Тайна старых часов - Кэролайн Кин Страница 11

Элисон была до того ошеломлена, что буквально лишилась дара речи. Зато Грейс была не в силах сдержать эмоций:

— О Нэнси, Нэнси, что будет твоим следующим благодеянием?! Мы знаем друг друга всего сутки, а ты уже подняла наш боевой дух до небес!

Тут отворилась дверь и в сопровождении синьора Масканьи на пороге показалось юное сопрано. Синьор Масканьи попрощался с ученицей и пригласил девушек в студию. Нэнси представила ему сестер Хувер.

— Это вы — певица, — Старый педагог сразу же остановил взор на Элисон. — Сие можно определить уже по тому, как вы говорите.

Он, очевидно, понял, что Элисон предельно смущена и растеряна, и завел разговор о всяких посторонних предметах, не связанных с музыкой. Потом показал гостьям несколько картин и скульптур, которые привез из Италии.

— Я их очень высоко ценю…

— Статуэтки так изящны, — не без робости заметила Элисон.

Синьор Масканьи позвал их к окну, выходившему во двор, и они полюбовались прелестным садом, разбитым за домом. Потом, по-видимому, решив, что Элисон уже несколько освоилась у него в студии, он сел за большой рояль.

— Что же вы нам споете? — Масканьи добродушно глядел на девушку. — Встаньте, пожалуйста, ко мне лицом.

— Что-нибудь совсем простое, — ответила та. — Можно «Прекрасную Америку»?

Педагог кивнул, спросил, в каком ключе аккомпанировать, и заиграл.

Элисон пела с истинным вдохновением. Нэнси даже подумала, что голос ее звучит еще лучше, чем накануне, в домике на ферме. Когда она умолкла, синьор Масканьи попросил ее спеть гамму, затем отдельные звуки, переходя с октавы на октаву.

— У вас превосходный диапазон голоса, мисс Хувер. — Синьор Масканьи все еще был предельно лаконичен.

Потом в течение получаса Элисон по его просьбе пела коротенькие песенки в разных музыкальных ключах, в одном месте он даже присоединился к ней, и они пропели два куплета дуэтом. Наконец синьор Масканьи круто повернулся на табурете и обвел взглядом Нэнси и Грейс.

— Я уверен, — произнес он с пафосом, — я убежден, что в один прекрасный день Элисон Хувер проснется оперной звездой, знаменитостью!

Они еще не успели опомниться, как старый педагог вскочил со своего табурета и с пылкостью сжал руку певицы. Только тут до сознания Элисон дошел смысл его слов, и слезы покатились у нее по щекам.

— Bravissimo! Bravissimo! — кричал итальянец. — Вы поете, плачете, улыбаетесь! Magnifico! Из вас выйдет и великолепная драматическая актриса. Splendida!

Нэнси и Грейс в свою очередь тоже готовы были расплакаться, так их потрясло происходящее. Однако все трое посерьезнели, вспомнив, что остается финансовая проблема. За обучение у этого замечательного человека надо было платить, и они понимали, что немало.

Элисон разговорилась и поведала седовласому маэстро свою историю.

— Но я убеждена, — объявила она под конец, храбро улыбаясь, — что так или иначе добуду денег, и тогда уж не стану учиться ни у кого другого, только у вас, синьор Масканьи. Я скоро приду сюда снова, пусть лишь изменятся мои обстоятельства. Спасибо вам великое — превеликое. Пойдемте, девочки, ради бога, пойдемте!

Элисон, снова заплакав, бросилась к двери и выбежала из комнаты. Синьор Масканьи на несколько минут задержал у себя Нэнси и Грейс.

— Эта ваша Элисон, — воскликнул он, — она просто изумительна! Я хотел бы сам давать ей уроки и быть спокойным, что ее учат правильно. Но поймите — у меня же нет возможности преподавать бесплатно. — Он вскинул руки и расстроено затряс седой головой. — Хотя вот что… Я могу снизить цену…

— Мы непременно достанем деньги, маэстро! — заверила его Нэнси. Потом они с Грейс горячо поблагодарили Масканьи и поспешили на улицу вслед за Элисон.

В этот вечер в доме у Дру все были необыкновенно возбуждены и взволнованы — каждый на свой лад. Ханне Груин очень понравились сестры Хувер. Узнав про талант Элисон, она пришла в восторг. Разговор за столом шел шумный, веселый, а потом Нэнси с миссис Груин отвезли сестер на ферму. Прощаясь, Нэнси еще раз дала слово своим новым подругам сделать все, что в ее силах, чтобы найти завещание, от которого зависит их судьба.

Но где его искать? Препятствия, признаться по совести, стали казаться Нэнси непреодолимыми.

Утром за завтраком мистер Дру дал дочери неожиданный совет.

— А может, стоит отвлечься на время от дела Кроули, отдохнуть от размышлений? Глядишь — и снизойдет на тебя какое-нибудь озарение…

— Оригинальная идея, папа, — улыбаясь, кивнула головой Нэнси. — Ты прав. Пойду погуляю на свежем воздухе, проветрю свои бедные мозги.

После завтрака она быстрым шагом двинулась в направлении тенистого городского парка. В эти дни там проходила выставка роз, и Нэнси решила полюбоваться цветами. Не успела она пройти по парковой дорожке и ста метров, как увидела Исабел и Аду Тофэм. Малосимпатичные сестрицы сидели на скамейке, на которую чуть не наткнулась Нэнси.

— Вот уж кого сейчас я хотела бы видеть меньше всех на свете, — подумала девушка. — Они наверняка скажут мне какую-нибудь гадость, и я потеряю самообладание. При одной мысли о том, как изменится жизнь и у Грейс с Элисон, и у Тэрнеров, если им достанется хотя бы десятая доля наследства, на которое зарится семейка Тофэмов, я готова прийти в бешенство!

Нэнси остановилась, соображая, не повернуть ли назад.

«Нет! — сказал она себе сердито. — Не поверну. Пойду и посмотрю на розы. Обойду этих проклятых Тофэмов стороной, они меня и не заметят». Нэнси пошла дальше, стараясь шагать как можно бесшумнее. Ей и в голову не приходило подслушивать беседу своих одноклассниц, но одно слово случайно достигло ее ушей, и она замерла на месте как вкопанная.

Она отчетливо слышала, как Исабел сказала: «Завещание»…

В девушке проснулся инстинкт сыщика, сердце забилось часто и тревожно.

«Конечно же, речь идет о завещании Джосиа Кроули», — сделала Нэнси единственно возможный логический вывод.

Настоящий детектив не упустит ни одной детали, относящейся к расследованию, в котором он принимает участие. Поэтому не было ничего странного и противоестественного в том, что Нэнси совершенно умышленно, хотя и соблюдая крайнюю осторожность, приблизилась к скамейке, на которой расположились девицы Тофэм. И тут же услышала гнусавый голос Ады:

— Если отыщется новое завещание, мы останемся на бобах.

Исабел что-то ответила, но приглушенным тоном. Потом юной сыщице удалось разобрать еще две фразы, произнесенные Адой:

— Лично я не очень-то верю, что Джосиа Кроули составил новую бумагу, взамен той, что у папы. — Ада негромко хихикнула. — Мама следила за ним зорко, точно ястреб.

— Или только думала, что зорко, — язвительно возразила Исабел. — Не забывай, что старик несколько раз вырывался у нее из когтей.