Пардус. Книга 5. Восставшая из пепла - Евгений Гаглоев Страница 13

Пока Тамара Петровна хозяйничала на кухне, Александр Борисович, кряхтя и с трудом переставляя ноги, проводил дочь в ее комнату. За прошедшее время он сильно постарел, стал еще более худым и изможденным. Отец и так никогда не был красавцем со своими жуткими шрамами, испещрявшими всю левую половину лица, и отсутствующим левым глазом, а теперь стал еще страшнее. Татьяну его внешность всегда приводила в ужас. Может быть, отчасти поэтому она не особо стремилась из интерната домой.

Отец толкнул дверь комнаты и поправил очки на длинном носу. Черная пластиковая вставка вместо стекла с левой стороны прикрывала пустую глазницу.

– Вот твоя комната, – глухо сказал отец. – Можешь располагаться.

– Надолго я здесь? – спросила Татьяна.

– В интернат ты больше не вернешься, если ты об этом, – сухо ответил отец. – Дальше будешь обучаться на дому.

– Здесь, в деревне? – удивилась она.

– Да.

Татьяна открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но отец ее опередил:

– Все разговоры позже, за ужином. А пока отдыхай и обустраивайся.

Он развернулся и ушел. Деревянные ступени громко заскрипели под его тяжелыми шагами. Татьяна проводила отца недоуменным взглядом. Учиться на дому здесь, в Ягужино? Да тут и репетиторов-то нет. Но в деревне, кажется, есть своя школа. Так почему бы не записать ее туда?

Татьяна внесла чемодан в комнату – небольшую, но очень уютную. Потолок, выкрашенный белой краской, был немного скошенным, поскольку комната располагалась под самой крышей. Напротив двери находилось большое окно, через которое можно было вылезти на кровлю, а потом по дереву спуститься во двор. Возле окна стояла ее старенькая узкая кровать. Татьяна обрадовалась ей, словно давней знакомой. К другой стене был придвинут письменный стол, на котором обнаружился новенький ноутбук. Раньше его тут не было, видимо, отец специально купил к ее приезду. Еще в комнате стоял потрескавшийся платяной шкаф до потолка, пара расшатанных стульев и маленький телевизор.

Татьяна раскрыла дверцы шкафа и поморщилась – пронзительно и громко заскрипели петли, поднялась туча пыли. Пришлось срочно распахнуть окно. Шкаф был заполнен ее старыми детскими вещами, из которых она давно выросла. Татьяна разобрала свой чемоданчик, затем сунула его под кровать, а сама вытянулась на мягком матрасе, подложив руки под голову, и уставилась в скошенный потолок.

Наконец-то она дома.

Татьяна не знала, как сложится ее жизнь с отцом, но радовалась уже тому, что ей больше не придется встречаться с Клавдией Ивановной. Интересно, а Тамара Петровна тоже живет в этом доме? А может, они с отцом не просто коллеги по работе?

Кровать была такой удобной и мягкой, а Татьяна все-таки устала в дороге. Не прошло и пяти минут, как она уже спала, причем сама не заметила, как это произошло.

Ночью кто-то заботливо подложил под ее голову подушку, а саму девушку накрыл теплым одеялом. Татьяна проснулась отдохнувшей и полной сил, сладко потянулась в мягкой постели. Ее комнату заполонял солнечный свет, через открытое окно лился свежий утренний воздух, было слышно громкое пение птиц. Татьяна уже и забыла, каково это – встречать утро в деревне. Она невольно улыбнулась и встала с кровати.

Деревня постепенно просыпалась. В соседних дворах мычали коровы, блеяли козы, громко кукарекали петухи. Где-то поблизости раздавалось тарахтение техники, доносилась музыка из радиоприемников. От всего этого веяло таким умиротворением, что Татьяна даже зажмурилась от удовольствия. Все-таки в родном доме намного лучше, чем в интернате. Дома, как говорится, и стены помогают. Оставалось только выяснить, чего хочет от нее отец. Ведь зачем-то он забрал ее из «Хрустального ручья»?

Татьяна присела на широкий подоконник. В соседнем дворе теперь возвышался огромный дом из красного кирпича. Раньше, насколько она помнила, тут стояла древняя, покосившаяся двухэтажная избушка, стены которой подпирали толстые бревна. Новый дом был очень красивым, куда лучше, чем их с отцом. Высокие окна, свежеокрашенная крыша, колонны на широком крыльце. Дом был окружен большим садом из плодовых деревьев. Татьяне из окна были видны яблони, груши, вишни, а под всем этим зеленым великолепием – клумбы с яркими цветами.

Во дворе, за решетчатой оградой, прямо напротив Таниного окна, стояла приподнятая на домкратах новенькая иномарка белого цвета. Из-под нее торчали чьи-то босые ноги в синих подвернутых джинсах.

В этот момент из соседнего дома появилась молодая, симпатичная женщина в коротком цветастом халатике. Ее светлые волосы были накручены на здоровенные бигуди.

– Олег! – позвала она. – Ты куда опять подевался?

Из-под машины послышалось что-то, похожее на сдавленное ржание.

– Открой глаза пошире, сладенькая! Может, тогда меня увидишь!

Одна джинсовая нога поднялась над травкой и приветливо покачалась в воздухе. Женщина заметила это, подошла к машине и опустилась рядом с ней на корточки.

– Строители сделали в туалете кривой потолок, – заглядывая под капот, сообщила женщина. – Как это понимать?

– Архитектор был пьян в стельку и страдал косоглазием, – послышалось из-под иномарки. – Других объяснений у меня нет.

– Но с этим ведь что-то надо делать?

– Пусть остается, как есть. Это будет особенностью нашего нового дома!

– Не нужны мне такие особенности, – недовольно сказала женщина.

– Тогда возьми в гараже напильник и подровняй потолок сама!

Женщина, вскочив, наподдала ногой лежащему под машиной.

Тот громко ойкнул. Блондинка в бигудях повернулась, и Татьяна поспешно спряталась за шторой.

– Говорила мне мама не выходить за тебя замуж! – гневно сказала блондинка. – А я ее не слушала. И вот что получила!

– Я тоже знаю, что мы счастливы вместе, – послышалось из-под машины.

– Ага, так сильно любим друг друга, что уже два раза откладывали развод!

Татьяна громко прыснула и тут же присела, чтобы ее не заметили. В этот момент снизу позвали завтракать.

* * *

Завтрак оказался довольно скромным. Отец заварил чай и высыпал в керамическую вазочку несколько черствых пряников в мятной глазури. На тарелке высилась горка бутербродов с колбасой, рядом стоял графин апельсинового сока.

Тамара Петровна Оболдина все еще была здесь. Оказалось, что у нее действительно имеется своя комната в их доме. Женщина сидела за столом в элегантном бежевом брючном костюме и потягивала кофе из небольшой позолоченной чашечки. Они с отцом о чем-то переговаривались вполголоса, но стоило Татьяне войти на кухню, как оба тут же умолкли.