Абрафаксы под черным флагом - Хартмут Мехтель Страница 12

Толстяк капитан был тверд в своем намерении, и его нисколько не смутило неожиданное столкновение. «Убраться от греха подальше!» Вся эта возня была не для него. Он был рожден, чтобы руководить морскими баталиями: одна флотилия сюда, другая — туда, красота дальнего артиллерийского боя… А тут какой-то пошлый мордобой. «Благородному флотоводцу здесь делать нечего», — решил он и пополз подальше от этих неотесанных мужланов, которых хлебом не корми дай кого-нибудь продырявить. Приметив в уголке две чудненькие бочечки, дон Арчимбальдо взял курс на них. Еще немного — и вот оно надежное укрытие, откуда удобно наблюдать за боевыми действиями. «Ничего, ничего, — думал адмирал, — так даже лучше! Посмотрим, как они справятся без меня. А то все капитан да капитан! Сделай то, сделай се, а сами — ни на что не годятся! Вон тот коротышка, чего он попусту машет своей саблей? Дал бы этому пиратюге в ухо! Ну, давай же, давай! Сбоку заходи, бестолковщина!» — мысленно подзадоривал своих бойцов прославленный мореплаватель, зорко следивший за тем, чтобы сражающиеся хоть мало-мальски соблюдали правила и не забывали о стратегии и тактике. «Нет, ну что за дурья башка! — разозлился капитан, видя, что «коротышка» явно сдает позиции и к тому же отступает, постепенно приближаясь к его наблюдательному пункту. — Ведь теперь мне ничего не видно!» — в гневе воскликнул дон и с досадой саданул кулаком по бочке. Бочки вдруг стали медленно подниматься вверх. Изумлению толстяка не было предела, когда он оказался наедине с глупой рожей, не предвещавшей ничего хорошего. Благородный дон не знал знаменитого Мутанта — безжалостного громилу пирата, способного одним ударом своей бочки превратить в лепешку любого. Мутант же тем временем решил перейти от созерцания к действию. Он поднял руки вверх, чтобы как следует огреть столь темпераментного противника. Еще секунда — и все будет кончено. На адмиральское счастье, помощь пришла в лице верного Прадо. Добрая птица не могла спокойно смотреть, как какой-то урод измывается над ее хозяином. Вихрем налетел попугай на Мутанта, отчаянно размахивая крыльями перед самым его носом. «Бочкорукий» от неожиданности замер с вытянутыми вверх руками. Отважный Прадо, воспользовавшись замешательством, храбро клюнул его в самый нос и нацелился было клюнуть в макушку, как в этот момент произошло нечто странное. Мутант, поначалу только стоявший и глупо улыбавшийся чудной птичке, вдруг весь скривился и заплакал. Он плакал и плакал, а слезы лились настоящими ручьями по его круглой физиономии, водопадами низвергаясь на палубу. Очень, очень было обидно бедолаге Мутанту за поведение этой милой птицы. Зачем она напала на него? Ведь он не сделал ей ничего плохого и вообще хотел бы со всеми дружить.

Воспользовавшись заминкой, сеньор де ла Круз и верный Прадо поспешили ретироваться с поля боя. Со всех ног кинулся адмирал прочь: «Скорее, скорее в каюту!» Дон Арчимбальдо с силой толкнул дверь, но она не поддалась, подергал ручку — заперто! Следующая — тоже заперто! Тяжело дыша, оглянулся — куда же спрятаться? Вокруг одни пираты! Один уже маячит в конце коридора! Обессилев, толстяк прислонился к какой-то двери. Неожиданно она слегка отворилась, и беглецы успели шмыгнуть в образовавшуюся щель буквально перед самым носом свирепого пирата. Умирая от страха, флотоводец с ходу втиснулся под койку, а Прадо вспорхнул на карниз. Преследователь был, судя по всему, настроен весьма решительно — еще никому никогда не удавалось от него удрать. Со всего маху пират саданул по двери саблей, а потом еще и вдарил по нижней филенке ногой. Сердце отважного капитана сжалось. Это конец! В тот же миг в коридоре послышались топот ног, какие-то крики и шум. Пират как будто ретировался. То ли сам, то ли ему помогли солдаты. Во всяком случае больше никто не посягал на адмиральское убежище. «Наверняка мои ребята подоспели! — подумал дон Арчимбальдо, пытаясь выбраться из-под кровати. — Любят они меня, шельмецы!» — тешил себя сладкими мыслями капитан, основательно застрявший в своем укрытии.

