Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина Страница 13

Чем выше скорость, с которой вы летите вниз с высокой башни, тем быстрее вашу голову покидает мысль о том, почему надо было с нее прыгать. Это было потрясающее открытие, и уже через пару секунд мои мозги поделятся им с мостовой. Я идиот, потому что считал себя идиотом! Уже можно было различить шум крыльев Той, которая придет за каждым, и мой дикий крик не мог ее отпугнуть. Я со всего маху упал и успел подумать, что в раю очень мягко.

Когда я открыл глаза, оказалось, что рай пушистый и черный с бурым отливом. Я вцепился в него левой рукой. Ко мне повернулась большая усатая морда и с шумом втянула в себя воздух. Мне не очень понравился лихорадочный блеск в глазах Стража. Я рискнул повернуть голову и увидел, как подо мной проносятся улочки Карпетауна. Ледяной ветер свистел в ушах и не давал дышать, но я постарался принять бодрый вид: кругом парили пузыри с пассажирами. Мне было приятно, как они смотрели на меня: выпученными от изумления глазами. Страж кругами спускался вниз, и я надеялся, что он пролетит мимо Магистрата. Вдруг там случайно окажется кое-кто.

Страж осторожно приземлился прямо у черного куба с баллами и стряхнул меня на землю. Вокруг нас образовалось кольцо зевак. Огромный зверь выгнул спину и зашипел. Толпа разлетелась быстрее осенних листьев. Я подумал, что мое общество ему тоже надоело, но Страж подцепил меня когтем за воротник и вытащил из горы кристаллов, в которые я зарылся. Мэтью, ты тоже стал бонусом! К ужину Стража. Он поднял меня повыше и раскрыл пасть, полную великолепных, острейших зубов. Я закрыл глаза и смирился.

И чуть не помер от смеха: ужасно щекотно, когда тебя вылизывают! Шершавый язык скреб мои штаны и руки, как жесткая щетка. Когда он пару раз проехал по лицу, я думал, отвалится голова. Хорошо хоть больше всего ему понравились штаны, но от них уже болтались одни лохмотья. Страж последний раз лизнул меня и стряхнул с когтя.

Он зевнул во всю пасть и завалился на бок. Только после того, как он захрапел на весь город, я поверил, что он и правда спит. Пожалуй, на сегодня хватит. Полет с Темной башни был впечатляющим, но повторять как-то не хотелось. Тут меня осенило: я же был в самой Школе Магии! На башне Карадурна! Я летал на Страже! Пусть случайно, но ведь у меня получилось! Все знают, что Школа не пускает внутрь даже самых распрекрасных учеников, если они ей не нравятся! Мэтью Грэнвилл, для тебя еще не все потеряно!

Мир обрушился на меня всеми своими красками и звуками. Ко мне вернулась память. Она прихватила с собой очень, очень неприятное подозрение. Я вспомнил одну книжку, «Справочник ботанических редкостей». У мамы был такой, когда-то я знал его почти наизусть. До того, как угостился забывником. Сам виноват: в детстве вырезал из справочника все картинки, так что мои знания ботаники носили несколько отвлеченный характер. Мне казалось, что я видел его в «Сироте».

Беда в том, что после всех ужасов я вообще не представлял, куда нужно идти. Я решил довериться своей удаче и зашагал наугад. И только сейчас понял, что держу в руках стакан. Тот самый, из которого я пил в кабинете Аманды Дэверелл. Он был вырезан из большого куска хрусталя, по его донышку шла какая-то резная надпись. Каким-то чудом он умудрился не разбиться. Ах вот откуда тот приятный хрустальный звон… Хватка у меня была мертвой: еле отобрал стакан у правой руки. Я сунул его в карман. У меня было слишком мало вещей, чтобы еще и стаканами разбрасываться.

