Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай Страница 12

— Здравствуйте все! Добро пожаловать в мой блог! Итак, сегодня я буду говорить с вами о том, что отравляет жизнь всем без исключения, потому что мучаются и девочки, и мальчики, — вещала девушка с экрана. — Я буду говорить о… прыщах. Сейчас, да, у меня все в порядке, потому что я поработала и у меня тональный крем. Но, уж поверьте, я просто с ума сходила от прыщей.

Алиса смотрела во все глаза. У девушки была совершенно гладкая кожа, и, как соглашались все в комментариях, она была ооочень красивая. ♥ ♥ ♥ И все хотели быть похожими на нее.!

— Чтобы кожа была тип-топ, — продолжала блогерша, — нужно обязательно, ну просто обязательно умываться вечером теплой водой, делая небольшой массаж круговыми движениями. Показывать не буду, у меня же тональный крем, я все себе испорчу…

Девушка болтала ни о чем уже минут пять, но Алиса с карандашом наготове продолжала ждать откровений: несмотря на десяток неудачных экспериментов, она не утратила веры. Когда блогерша поставила перед камерой — кстати, очень неудачно установленной — «специальные средства от прыщей», Алиса лихорадочно записала: «Жувенталь», «Клеранс», «Эксфолиоль». Теперь понятно, на что уйдут все ее карманные деньги…

— А-а, ты тоже смотришь «Enjoy Yourself»[17], — раздался голос за спиной Алисы. — У меня был шок, когда она рассталась с Идрисом. Отличная была пара, не находишь?

Это была Пэмпренель, Алиса называла ее «гамашей» или «круглой дурой». Молча она выключила ролик.

— Смотрела ее ролик о прыщах? — ничуть не смущаясь, продолжала Пэмпренель. — У меня есть от них отличная штуковина.

«Отличная штуковина от прыщей» оказалось волшебным словом, ключом к Алисиному сердцу. Она повернулась к Пэмпренель:

— И какое же?

— Зубная паста.

Алиса только плечами передернула.

— Клянусь, — настаивала Пэмпренель. — У меня, когда месячные, непременно два огромных прыща выскакивают. Гнойные, представляешь? Их даже под кожей чувствуешь, пока не выскочили. Красные, болезненные. И вот. Я сразу мажу их пастой, и они подсыхают.

— А как насчет гексамидина? — заинтересованно спросила Алиса.

— Я пробовала гексамидин, он спиртом воняет, а паста пахнет мятой и помогает более лучше. — Пэмпренель расхохоталась. — Ну и сказанула! Более лучше!

Обычно ребячливость Пэмпренель раздражала Алису, она понять не могла, что в ней могло понравиться ее отцу. Но внезапно она увидела в ней подружку, ровесницу, человека, с которым она может, не стесняясь, обсудить проблему с прыщами. И хотя Пэмпренель была вдвое старше, их заботило одно и то же, они смотрели одни и те же ролики, говорили на одном молодежном сленге. Забыв обо всем, Алиса заговорила с ней о матери и пожаловалась, что она делает все, что Поль ни пожелает. Поль с его приятелем Лазарем заполонили своими хомяками весь дом.

— Лазарь, — прервала ее Пэмпренель, — это сын бойфренда?

Алиса молча кивнула. Что-то удержало ее от дальнейших признаний. Признаний или предательства?

— А как тебе мамин дружок? — поинтересовалась Пэмпренель, и глаза у нее заблестели.

— Ты знаешь, что он черный? — уронила Алиса.

— Твой папа мне сказал. Красивый парень. А тебе как?

— Не знаю. Может быть. В общем, я его почти не знаю. Мы ходили вместе с ним один раз в боулинг. И еще ходили в ресторан в воскресенье, отмечали мамины тридцать восемь лет. — Алиса поднесла руку ко рту и нащупала пальцем большой прыщ.

— Только не выдавливай, — посоветовала Пэмпренель. — След останется. — И снова вернулась к Сент-Иву. — А как у него дома? У тебя там будет отдельная комната, как у нас?

— Я к нему не пойду! — взорвалась Алиса.

Спать в доме Сент-Ива, мужчины, который спит с ее матерью?! Никогда.

— Я тебя понимаю, — сказала Пэмпренель. — В ее-то годы пора бы и угомониться.

Не ведая, какой союз заключается у нее за спиной, не подозревая, как велик груз ее лет, Луиза готовилась к встрече с возлюбленным, вникая в каждую мелочь: серьги под стать браслету, капелька духов и в розовый чемоданчик еще одно платье, тоже очень красивое.

— Мальчики, вы готовы? Выходим!

Лазарь, Поль и Луиза вошли в дом Сент-Ивов через сад со стороны аллеи. Садик зарос травой, вокруг деревьев лежали желтые листья, но особое очарование этому милому запустению придавали цветущие на воле розы, украшая его яркими алыми и желтыми мазками. И так же мило-небрежно выглядел хозяин дома — небритый, в джинсах и дырявом свитере.

— Ох, — вздохнул он, увидев принаряженную Луизу, — я тебя недостоин!

Он наклонился поцеловать Луизу и тут же услыхал позади себя:

— Уф, уф, красивенькая самочка скунс! Она застенчива, но чувствует, что долго ей не устоять!

Спаситель развернулся, сгреб с кухонного стола то, что там лежало, — а лежали там собранные в саду орехи — и обстрелял ими скунса Пепе. Габен убежал со всех ног и утащил с собой Лазаря и Поля.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — начал Спаситель, глядя на Луизу. — Но Габен вовсе не делает все, что хочет. Он не будет спать в кресле-кровати. Он обустроился на чердаке.

— Я вижу, — не без язвительности усмехнулась Луиза.

— Видишь что?

— То и вижу!

На втором этаже Поль, Лазарь и Габен поставили рядышком три клетки. Три хомячка — мадам Гюставия, Чудик и Спасён — собрались вместе, чтобы провести выходные. Невиданное чудо. Счастливое расположение звезд. Им нужно немедленно воспользоваться. Мадам Гюставия, немного беспокоившая своей апатией Спасителя, теперь была в отличной форме. Она снова шумела по ночам.

— Мадам Гюставия обрадуется, когда увидит своего сына, — сказал Поль.

— М-м-м… не уверен, — предупредил Поля Лазарь.

Габену понравилось предположение о родственных чувствах хомячихи, и он согласился с Полем. Габен открыл дверцы и сдвинул две клетки — пусть мать и сын ходят друг к другу в гости. Но и мадам Гюставия, и Чудик мирно спали, и ребята, барабанившие по прутьям клетки, ничего не добились, только клетки слегка затряслись от их нетерпения.

Пришлось искать другое развлечение, и мальчики отправились на «Габенов чердак».

— Мы будем навещать тебя и иногда тут ночевать, — сказал Лазарь, явно завидуя Габену.

Планы у Габена были самые основательные:

— Скоро я починю кресло, и у меня будет музыка.

— Надо пойти посмотреть, не проснулись ли хомячки, — внезапно забеспокоился Поль.

В самом деле, хомячки проснулись. Мадам Гюставия перебралась в клетку сына, и поза у нее была совсем не воинственная. Она стояла неподвижно, задрав хвост, а Чудик ходил вокруг нее и ее обнюхивал.

Конец ознакомительного фрагмента