Муха и сбежавшая мумия - Евгений Некрасов Страница 16

— Эх, все равно другой такой не купишь! — Розка сшибла уцелевший плафон и, пришпоривая Валика пятками, умчалась за угол.

Маша осталась одна. Дверь квартиры за три миллиона долларов сама захлопнулась у нее за спиной.

Прихожая здорово напоминала танцкласс: такая же большая и с зеркальной стенкой. На узорчатом паркете валялись осколки плафонов, и больше ничего вокруг не наблюдалось — ни вешалки, ни галошницы. Маша постеснялась разгуливать в ботинках по миллионерскому паркету и стала ждать, удивляясь, почему в огромной прихожей нет хотя бы табуретки.

Из глубины квартиры чуть слышно доносились Розкины вопли и тявканье мелкой собачки (наверное, той, которую стригла Маринпетровна). Потом все звуки оборвались, — похоже, кто-то закрыл дверь. Маша засекла время по своим новеньким часам. Она чувствовала, что начинает ненавидеть Розку.

Через шесть с половиной минут раздался грохот, как будто уронили что-то не меньше тумбочки. С гиканьем и топотом ворвалась Розка на взмыленном Вадике и заскакала по прихожей. Здоровяк виновато поглядывал на Машу, но молчал, а Розка не глядела на нее совсем. Эти молчаливые скачки продолжались с минуту. Маша готова была сгореть со стыда, хотя стыдиться должна была Розка. Разве так принимают гостей?

Потом вошла женщина с крошечным седым той-пуделем на руках. Эта вообще заметила только стекла на полу.

— Жанна! — крикнула она и ушла, оставив дверь открытой.

В банкирском спортзале уныло ныли пружины — Прибытков занимался на каком-то тренажере. И вдруг нытье оборвалось, а потом пружины завизжали часто-часто. Ага, Прибытков заметил соседку. Рисуется.

Маша и сама во все глаза глядела вслед женщине. Конечно, это была Маринпетровна — Марина Марчук, «Мисс Черноморочка» десятилетней давности. Сейчас Маша дала бы ей «Мисс Вселенную», а уж она-то разбиралась в женской красоте.

Весной и осенью в Сочи приезжают иностранные Дома моды. Тогда Машина мама не спит, питается одним кофе и круглые сутки берет интервью у заграничных моделей — для сочинского телевидения, для радио, для газет. Она везде нарасхват, потому что свободно говорит по-шведски, по-английски и немного хуже по-французски. Маша сколько раз бывала с мамой за кулисами, где второпях, не замечая друг друга, переодеваются модели — мужчины и женщины. Некоторые бродят в одном белье, чтобы не помять одежду. Им не стыдно. У них такая работа — показывать себя.

Только, если честно, показывать многим нечего. Маша видела, как из обычных девчонок в джинсах делают красавиц. Причешут, подмажут, оденут в платья с разрезом, поставят коротконогих на каблуки, загримируют прыщик под родинку — и готово. А Марина Марчук (то есть уже Темирханова) и без грима годилась на обложку модного журнала. Было странно и обидно, что у такой красавицы родилась похожая на чертенка Розка.

Дверь закрывалась медленно — у нее вверху был механизм вроде двух медных кастрюль с длинными ручками. Маша видела, как Маринпетровна, дожидаясь лифта, стоит с пустым, как будто сонным, лицом. Наверное, это было специальное лицо для глазеющих дураков, потому что Прибытков яростно скрипел пружинами, как будто просил: «Ну, посмотри на меня!»

Потом дверь захлопнулась.

— А это что за дрянь?! — услышала Маша и обернулась. Палец сидевшей на Вадике Розки указывал на нее!

— Это гостья босса, — сказал Вадик, виновато улыбаясь Маше, мол, такая уж эта Розка, не обращай внимания.

Маша поняла, что прожить два дня в миллионерской квартире будет непросто. Может, позвонить Настеньке — пускай отправляет ее малой скоростью в Сочи?

— Ты что молчишь, дрянь?! — требовательно спросила Розка.

«От дряни слышу!» — завертелось на языке у Маши. Но тут появилась Жанна и расчетливым ударом веника съездила по спине сразу и Розке, и Вадику.

— Дрянь, ты чего дерешься? — удивилась дочь миллионера.

Жанна молча показала веником на осколки плафонов и стала подметать. Лицо у нее было немолодое, а фигурка подростковая, как у Малика. Маша подумала, что, наверное, она тоже из одного тухума с боссом.

— Пойдем, дрянь, — позвала притихшая Розка.

— Я в ботинках, дрянь, — ответила Маша, и Розка не обиделась.

— Да хоть в валенках, Жанка приберет, — сказала она и, наклонившись с Вадика, по-мужски протянула Маше руку. — Роза.

— Мария, — представилась Маша, отвечая на пожатие Розкиной цепкой лапки.

— Балалайка тебе. Даже две. Пойдем, я квартиру покажу. — Розка пришпорила Вадика, и он тронулся шагом.

Маша пошла рядом, раздумывая, что могут означать эти две балалайки. Кажется, она прошла какое-то Розкино испытание.

На Машин взгляд, миллионерская квартира была устроена не по-хозяйски. Охотничья комната с головой носорога на стене и ружьями в стеклянной витрине, курительная комната с трубками и сигарами в шкафах — зачем?! Или каминный зал: высотой в два этажа, длиной с вагон. В самый раз для концертов ансамбля песни и пляски. А в камине хоть открывай буфет с прохладительными напитками — все поместится.

По длинной стене зала тянется балкончик с резными перилами. Справа и слева к нему ведут лестницы. С балкончика можно войти на второй этаж квартиры, в спальни, ванные и туалеты. Этого добра тут навалом. Можно подумать, что семья Темирхановых только и делает, что спит, моется и сидит на горшке. И в гости к ним ходят для этого. Причем для гостей, которые приходят ненадолго, есть отдельный туалет на первом этаже, а для гостей, которые остаются ночевать, — туалет и ванная на втором.

В некоторые комнаты Розка едва заглядывала, не слезая с Вадика, и коротко говорила Маше:

— Библиотека. Половина книг на английском, половина на русском, но фиг поймешь, а медицинскую энциклопедию от меня запирают.

Или:

— Здесь Жанка, здесь кухня. Захочешь ночью лопать — буди Жанку. Она ключ от холодильника прячет.

Холодильник запирался от Ахмед Рашидыча. Днем он приказывал домашним не давать ему есть после восьми вечера. А по ночам шарил на кухне, надеясь разыскать ключ от холодильника или хоть морковку. Но Жанна запирала от него все, кроме минеральной воды. Был случай, когда она забыла на столе пакет муки, а миллионер заварил из нее клейстер и сломал.

Выдавая такие семейные тайны или показывая что-нибудь особенное, вроде Маринпетровниной пудреницы с бриллиантами, Розка ждала, что скажет Маша. А потом ставила отметки: «балалайку тебе» или «фиг тебе на воротник». Балалаек Маша заработала с десяток, а фигов — два. Один был пустяковый, а второй заслуженный. Маша опять стала вериться перед зеркалом. Маленькая некрасивая Розка смотрела с завистью, и Маша поняла, что дразнит ее. Тут бы и отойти от зеркала, а Маша уже нарочно показала Розке язык. И получила в награду «фиг на воротник».

Но балалаек все равно вышло больше, и Розка объявила Вадику;