Наследство заморской тетушки - Елена Артамонова Страница 13

Обрадовавшись возможности поговорить о былом, Ирина начала издалека, поведав нотариусу о том, как за пару лет до войны Петр Соколов приобрел в Сосновке дачу и принялся за ее ремонт.

— Самую маленькую, но симпатичную комнату Петр решил отдать своему сынишке, сделать там детскую. У этой комнаты было одно важное преимущество — туда выходило зеркало большой печи, находившейся в соседнем помещении. Представляете, как это удобно? На случай холодной погоды всегда можно растопить печь, но при этом нет никакого риска, что ребенок каким–то образом станет контактировать с открытым огнем.

— Представляю, — вежливо согласился Александр, у которого начали потихоньку слипаться глаза. — Очень продуманно и осмотрительно.

— Когда начали заново штукатурить стены, рабочие обнаружили рядом с задней стороной печи небольшую нишу в стене, что–то вроде стенного шкафчика. Мастера предложили заделать ее, но Петр решил иначе. Ему пришла в голову идея сделать там небольшой тайник — отличную игрушку для Коленьки.

Ирина говорила и говорила, вспоминая чудесные годы своей предвоенной юности, а Александр делал вид, будто внимательно слушает ее. На самом деле мысли его были далеко. Но вот нотариус встрепенулся, услышав действительно важную информацию.

— Иными словами, только я, Коленька, а теперь и вы, Александр, знаем, где лежит это фото. Я попросила человека, назвавшегося моим племянником, прислать ту самую фотографию. Если он сделает это — никаких сомнений

Наследство заморской тетушки

не останется — передо мной воистину Коленька.

— Весьма разумно. — Александр избавился от остатков сонливости. То, что сообщила нотариусу Ирина, очень и очень заинтересовало его. — А он не может случайно наткнуться на тайник?

— Нет. Не думаю. Надо хорошо представлять, где искать. Шкафчик находится примерно в полуметре от пола, а все наверняка стали бы простукивать стену выше.

Наконец, встреча закончилась. Еще раз пообещав старушке навести справки о новоявленном родственнике, Алекс покинул уютную виллу. Едва сев в машину, он сразу взялся за телефон.

— Есть дело, — на чистом русском языке проговорил нотариус, обратившись к своему далекому собеседнику. — Очень важное.

Лидия Павловна сдержала слово — в лес Олю и Катю на следующий день после их самовольной прогулки не взяли. Нарушительницы дисциплины остались под присмотром нянечки, которой, кроме этого свалившегося на голову поручения, предстояло убрать комнаты, вымыть полы и сделать еще массу дел. Она наказала девочкам не отходить от дома, играть только возле веранды и занялась уборкой, время от времени выглядывая в окно.

Девочки быстро нашли себе занятие: они стали собирать желуди и делать из них маленьких человечков. Некоторые человечки получались в шапочках, некоторые — лысыми, а ручки и ножки у всех были сделаны из тонюсеньких веточек. Когда человечков набралось достаточно, Катя предложила угостить их обедом:

Наследство заморской тетушки

— Давай устроим настоящий пир. Усадим всех за стол и будем угощать их вкусными блюдами.

— Давай. А стол мы сделаем из вон той дощечки.

— Класс! Только прежде чем стол накрывать, надо еду приготовить.

— Из чего?

— Тут вокруг столько всего «вкусного»! Хозяйственная Катюша, обожавшая такие

игры, мигом принялась за дело, а Оля ассистировала ей, выполняя все распоряжения поварихи. Она нашла где–то острый, как нож, осколок оконного стекла, с помощью которого юные хозяйки прямо на карнизе стали резать траву для салата и найденный ими шампиньон — для грибного супа. Выглядывавшая несколько раз в окно няня была спокойна — дети так увлеклись игрой, что вряд ли покинули бы своих желудевых человечков, да и уйти им было некуда — между домом и штакетником, отделяющим санаторий от Дачной улицы, было всего несколько метров, и эта территория хорошо просматривалась. Поэтому тетя Поля спокойно занялась уборкой застекленной веранды, выходящей на противоположную сторону дачи.

Приготовление обеда для человечков из желудей было в самом разгаре, когда юных поварих кто–то окликнул:

— Девочки, вы из этого санатория?

У штакетника стоял хилого телосложения мужчина в бейсболке и темных очках. Несмотря на свою неказистую комплекцию, одет он был довольно модно и продвинуто. Яркая молодежная куртка с нерусскими надписями молодила этого типа, а очки и козырек бейсболки скрывали его лицо. Никто не узнал бы в этом моднике местного почтальона, много лет подряд ходившего в одном и том же потрепанном пиджачишке. Впрочем, и узнавать его было некому — на широкой улице не было ни одного человека. Принарядился Зябликов не случайно — теперь он был не сельским почтальоном, а сыном летчика Соколова, приехавшим в Со–сновку издалека и пытавшимся связаться со своей американской тетушкой. Николай так вошел в роль, что даже распрямился и словно подрос сантиметров на пять, да и держаться он стал увереннее, а говорить — громче.

— Девочки, вы меня слышите?

— Да. — Катя и Оля с опаской покосились на окна, собираясь в случае чего позвать няню.

Но на окнах теперь были натянуты металлические сетки от насекомых, которые появились вчера, пока они плутали по лесу. Кроме сеток, Оля заметила, что к окнам подведена сигнализация. Модный незнакомец тоже поглядывал на окна, и что–то в этом зрелище вызывало у него явное неудовольствие и даже досаду. Переведя взгляд на девочек, он снова задал вопрос:

— А где же остальные дети, почему никого больше нет?

— Они в лесу, на прогулке, скоро вернуться, — ответила Оля.

— А вас почему не взяли? Наверное, набедокурили? Или заболели? — почтальон пытался разговорить детей.

— Мы вчера заблудились, и за это нас наказали, — созналась Катя.

— Я тоже однажды заблудился в здешнем лесу, но это было давно, в детстве. Нравится вам санаторий?

— Ничего, — коротко ответила Оля.

— А я ведь в этом доме родился.

— Как, в санатории? — удивились девочки.

— Нет, до войны здесь была наша дача, а санаторий в ней сделали уже потом. Мои родители погибли во время войны, меня забрали в детдом, а нашу дачу отдали под детский санаторий. Петр Соколов был известным летчиком, в честь него даже назвали местную школу.

Теперь Катя и Оля смотрели на незнакомца с интересом и даже сочувствием. Больше они его уже не боялись.

— А где же теперь вы живете?

— Я живу далеко отсюда, а сюда меня привело одно дело.

— Какое? — Девочки уже подошли к штакетнику и с любопытством рассматривали бывшего хозяина дачи.

— Долгая история. Вам, наверное, не интересно.

— Нет, что вы! Очень, очень интересно! — наперебой начали уверять своего собеседника девочки. — Расскажите!