Насколько солдаты его любили — неизвестно, а вот то, что сражаться они умели как волки, — это было видно. Хоть и приходилось им туго — у противника и мобильный человек-пушка, и Мутант, — но все равно они отчаянно отбивали атаки головорезов с пиратского корабля, все больше и больше теснивших защитников королевского галеона. Один только Шанти не принимал участия в сражении. Ведь Анне Бонни строго запретила нападать на чужие корабли, и Шанти полностью поддерживал ее в этом. Теперь, когда нарушен ее запрет, старику ничего другого не оставалось, как мрачно наблюдать со стороны за происходящим на испанском судне. Он видел, как падали в море сраженные неприятельской пулей пираты, он видел, как один за другим погибали королевские солдаты. Старому морскому волку не было жалко ни тех ни других. Просто горько было видеть этих безумцев, схлестнувшихся в бессмысленной схватке. В свалке на борту галеона мелькнуло лицо его давнего приятеля Кролли. «Сколько же пудов соли съели мы с тобой, друг? Ты всегда был страшным задирой и забиякой. Да и нынче, невзирая на возраст, не упускаешь случая подраться, очертя голову бросаешься черт-те знает куда!»

Вот и сейчас… «Чего он там носится как угорелый по палубе?» — подумал Шанти. Старина Кролли на самом деле не метался — он убегал. И убегал он от разъяренных солдат, решивших покончить с увертливым стариком, все норовившим кого-нибудь из них ударить ножом в спину. Коварство старого пирата объяснялось просто — он был уже не в силах биться в открытом поединке. Его тактика была иной: он подкарауливал врага и нападал в тот момент, когда тот оказывался к нему спиной. Теперь для Кролли настал час расплаты! Солдаты загнали его в угол и готовы были разорвать на части. Смотреть на это дальше Шанти не мог. Одним прыжком он перемахнул на королевский галеон и бросился на помощь другу. Испанцы не ожидали нападения с тыла. На какое-то мгновение они попросту растерялись, когда Шанти набросился на них, яростно работая крепкими кулаками. Старый шкипер пробивал себе дорогу к несчастному товарищу, оказавшемуся в ловушке. Солдаты перестроились, оставили Кролли в покое, а нового противника взяли в плотное кольцо. «Эх-хей, пират!» — боевой клич джентльменов удачи. Испанцы попятились. Шанти был не из пугливых — в одиночку мог справиться с дюжиной крепких парней и знал, что теперь все зависит только от ловкости и удачи. Он молча обвел взглядом суровые лица солдат и медленно, стараясь не делать резких движений, опустил руку к себе в карман. Противники как завороженные следили за его манипуляциями. Внезапно рука старого шкипера взметнула в воздух какой-то предмет.

— Ложись! — закричал Шанти, рванув в сторону.

В ту же секунду прогремел взрыв. Испанская солдатня как подкошенная повалилась на палубу. Это стрелял человек-пушка, исполняя приказ Черной Бороды, пристально наблюдавшего за поединком на палубе галеона. Пиратский главарь вовсе не собирался спасать строптивого старика, приспешника Анне Бонни, причину его головных болей в этом плавании. «Собаке собачья смерть! — злорадно подумал Черная Борода, глядя, как сжимается кольцо вокруг старого флибустьера. — Подходящий момент!» — решил он и подозвал двуногое орудие.

Залп.