Когда море стало серебряным - Грейс Лин Страница 11

– Я пропущу тебя, если принесёшь мне кости младшего братца Негодяя Хайи, – проскрипела жуткая тварь. – А если нет, я тебя убью.

– Ни за что! – крикнул Ку-Ан. – У меня тоже есть брат, и я не отниму жизнь у чужого брата!

– Так умри же сам! – гаркнула птица, вонзила в Ку-Ана острые когти, взмыла с ним в небо и что было сил швырнула на землю.

Когда Ку-Ан сумел открыть глаза и приподняться, он обнаружил, что сидит на Северной Горе, внизу шумит море, в руке зажат красный камешек, а до вершины совсем недалеко. И хотя Ку-Ан стонал от нестерпимой боли, он знал, что сдаваться нельзя. Шатаясь и спотыкаясь, он направился к вершине.

Но когда Ку-Ан был уже почти у цели, он услышал громкий окрик и похолодел от страха. Это был голос Негодяя Хайи!

– Ку-Ан! – взревел Хайи. – А ну дай сюда камень!

Ку-Ан ещё сильнее стиснул камешек в руке. Нет, он не отдаст камень Хайи, ни за что не отдаст! Может, выбросить его в море? Но тогда, подумал Ку-Ан, я никогда не встречусь с Морским Царём. Что же мне делать?

Негодяй тем временем настиг его. Когда он увидел, что Ку-Ану некуда деваться, его уродливое лицо расплылось в злорадной улыбке.

– Дай сюда камень, – повторил Хайи, – не то оставлю от тебя мокрое место!

– Ни за что! – воскликнул Ку-Ан, сунул камешек в рот и проглотил.

В тот же миг его пронзила мучительная боль. Из горла вырвался хрип, испугавший и Хайи, и его самого. И Ку-Ан полетел вниз головой со скалы, медленно крутясь и вертясь в воздухе.

Небо раскрыло ему объятия: ветер обдувал его нежно и бережно, словно окутывая новой кожей. Боль от проглоченного камня начала стихать, однако сам камень пульсировал внутри с такой силой, что, казалось, вот-вот разорвёт его тело на части.

Ку-Ан вытянул руки – и в ужасе обнаружил, что они превратились в чешуйчатые когтистые лапы! Падая отвесно вниз, он увидел в странно притихшей морской воде собственное отражение. Он стал драконом!

Море вновь заволновалось, закружилось водоворотом, белые буруны обернулись табуном лунма, лошадей-драконов, мчащимся навстречу Ку-Ану. Едва он коснулся воды, раздался оглушительный рёв, и воды моря расступились, приветствуя славного правителя.

Ибо это был он, Ку-Ан, Морской Царь.

– Выходит, – сказал дедушка Сай, – мальчик превратился в дракона и сам оказался Морским Царём?

Пиньмэй вздрогнула и удивлённо посмотрела на него, потом поморгала, чтобы вернуть глазам резкость. Она так глубоко погрузилась в историю Ку-Ана и волшебного камня, что напрочь забыла о слушателях.

– Какая чудесная история! – произнёс Сыфэнь, сияя. – Сразу видно, что ты внучка Сказительницы!

Губы Пиньмэй тронула робкая улыбка.

– Этот красный камень… – задумчиво сказал Ишань. – Мы ведь не знаем наверняка, как выглядит драконова жемчужина… Что, если император как раз его и ищет?

Пиньмэй подумала и медленно покачала головой.

– Красный камешек не светился, – сказала она. – Он не смог бы озарить ночь, как тот, который ищет император.

– Да и зачем императору камень, умножающий рис и лепёшки? У него-то всякой еды вдоволь! – сказала Суйя, с улыбкой глядя на посветлевшее лицо Сыфэня. Она обернулась к остальным, взглядом приглашая порадоваться вместе с ней, и Пиньмэй заметила, что улыбка Суйи стала теперь по-настощему ласковой и доброй.

– А может, император хочет заполучить этот камень, чтобы превратиться в дракона? – предположил дедушка Сай.

– Сомневаюсь, – сказал Сыфэнь. – Опять же, тот старик говорил «если ты чист сердцем» – а уж этого про императора точно не скажешь.

– Ш-ш-ш, Сыфэнь! – сказала Суйя, словно боясь, что солдаты императора притаились за стеной. Она поднялась и покачала головой. – Пойду готовить ужин, – объявила она и добавила, ласково глянув на детей, – на всех.

Ама упала на каменный пол темницы. Стражник молча приподнял её, усадил спиной к стене и приковал за лодыжку длинной цепью. Потом, словно стыдясь своего поступка, снял с себя плащ и укрыл им Аму. Ощутив тепло, Ама посмотрела на него с благодарностью, но он не ответил на её взгляд – просто вышел и запер дверь.

– Ещё одна счастливица, – сказал слабый голос.

Ама повернула голову. Глаза постепенно привыкали к темноте. У стены напротив сидел мужчина, худой как бамбук, тоже прикованный цепью за ногу.

– Мы – счастливцы? – спросила Ама.

– Да, – ответил он. – Мы узники. А император мало кого держит взаперти. Он предпочитает отправлять людей на тяжёлые работы или сразу убивать.

Ама всмотрелась. У мужчины была очень бледная кожа и измождённое лицо.

– Вы тут уже давно, – сказала она.

– Император заточил меня в темницу, когда его ещё называли просто князь Тигр, – сказал мужчина с горьким смешком. – Императорский дворец наверняка пышнее княжеского, зато темницы одинаковые.

– Император забрал вас с собой? – спросила Ама.

– Странно, да? – сказал мужчина. – Но он считает, что когда-нибудь я ему понадоблюсь. Он так и сказал своей страже. Сначала приказал меня казнить, но потом передумал.

– А за что вас вообще бросили в темницу?

– Дело было так, – начал мужчина, – море выбросило на берег огромный белый камень, и князь Тигр приказал мне высечь из этого камня статую: он верхом на коне.

– И вы не подчинились? – спросила Ама.

– Почему же? Подчинился, конечно, – ответил каменотёс. – Мы с дочерью трудились над ней долгие месяцы. Но когда мы закончили, дочь сказала: «Отец, конь у нас получился таким красивым, а всадник – таким уродливым! Он портит всю нашу работу». И я не мог не согласиться с ней. В конце концов нам стало совсем невыносимо смотреть на всадника, и мы сбросили его с коня. Конечно, князю Тигру это не понравилось.

– И он решил вас казнить, – кивнула Ама. – Что же произошло потом?

– Я это помню как сейчас, – медленно, словно во сне, произнёс человек. – Стражники как раз собирались меня уволочь, но тут князь Тигр пробормотал себе под нос: «Он сказал, я не учусь на своих ошибках. Пффф!» – а вслед за этим приказал стражникам: «Бросьте его в темницу. Может, он мне ещё понадобится».

– Понятно, – Ама снова кивнула. – Как интересно. Прошлое повторяется.

– Прошлое? – переспросил мастер, глядя на Аму. – Вы знаете другого резчика по камню с такой же судьбой, как у меня?

– Почти, – сказала Ама. – Я знаю очень похожую историю.

Конец ознакомительного фрагмента