зубами, по мнению Нэта, она больше всего напоминала ламу или полоумную английскую учительницу. Леди Иона де Гурни, их надёжная подруга и союзница в истории с «Протеем», приняла самое непосредственное участие в этих переменах. Она обеспечила им стол и кров, пока Нэт поправлялся после ужасной раны, и снабдила подложными документами отменного качества, по которым они и собирались выехать из страны под чужими именами и фамилиями.

Нэт благодарил судьбу за то, что ему изменение внешности не потребовалось. За несколько последних месяцев он вырос, его мышцы налились, а волосы отросли. От тщедушного мальца, каким он был прошлым летом, мало что осталось.

День выдался холодным, и из-за недавних проблем с электроэнергией вокзал «Сент-Панкрас» освещался уж очень тускло. «Почему дар предвидения проявляется только в тех случаях, когда должно случиться что-то плохое?» — подумал Нэт. Он оглядел запруженную людьми платформу. Казалось, что у всех изо рта плохо пахнет. Он видел, как превращающееся в пар дыхание липким облаком зависало над головами людей, и к его горлу подкатила тошнота. Нэт попытался сосредоточиться на том, что же могло его так встревожить, но мозг словно «завис», улавливая слишком уж много обрывков посторонних разговоров и мыслей. Для того чтобы хоть как-то отсортировать весь этот мусор и обнаружить источник собственной тревоги, Нэту потребовалась предельная концентрация. Это всё равно что пытаться похлопывать себя по голове одной рукой, а второй совершать круговые движения по животу. Делать это одновременно невозможно, если, конечно, предварительно не тренироваться по три часа в день. Нэту не терпелось увидеться с Вуди и спросить его, как он управлялся со всей этой дополнительной информацией.

Нападение вервольфов едва не привело к гибели Нэта, и всё это время Джуд неотрывно наблюдала за мальчиком. Она наконец-то облегчённо вздохнула, когда прошло первое полнолуние, и её сын не покрылся шерстью и не превратился в волка. После второго полнолуния она начала расслабляться и благодарила свои счастливые звёзды за то, что дары, обретённые Нэтом после переливания ему крови волвена, не включали в себя превращение человека в зверя.

Нэт тоже пребывал в задумчивости. В немалой степени потому, что ранее наблюдал за борьбой Вуди со своими превращениями. Он собственными глазами видел, как сложно живому существу изменить привычную форму, не говоря уже о том, что от увиденного у него начинало жечь в желудке. Нэт прекрасно понимал: его жизнь спасена и его мать просто на седьмом небе от счастья — за недели, прошедшие после переливания крови, Нэт ни разу не превратился в зверя. Поэтому мальчик решил не рассказывать ей, что происходило с ним в действительности. После нападения на него Лукаса Скейла он поправился невероятно быстро, и всё это благодаря новой влившейся в него крови, но повторяющиеся кошмары всё равно оставили шрамы в его душе.

С прошлого лета заметные изменения — в лучшую сторону — произошли и со всеми его органами чувств, и пока ему удавалось сохранять это в секрете. Теперь Нэт мог слышать даже на очень удалённом расстоянии, причём в высокочастотном диапазоне. Он, кроме того, обрёл дар предвидения (его конечно же следовало развивать). Нэт научился читать чужие мысли и посылать свои (это и называлось телепатией). И стал лучше видеть, да ещё и в инфракрасном диапазоне.

Теперь своё зрение он с чистой совестью мог назвать блестящим. До всей этой заварушки в Хеллборин-Холте ему приходилось сидеть на уроках в очках, а сейчас он видел вдаль на целую милю и, что более существенно, в темноте.

Но плюсов не бывает без минусов. Нэт изо всех сил боролся за контроль над собственным телом, иногда чувствуя, что все эти замечательные новоприобретения грозят взять верх над его привычным состоянием. Возникли и другие проблемы, помельче.

Иной раз его дыхание становилось учащённым — как у собаки. А что самое отвратительное — увеличилось количество газов в кишечнике (они так и рвались наружу — бывало, в самый неподходящий момент).

Донельзя обострилось и обоняние — излишняя чувствительность к запахам (как это было сейчас, на привокзальной площади) усложняла жизнь. А ещё оказалось, что у других людей бывали тёмные, отвратительные мысли. Помимо всего прочего, Нэт обнаружил, что его глаза меняли цвет.

До прибытия поезда оставалось несколько минут, а Нэт по-прежнему чувствовал: должно случиться что-то плохое. Людей на и без того заполненной платформе прибавилось, некоторые нетерпеливо толкались. Нэт встал между матерью и краем платформы, опасаясь, чтобы никого не столкнули на рельсы. Но всё же надеялся, что предчувствует он совсем не это.

Кто-то протиснулся мимо него и полез в толпу. Нэт услышал крик. Сверкнул нож, перерезающий кожаную лямку сумки, висевшей на плече пожилой женщины. Женщина упала прямо на платформу, и люди тут же рассыпались в разные стороны — подальше от вооружённого грабителя.

Нэт не отрывал глаз от худощавой убегающей фигурки. Грабитель был в чёрном, его голову закрывал капюшон, а лицо — шарф. Нэта охватило неудержимое желание догнать и поймать воришку. Он чувствовал: в его сердце бьётся кровь волвена, мышцы напряжены и готовы к погоне и борьбе. Он хотел немедленно броситься за ним и настичь вора, и не только потому, что тот совершил мерзкое, трусливое преступление. Он просто не мог не сделать этого: в его мозгу словно щёлкнул переключатель. Нэт рванул с места. Услышав, как мать кричит ему вслед, требуя, чтобы Нэт остановился, он проигнорировал эти крики, не отрывая глаз от вора в капюшоне. Тот уже находился рядом со зданием вокзала и оглянулся, чтобы посмотреть, не преследуют ли его. Увидев приближающегося Нэта, воришка прибавил скорости, и Нэт, сокращая расстояние, явственно ощутил запах страха, исходящий от убегающего человека. Внезапно он услышал какой-то странный звук и осознал, что идёт он из его собственного горла. Это он, Нэт, рычал на бегу! Нэта это испугало, но не остановило.