Следы во времени - Елена Соколова Страница 12

Птица замерла от боли. Костя подошел к раскрытому окну и разжал ладонь.

Птица взмахнула крыльями и тяжело, неровно полетела, с трудом удерживая равновесие.

Когда однажды Костя встретил ее, свою единственную, он разрывался на ненависть к ней за то, что она женщина, и на пылкую, необузданную страсть, которую не мог назвать любовью. Он вообще не очень понимал, что такое любовь. Его этому не учили.

Эта встреча стала приговором к пожизненному заточению в железные прутья досады, обиды и слабости.

Душа билась об эти прутья, разбиваясь в кровь.

Константин шел домой. Он раздавит ее, но докажет, что сильнее нее, что он мужик и что он достоин ее уважения…

– Пусть чувствует, что мужчина в доме есть!

Почему он не мог уйти? Мог, только вдруг ей станет без него лучше? Тогда она поймет, что он сделал ее жизнь несчастной.

Он бы ушел, если б только знал, что без него она почувствует себя несчастной.

Константин всегда хотел отомстить матери, но боялся. Все, что должна была получить мать, получала от него жена.

Из этого круга невозможно было вырваться и невозможно было выпустить из него невинную жертву, втянутую в интригу его жизни.

Почему обо всем этом он думал именно сейчас?

Константин поднялся на свой этаж и позвонил в дверь:

– Открывай, женщина! Муж пришел.

Катерина встала с колен, закрыла Библию, убрала ее в ящик комода и только после этого пошла открывать, по дороге успевая обдумать прочитанные слова: «Когда ваше послушание исполнится…»

Катя открыла дверь. Константин вошел в квартиру.

– Есть давай!

В грязных ботинках Константин прошел в кухню и поставил бутылку на стол. После этого он отправился в ванну.

Катя собрала на стол ужин. Константин вышел в трусах из ванной и сел за стол. Он взял бутылку и приготовился пить из горлышка, и вдруг увидел на столе две стопки.

– Что это? – спросил он.

– Устала я, налей чуть-чуть.

Костя налил водку в обе стопки и одну стопку поднял для тоста:

– За здоровье наше!

Выпив и закусив огурчиком, Костя и Катя посмотрели друг на друга.

Катя вздохнула:

– Дети выросли, разъехались, так хочется чего-нибудь для себя.

Костя молчал.

Катя продолжила:

– Я витамины тебе купила, хочу, чтобы ты их пил.

– Я не ребенок.

– А это не для детей. Это для взрослых, чтоб жили дольше. Мне сегодня всякие мысли в голову лезли… Сердце-то у тебя уже слабое.

– Другого мужика себе найдешь – и всего делов-то. Ты ж как все, как все бабы.

Катя засмеялась:

– Это верно.

– Ты глупая какая-то, – сказал Костя.

– Так, мне ж можно, я ж не мужик, чтобы умной быть.

– Ты пьяная?

– Я счастливая. Пойдем спать, поздно уже.

– Ты ж посудой греметь начнешь.

– Не начну, спать хочу лечь пораньше. Сын звонил. Знаешь, что говорил?

– Ну?

– У его девушки отец ушел из семьи, когда она маленькая была.

– Этого я не понимаю. Семья – это святое. Кать, денег у меня не осталось…

– А не надо, у меня есть еще немного. Пойдем спать.

Константин заснул быстро, но через два часа проснулся. Жена спала. Ее грудь поднималась при каждом вздохе, и это движение почему-то успокаивало.

Константин слушал, как бьется его собственное сердце. Для кого оно бьется? Для чего?

Чем больше прибавлялось лет, тем меньше оставалось надежды на то, что был смысл когда-то начинать этому сердцу биться. Столько рухнуло, столько не сбылось мечтаний и порывов, столько не сошлось формул и уравнений…

Почему он думал об этом? И когда он вообще последний раз о чем-то задумывался?

Костя закрыл глаза. Там, в груди, бился маленький мальчик. Константин боялся заглядывать внутрь. Он боялся идти к этому мальчику на помощь, он боялся чудовища, вскормленного когда-то мерзкими зрелищами.

Константин знал, что, пробиваясь к мальчику, не миновать встречи с этим чудовищем.

Константин заснул. Проснулся он от шелеста страниц. Катя сидела на краю кровати и читала Библию.

– Ну, и о чем там? – спросил Константин.

– «Отпустить замученных на свободу…» – тихо ответила Катя.

– Это тебя, что ли?

– Меня. И тебя.

– Я свободен… На свободу?

Константин отвернулся к стене. Слезы крупными горошинами скатывались на подушку.

«Отпусти птицу, пусть летит», – плакал Пашка, сосед по площадке…

Свет проник в самую глубину Костиного сознания, там не было чудовища! Оттуда выглядывал запуганный мальчик.

Костя протянул руки и обнял Катю.

«И станут двое одной плотью…» «Произойдет не слыханное: жена спасет мужа…»

История, которую я расскажу тебе, дружок, началась темной ночью в страшную бурю, когда в старом лесу трещали, гнулись и даже ломались деревья. В эту ненастную пору никто не заметил, как маленькое семечко подхватило порывом ветра, закружило над родным лесом и понесло далеко-далеко.

Семечко так и не узнало, когда и чем закончилась буря и что стало с его родным лесом. В головокружительном полете уносило его все дальше и дальше.

Маленькое, полное жизни семечко летело над землей, надеясь, что кто-нибудь поможет ему найти местечко в этом огромном, страшном и не известном ему мире.

Семечку хотелось зарыться в землю, спрятаться от всего, что произошло с ним. А ветер уже стал спокойнее и нес его над большим суетливым городом, в котором среди камней нельзя было найти клочка земли, куда можно было бы опуститься.

Наконец показалась трещина между камнями.

Семечку повезло. Оно опустилось на камень и закатилось в трещину, а почувствовав почву, запряталось в ней, удобно улеглось и заснуло.

Укрылось семечко вовремя, потому что наступили холода, и вскоре вся земля оказалась под толстым слоем пушистого снега.

Снег обрадовался семечку и постарался укрыть его получше.

Под снежным покрывалом проспало семечко всю зиму, а весной проснулось, глубоко вздохнуло, потянулось и выпустило маленький росток.

Росток потянулся к свету и, пробившись в трещину между камнями, глотнул свежего воздуха, который прибавил ему сил. Он расправил сначала один листок, потом другой и замер от восторга: над ним было Небо!

Конец ознакомительного фрагмента