Лучшие подруги - Жаклин Уилсон Страница 11

Подруга никогда не была высокого мнения о Печенюге. Её всегда раздражало, когда мы с ним хотели поиграть в «Слабо?».

— Ну-ка рассказывай. Жуть как интересно! — воскликнул Печенюга. — Выкладывай, что ты там задумала, Джемма?!

— Лучше ты нам расскажи, с какой радости ты нацепил на себя этот дурацкий костюм? — спросила я.

— Ага, сам знаю, что выгляжу как идиот! — пожаловался Печенюга. — Меня мама заставила. — И он кивнул в сторону розовой тёти, которая держала на руках младенца в оборочках. — Это моя мама с младшей сестрёнкой Полли. Её только что покрестили. По этому поводу у нас дома приём. Будет шесть видов разных сандвичей, чипсов, сарделек и прочей вкуснятины. А ещё специальный торт, покрытый белой глазурью, с розовой надписью «Полли» и марципановым младенцем! Я помогал маме печь торт, и мне достанется кусок с младенцем! Она мне обещала!

— Фу! — сказала Алиса и снова потянула меня за руку. — Пошли!

— Куда это вы пошли? А где ваши мамы? Вы что, одни гуляете?

— Нет, — сказала Алиса. — Моя мама за углом.

Она не умеет врать гладко, как я.

— Чушь! — возмутился Печенюга. — За каким ещё углом? Эй, подружки, вы, случайно, не сбежали из дома?

Мы обе похолодели.

— Не будь придурком! — сказала я.

— А я и есть придурок. И горжусь этим! — воскликнул Печенюга, закатив глаза и высунув язык.

Потом он вновь напустил на себя серьёзный вид:

— Значит, сбежали? Сами дуры! Это из-за того, что Алиса уезжает, да?

— Нет, и никуда мы не сбежали! — возмутилась я, злясь, что он в одну секунду нас раскусил.

В этом весь Печенюга — вид глупый, почти всегда ведёт себя как дурак, — и ты забываешь, что внутри его большой башки скрыты проницательные мозги.

— Ты врёшь, Джемма! Я всегда знаю, когда ты врёшь. Помнишь, ты говорила, что нормально себя чувствуешь во время соревнования «Мерзкий сандвич», и тебе пришлось проглотить мой с противной брюссельской капустой и сладким кремом с комочками. И что потом произошло?

— Заткнись! — с трудом произнесла я, и в животе от одного воспоминания противно забулькало.

— Не суй свой нос, куда не просят, Печенюга, — сказала Алиса. — Ну же, Джемма, пошли!

— Вы просто играете, да? Вы же не совсем сбрендили?! А чем вы собираетесь питаться?

— Знаю, кроме еды, ты ни о чём думать не можешь! — фыркнула я. — Не волнуйся! У нас полно наличных. Ну-ка позвени монетками, Алиса!

— Ну куда же вы идёте? Кто будет за вами смотреть? А что вы будете делать, если к вам подойдёт какой-нибудь ненормальный псих?

— Мы торопимся на поезд в Лондон и сами о себе позаботимся. А если какой-нибудь псих осмелится к нам приблизиться, я в него плюну и так садану ногой… — свирепо ответила я, позволив Алисе себя увести.

Печенюга что-то громко прокричал нам вслед. Его мама и другие гости, которые пришли на крестины, тоже на нас уставились.

— На помощь! Бежим скорее! — воскликнула я.

Мы снова пустились бегом, прибавляя и прибавляя скорость. Вперёд и вперёд. Алиса опять стала ярко-розового цвета. Она держалась за бок. Я знала, что у неё колет в животе, но мы не могли остановиться, иначе нас бы поймали. С трудом пробежали по улице и не осмелились оглянуться назад — а вдруг за нами гонятся? Когда мы завернули за угол, я увидела автобус, на переднем стекле которого было написано «Вокзальный проспект».

— Быстрее! Прыгай, Алиса!

По дороге к станции автобус долго колесил вокруг домов, но было здорово просто плюхнуться на сиденье и перевести дух.

— Не знаю, зачем тебе понадобилось болтать с тупым Печенюгой? Терпеть его не могу! — возмутилась Алиса.

— Печенюга нормальный, хотя и правда нелепо выглядит в своём тесном костюме.

— Он и есть нелепый! Жирдяй! — продолжала Алиса, надув щёки и показывая, какой он толстый.

— Он в этом не виноват.

— А вот и виноват! Целый день только и думает о еде, еде, еде!

— Кстати, не напоминай мне про еду! Умираю от голода! Не надо было убегать, пока не поели барбекю, — пожаловалась я, поглаживая свой урчащий живот.

— Мы купим себе перекусить, как только сойдём с автобуса, — пообещала Алиса. — Когда же наконец мы приедем на станцию?

Мы вскочили и нажали на кнопку, как только автобус свернул на Вокзальный проспект — нам слишком хотелось побыстрее попасть на станцию, но проспект оказался очень длинным. Выйдя из автобуса, в киоске мы купили плитку «Гэлакси», огромный «Марс», пачку соленых чипсов с уксусом и мороженое «Корнетто» . Алиса выбрала пакет бело-розового зефира. По-моему, она его купила, потому что он красиво выглядел. Съела пару зефирин, и мне пришлось ей помогать.

— Если не будешь за собой следить, растолстеешь, как Печенюга, — предостерегла Алиса.

— Чем бедняга тебе не угодил? — спросила я, делая себе необыкновенный зефирно-шоколадный сандвич. — Может, и хорошо, если я немного поправлюсь. Мне нужно совсем измениться, особенно теперь, когда мы в бегах. Если бы я росла вверх, а не вширь, то куда-нибудь бы устроилась и заработала нам немного денег.

Я видела, как мальчишки подрабатывают на рынках — бегают, приносят и разбирают продукты. Я бы и сама прекрасно с этим справилась!

— Проще простого! — воскликнула я, схватив Алису за руку.

— Ты вся липкая! — поморщилась подруга, но ответила на рукопожатие. — Ладно, если найдёшь работу, буду ходить по магазинам, варить обед и вести хозяйство. Я умею готовить: могу поджарить тосты, сварить яйца… Знаю, что делать с консервами, например с тушёной фасолью…

— Обожаю тушёную фасоль! — облизнулась я и подумала про наше будущее. О каком хозяйстве мы говорим?

Алиса тоже задумалась:

— Где мы будем жить, Джемма? — очень тихо спросила она.

Похоже, подруга приготовилась разреветься.

— Вот увидишь — все будет нормально! — твёрдо сказала я.

Терпеть не могу, когда Алиса плачет, хотя у неё это почти вошло в привычку.

— В Лондоне полно заброшенных домов. Мы обязательно что-нибудь себе найдём. Залезу в окно… Ты же знаешь, у меня это великолепно получается! Уберёмся, превратим наше жилище в уютное гнёздышко. Помнишь, как в детстве мы строили домики из картонных коробок в саду?

— Да! Правильно! Помню… — закивала Алиса, хотя по щекам у неё катились слёзы.