Дело о Джеке-Вытрясателе - Джон С. Клэр Страница 11

Тут Лиз повернулась к мне и заявила:

— Иногда, Том, ты чересчур далеко заходишь в своих шутках.

Возможно, она была права. Мне стало неудобно. Наверное, не стоило ей напоминать об этом инциденте. Я постарался замять свою неловкость.

— И что сказала миссис Андерсон, когда вы вошли в ее квартиру? — спросил я.

— Она немножко беспокоилась, потому что было уже темно. Из-за всех этих грабежей и прочего…

— Лиз, — сказал я. — Хочу дать тебе совет.

— Какой?

— Откажитесь от этой работы. От Тарквина одни неприятности, — как только я произнес это, я подумал: "Ой! А вдруг, отказавшись от Тарквина, все захотят поработать в "Лавке чудес"?

К счастью, Лиз сказала:

— Сегодня им займутся Ник и Ришель. Ник ничуть не беспокоится. Он сказал, что они заставят Тарквина вести себя прилично. Ник считает, что мы с Элмо слишком нежничали с ним.

— Интересно, что он сделает, приклеит к нему одежду? — поинтересовался я.

Сегодня Сид предложил мне делать перерывы в работе, чтобы он мог показать мне побольше фокусов. Он решил платить мне за каждый час работы. По-видимому, Ник был прав, когда утверждал, что бизнесмен из Сида никудышный. Но я великолепно проводил время!

Он показал мне, как заставить вещи исчезать. Это обычный фокус: берешь, к примеру, монетку и, пока разглагольствуешь о том, что ты собираешься с ней сделать, небрежно перекладываешь ее из одной руки в другую. На самом-то деле монетку ты не перекладываешь.

Сид был с протезом, так что он вложил монетку в щипчики на конце и притворился, что перекладывает ее в другую руку. Конечно, это не сработало: ведь в щипчиках монета все время была видна.

— С двумя руками это делать легче, — заметил Джеко.

Я не мог не смеяться, когда Джеко говорил что-нибудь. Он умел быстро находить нужные слова для шуток. Это было не совсем приятно — ведь получалось, я смеюсь над тем, что у Сида всего одна рука. Но в конце концов ведь именно Сид выдумывал эти шутки.

Это казалось странным, почти нереальным — как будто здесь, в магазине, присутствовали два совершенно разных человека. Может, хорошие чревовещатели со временем действительно "раздваиваются"?

Сид продолжал объяснять мне трюк.

— Зрители ничего не замечают, — говорил он, — потому что они не знают, что фокус уже начался. Они все еще ждут, пока ты сделаешь то, что собирался, а ты уже — на самом-то деле! — это сделал.

— В том смысле, что монета уже не в той руке, — сказал я.

— Вот именно. Теперь ты можешь тихонько опустить ее в свой карман и оставить там.

Затем ты (с пустыми руками) притворяешься, что подбросил ее в воздух, а там, конечно же, ничего нет. Волшебство.

Я пару раз попробовал проделать этот трюк, но у меня получилось не слишком убедительно.

— Практика, мальчик мой, практика, — утешил меня Сид. — Скоро ты станешь моим учеником в искусстве престидижитации.

— В искусстве чего?

— Престидижитации. "Престо" — означает "быстро", "дигитс" — "пальцы". "Быстрые пальцы". Искусство ловкости рук. Внушения. Магические трюки держатся на умении заставить человека поверить в невозможное. Это способность лгать с помощью рук. Конечно, интереснее всего — фасад, то, как трюк выглядит со стороны.

И еще — шутки. Юмор в этом деле очень полезен. Я знаю, что ты любишь пошутить.

— Да, это правда, — ответил я. — Я даже боюсь, что трачу слишком много времени на то, чтобы рассказывать анекдоты.

— Ерунда! Смех — не пустая трата времени, Том. Зигмунд-Волшебник любил хорошую шутку, и все любили старого Зигмунда.

Затем он сказал голосом Джеко:

— Что будет, если уронить волшебника на противопехотную мину?

— Сдаюсь, — признался я.

— Летающий волшебник. Ха-ха-ха! Летающий волшебник — летающая тарелка. Ха-ха-ха!

— Довольно, Джеко, — сказал Сид.

— Наверное, это очень здорово — быть волшебником и путешествовать повсюду, — сказал я.

— Да. Я любил это. И меня очень хорошо знали, особенно в сельских районах. Правда, эта работа не слишком хорошо оплачивалась. Иногда я собирал большую толпу, а иногда было холодно, шел дождь, и никто не приходил. Это напоминало азартную игру. Но если в жизни нет игры, то чего она тогда стоит, так ведь? Кто не рискует, тот не выигрывает.

Постепенно я расчищал кладовку. На лужайке за деревянной изгородью высилась огромная гора мусора. Туда попало все то, что уже невозможно было привести в порядок, например две дюжины безногих пауков, — однако кое-что из того, что не слишком пострадало, я уговорил Сида сунуть в большую корзину с надписью:

ЛЮБАЯ ВЕЩЬ — ЗА 1 ДОЛЛАР

Убрав из кладовки весь мусор, я обнаружил предметы, которые Зигмунд-Волшебник использовал в своих выступлениях: ящик для распиливания людей пополам, кучу колец и мячей для жонглирования. Еще там валялись старые афиши Сида. На одной он был облачен в черную накидку и остроконечную шляпу, а на другой — в белый костюм и красный тюрбан.

— Вы не должны это выбрасывать! — заявил я.

— Почему? — возразил он. — Теперь мне это ни к чему.

— Можно мне их забрать?

— Что? Это барахло? Ни в коем случае. Гнев твоей мамы обрушится на меня, как тонна кирпичей, если я позволю тебе завалить ее дом моим хламом.

Вероятнее всего, это будет гнев Брайана, а не мамы, но в остальном он прав.

— Вы сможете оставить это. Здесь будет прорва места, когда я закончу уборку, — с надеждой сказал я.

— Не забывай о пожарной безопасности, Том, — возразил он. — Выбрасывай. Мы не можем позволить, чтобы этот дом сгорел из-за какого-то сентиментального старика, цепляющегося за свое прошлое. Ну а теперь приведи себя в порядок и беги домой.

Мне было очень жалко Сида. Теперь, когда я лучше узнал его, я увидел, что часто он прячет свои истинные чувства. Как я. Он ведет себя так, словно ему все безразлично, хотя на самом деле это совершенно не так. Совершенно.

Вечером позвонила Санни. Ей не терпелось рассказать мне, что случилось с Ником и Ришель, когда они присматривали за Тарквином.

— Что тебе рассказать вначале: хорошую новость или плохую? — спросила она.

— Сначала плохую! — Я был настроен злорадно.

— Нет, сначала хорошую, — возразила Санни. — Им удалось все время держать Тарквина одетым. Это единственная хорошая новость.

— А как насчет плохих новостей? Санни хихикнула.

— Он разрисовал дом Ника.