Фейерверк в пробирке - Валерий Гусев

Глава I Что-то здесь не то…

Новый учебный год начался в нашей школе невесело. Первого сентября наш любимый педагог, учитель химии Евгений Иванович попал в больницу. На него напали в подъезде какие-то хулиганы и здорово поколотили.

Вот только за что?

Добрее и безобиднее человека, я думаю, нет во всем городе. Химию мы, не скрою, не любили, а к Евгению Ивановичу относились бережно. Он был какой-то хрупкий, как тонкий стакан на краю стола. По нашей терминологии – типичный ботаник среднего возраста. Худой, в круглых очках, все время глубоко задумчивый. Все время где-то витающий. Наверное, в розовых облаках химических формул. Без катализатора, говорили о нем наши ребята. Живет, добавляли с усмешкой, замедленными процессами.

Однажды Алешка спросил его на переменке с хитрецой:

– Евгений Иванович, как вас зовут?

Тот вздрогнул, перевел с облаков на Алешку затуманенный мыслями взор, снял очки, протер их, снова нацепил на нос и уши и как-то неуверенно ответил:

– Женя… – И тут же поправился: – Евгений Иванович, кажется.

После этого его и прозвали – Кажется-Женя.

И вот этот совершенно безобидный и беззащитный человек стал жертвой злобных хулиганов. Впрочем, чаще всего именно так и бывает.

В общем, мы остались на время без Евгения Ивановича. Впрочем, в школе имелась еще одна учительница химии, но от нее было мало толку. Она была «приходящая», как ее называли: вела уроки химии сразу в нескольких школах и бегала с урока на урок по всему району.

Каждый урок она начинала, запыхавшись, одними и теми же словами:

– Берем пробирку обеими руками и смотрим ее на свет…

Ее так и прозвали – Пробирка. А вместо Евгения Ивановича стал проводить уроки химии Саша Волчков – он нам так и представился.

И был этот Саша Волчков полной противоположностью Кажется-Жене. «Крутой мэн», – высоко оценили его наши девчонки.

Он и в самом деле был какой-то крутой. Крепкий, угловатый, резкий. Говорил кратко, но очень напористо. Мог и подзатыльник влепить.

Но на него не обижались. Он очень быстро стал в нашей школе уважаемой единицей. И сначала из-за того, как проводил уроки.

– Учимся по принципу блицопроса, – объявил он. – Вопрос – ответ. Садись – «два»! Все ясно? Начали. Как звали Менделеева?

– Дима!

– Как звали его дочь?

– Люба!

– Как звали ее мужа?

– Саша!

– Точнее.

– Александр!

– Еще точнее.

– Пушкин!

– Садись – «два». Кто ответит? Валяй!

– Александр Блок!

– Садись – «пять»!

А потом уроки пошли еще интереснее. Саша писал на доске формулы. Мы должны были отгадать, что они значат. И дело кончалось тем, что он обзывал нас темными людьми.

– Это – сода! Это – спирт! Это – керосин! Это – свечка!

В общем, уроки проходили все веселее и веселее. Мы начинали понимать, что все окружающее можно изобразить довольно простыми символами. Без всякой лирики. Одна химия.

А дальше было так. В школьном подвале, рядом с кабинетом труда, Волчков устроил спецлабораторию (как назвали ее ребята), где проводились всякие химические опыты. Под большим секретом. Который знала вся школа. Усердные химики создавали там какую-то необыкновенную пиротехнику к нашему общему празднику – юбилею родной школы. Эти юные химики даже врезали в дверь замок, а ключи от него Волчков не доверял никому.

– С этой штукой, – объяснил он, – шутить нельзя. Иначе вы еще до юбилея поднимете школу на воздух.

Тут Волчков был прав – желающих долго искать не пришлось бы.

Но еще больше Сашу зауважали (особенно наши старшие пацаны), когда откуда-то стало известно, что у Волчкова прекрасная боевая биография. Он, оказывается, тоже когда-то учился в нашей школе и был отчислен за хулиганство. Оказалось к тому же, что он – бывший оперативный работник, человек героической профессии. Отважный и справедливый. Умеет постоять не только за себя, но и за других. Он и наших ребят начал воспитывать в том же духе.

– Крепче на ногах нужно стоять, парни. Слабым быть стыдно. Слабый – просит, сильному без просьбы дают. За слабым гонятся, от сильного убегают.

Как-то он зашел в спортзал во время урока, постоял в дверях, с усмешкой наблюдая, как мы по очереди пытаемся перепрыгнуть через старого, заплатанного во многих местах коня на растопыренных ногах-деревяшках. Надо сказать, что это было основное наше занятие на уроках физподготовки. И довольно безуспешное. С таким же успехом мы подтягивались на турнике и прыгали со скакалкой, которая назойливо путалась в ногах. Но нам этого хватало. И наша любимая учительница физкультуры (Скакалка) большего от нас не требовала.

– Ерундой вы занимаетесь, – сказал Саша Волчков, когда Скакалка закончила урок и ушла из зала. – Не мужское это дело. Вы не козлы и не обезьяны. Вы – будущие бойцы по жизни. Ну-ка, вот вы трое, задайте мне трепку.

Трое самых здоровых наших пацанов во главе с Серегой Никишовым с удовольствием набросились на Сашу Волчкова. И тут же разлетелись во все стороны. Как стайка воробьев при виде кошки. Во всяком случае, так же стремительно. Будто от одного его взгляда.

– Класс! – сказал Никишов, сидя на полу и почесывая «репу». – Я и с коня так не падал.

– Боевое самбо, – небрежно объяснил Волчков. – Для настоящих мужчин. Могу поделиться опытом.

И с этого дня в нашей школе стал действовать кружок спортивной борьбы под руководством крутого «химика». Я, конечно, тоже стал ходить на эти занятия, но почему-то очень быстро к ним охладел. Наверное, потому, что не люблю я людей ногами по лицу бить. Не в моем характере.

А занятия единоборствами одобрил даже наш директор Семен Михалыч.

– Пусть лучше дерутся в спортзале, – заметил он, когда Скакалка высказала свои ревнивые претензии, – а не во дворах и не в коридорах вверенного мне учреждения.

Но вдруг что-то случилось…

Я задержался после уроков в кабинете химии, дежурил. Алешка пришел мне помочь. Он уселся на место преподавателя, смотрел, как я протираю тряпкой столы, и делился своими впечатлениями за день. А также своими открытиями.

– Дим, как слизняк пишется? Эх ты! СлЕзняк! Потому что это – плакса, из него все время слезы текут.

Потом вдруг зачем-то выдвинул ящик в столе.

– Ой, Дим, кто-то забыл! – и протянул мне хорошо знакомую зеленую тетрадь.

Я взял ее:

– Это нашего Волчкова тетрадь. – Зачем-то пролистнул. Из нее выпал небольшой листок.