Хорошие жены - Луиза Мэй Олкотт Страница 11

– Салат был одним из любимых блюд в древности и… – Здесь общий взрыв смеха прервал изложение «истории салатов», к большому удивлению ученого мужа.

– Сложи все в корзинку и отправь к Хаммелям: немцы любят покушать. Меня тошнит от одного вида всего этого, и вам нет никакой необходимости умирать от переедания только из-за того, что я оказалась такой дурой! – воскликнула Эми, вытирая глаза.

– Я думала, умру, когда увидела вас двоих, трясущихся в этом – как там его? – словно два крошечных зернышка в большой ореховой скорлупе. А мама-то ждет целую толпу! – И, отсмеявшись, Джо вздохнула.

– Мне очень жаль, дорогая, что тебя постигло такое разочарование, но мы все очень старались, чтобы ты была довольна, – сказала миссис Марч с нежным сочувствием.

– Я удовлетворена. Я сделала то, за что взялась, и не моя вина, что ничего не вышло. Этим я и утешаюсь, – ответила Эми с легкой дрожью в голосе. – Я благодарна всем вам за помощь и буду еще более благодарна, если вы не будете упоминать о случившемся, по крайней мере в ближайший месяц.

Никто и не упоминал в течение нескольких месяцев, но слова «праздник на природе» всегда вызывали общую улыбку, а на день рождения Эми получила в подарок от Лори крошечного кораллового омара, чтобы носить в виде брелока на цепочке часов.

Судьба неожиданно улыбнулась Джо и бросила монетку на счастье прямо на ее пути. Не золотую, правда, но не знаю, смог ли бы целый миллион принести Джо большее счастье, чем та небольшая сумма, которую она зарабатывала сочинительством.

Каждые несколько недель она закрывалась в своей комнате, облачалась в «писательский костюм» и «погружалась в водоворот», как она это определяла, строча свой роман и вкладывая в это всю душу, так как, пока он не был закончен, она не могла обрести покой. «Писательский костюм» состоял из черного шерстяного передника, о который она могла сколько угодно вытирать перо, и шапочки из той же ткани, украшенной веселым красным бантиком, под которую она собирала волосы, готовясь приступить к решительным действиям. Эта шапочка служила маяком для пытливых глаз членов семейства, которые в такие периоды старались держаться на расстоянии, лишь порой всовывая головы в дверь ее комнаты, чтобы спросить с интересом: «Ну как, Джо, кипит ли твой гений?» Впрочем, они не всегда решались задать даже этот вопрос, не отметив предварительно состояние шапочки. Если этот выразительный предмет одеяния был низко надвинут на лоб, то был ясный знак, что тяжелая работа продолжается; в моменты волнения он был ухарски сдвинут набок; а когда отчаяние охватывало автора, шапочка срывалась решительной рукой и швырялась на пол. В такие моменты вторгшийся молча исчезал, и, пока веселый красный бантик не появлялся вновь над вдохновенным челом, никто не осмеливался обратиться к Джо.

Она отнюдь не считала себя гением, но когда ее охватывал творческий порыв, она предавалась ему с полным самозабвением и вела блаженное существование, забыв о неприятностях, заботах или плохой погоде на то время, пока оставалась в счастливом и благополучном воображаемом мире, где было полно друзей, почти столь же реальных и столь же дорогих ей, как и любой из ее друзей во плоти. Сон бежал ее глаз, еда стояла нетронутой, день и ночь были слишком коротки, чтобы успеть насладиться счастьем, которое приходило к ней только в такие периоды. Ради этих часов стоило жить, даже если они не приносили никаких иных плодов. Божественное вдохновение обычно длилось неделю или две, а затем она появлялась из своего «водоворота», голодная, сонная, сердитая или унылая.

Она только что пришла в себя после одного из подобных приступов, когда ее уговорили проводить мисс Крокер на публичную лекцию, и в награду за добродетель она получила новую идею. Это была общедоступная лекция о египетских пирамидах, и Джо отчасти удивил выбор такой темы для такой аудитории, но она согласилась допустить, что какое-то огромное социальное зло будет исправлено или какая-то глубокая потребность удовлетворена раскрытием величия фараонов и их династий перед слушателями, чьи мысли были заняты ценами на муку и уголь и чьи жизни были посвящены попыткам разгадать загадки потруднее загадок Сфинкса [22].

Они пришли рано, и, пока мисс Крокер штопала принесенный с собой чулок, Джо пыталась развлечься, наблюдая за людьми, занимавшими одну с ними скамью. Слева от нее сидели две матроны с массивными лбами и в соответствующих шляпках, обсуждавшие женские права и вязавшие кружева. Чуть дальше расположилась пара скромных влюбленных, простодушно и бесхитростно державшихся за руки; мрачного вида старая дева ела мятные леденцы из бумажного пакетика, старый джентльмен дремал, накрывшись желтым платком, в порядке подготовки к предстоящей лекции. Единственным соседом Джо справа был вдумчивого вида паренек, поглощенный чтением газеты.

Это было дешевое иллюстрированное издание, и Джо внимательно изучала ближайшее к ней произведение искусства, тщетно пытаясь догадаться, какое неслучайное стечение обстоятельств потребовало мелодраматического изображения индейца, в полной боевой раскраске падающего в пропасть вместе с вцепившимся ему в горло волком, в то время как поблизости два разъяренных молодых человека, с неестественно маленькими ступнями и большими глазами, вонзали друг в друга ножи, а встрепанная женщина с широко раскрытым ртом убегала в лес на заднем плане. Оторвавшись на минуту от чтения, чтобы перевернуть страницу, паренек заметил, что она смотрит на него, и с мальчишеским добродушием предложил ей половину газеты, сказав грубовато:

– Хочешь почитать? История – первый сорт!

Джо приняла листок с улыбкой – даже с возрастом она так и не избавилась от привычки симпатизировать мальчикам – и вскоре уже погрузилась в обычный лабиринт любви, тайн и убийств, так как история принадлежала к тому разряду легкого чтения, в котором дается полная свобода страстям, а когда автору не хватает изобретательности, грандиозная катастрофа очищает сцену от половины действующих лиц, оставляя вторую половину ликовать по поводу гибели первой.

– Отлично, а? – сказал паренек, когда она пробежала глазами последний абзац доставшейся ей части.

– Думаю, и мы с тобой смогли бы написать не хуже, если бы попробовали, – ответила Джо, которую забавляло его восхищение этой литературной халтурой.

– Я считал бы себя счастливчиком, если б умел так писать. Она, говорят, здорово зарабатывает на таких историях. – И он указал на имя миссис С. Л. Е. Н. Г. Нортбери под заголовком рассказа.

– Ты ее знаешь? – спросила Джо с внезапно возникшим интересом.

– Нет, но я читал все ее рассказы и знаю парня, который работает в конторе, где печатают эту газету.

– И ты говоришь, что она хорошо зарабатывает на таких историях? – И Джо с бóльшим почтением взглянула на возбужденную группу на рисунке и на густо усеявшие страницу восклицательные знаки.