Стакан навел на одну интересную мысль: Визл действительно был прав, когда говорил, что ковер ссылает трактиры в самые глухие углы. Вот сейчас я не встретил ни одного, зато видел три булочные, одну зельеварку, магазин домашних питомцев. Там мне особенно понравилась одна горгулья, но она наотрез отказалась продаваться: почему-то ее не устроило, что мой неодомашненный дом еще и не в центре. Тут бы крышу над головой найти, а ей подавай престиж!

Слова «неодомашненный» и «крыша над головой» окончательно привели меня в чувство. Мысли перестали перескакивать с одного на другое, я наконец сумел сосредоточиться. С каждым шагом во мне зрело решение: Мэтью, ты заглянул смерти в глаза и остался жив. Ты отмечен знаком судьбы. Ты найдешь сейчас «Сироту», заберешь приглашение и карту и пойдешь в тупик Проигравших. Разберешься с этим чертовым домом, а потом выиграешь конкурс. Если тебя столько раз спасали от неминуемой гибели, то точно не для того, чтобы вышвырнуть в первом же туре!

Но прежде, чем пойти в трактир, мне нужно было кое-что проверить. Я подошел к ближайшему фонтану, достал стакан и зачерпнул воды. Нашел подходящее место и хорошенько взболтал воду. До этой клумбы Финнр пока не добрался: из нее торчала только одинокая чахлая часогония. Ее поникшие лиловые ветки сплелись колесом. Обычно возле них дежурят обыкновенцы, чтобы ухватить себе минуту-другую, когда они цветут временем. Но до дня Весеннего ветра еще далеко, поэтому эта была совершенно голая, ни одного бутона. Я осторожно полил ее из стакана. На мгновение часогония встрепенулась и попыталась вытянуть увядшие побеги. И тут же на глазах почернела и рассыпалась в труху.

Я вспомнил, что было в мамином «Справочнике ботанических редкостей». Противоядие от забывника абсолютно смертельно для всех известных растений. В том числе и для одуванчика. Теперь я мог добавить: а сок забывника обожают Стражи. Сжав зубы, я пошел в «Сироту». Бодрый и злой.

Я шел печатая шаг. Получалось громко и раскатисто. Такой и должна быть поступь судьбы. Прохожие смотрели на меня с восхищением и спешили поздороваться. О моем полете уже всем известно! Быстро же здесь разносятся новости! Конечно, не в лесу живем. Хотя Финнр мог бы поспорить: кругом было полно деревьев в кадках. Гордость распирала меня, но я помнил, как важно быть скромным: это привлекает гораздо больше поклонников.

Из толпы ко мне бросился взъерошенный молодой человек:

– Пожалуйста, магограф! Жена не простит, если я упущу такую возможность!

Я с трудом сдержал улыбку и сложил пальцы щепотью. Вообще-то магограф требует уйму сил, не каждый может с легкостью воплотить суть своей личной магии. Оттачивать навык нужно заблаговременно. Так что теперь я мог ответить учителю трансцендирования и экзистенции: умение выговаривать его предмет мне не понадобилось, зато магограф – очень даже. Нужно постараться, чтобы знак можно было забрать домой. Мама как-то принесла один, так он лопнул, едва я поздоровался. От хохота.

Сосредоточившись, я начал сотворять сложнейшую конструкцию. Это было сочетание двадцати четырех звуков, форм, запахов, приведенных к единому состоянию. Глянешь – сразу понятно, что я одаренная многогранная личность. Честно говоря, получалось ужасно медленно. Я закончил только половину, а уже выдохся. На создание памятника себе уходит больше сил, чем на совершение подвигов!

Если бы не магия Карпетауна, я бы не справился. Если бы не магия Карпетауна, я б хоть знал, что сотворил. В воздухе зависла какая-то штуковина, похожая на большой ящик, который вращался и выворачивался наизнанку. Еще он неожиданно то раскладывался на кубики, то схлопывался обратно. Ящик сильно смахивал на те скрюченные домишки, которые понастроил папин приятель Квинтус Тил.