История одной семейки - Кристина Нестлингер Страница 17

Анетта, Аксель и Ники сидели за столом на террасе и втроем курили одну сигарету. То, как они держали ее и с каким значением передавали друг другу, ясно говорило о том, что именно они курили.

Я не хотел даже подходить к ним, но Йоши махнула Акселю рукой, он поднял свою — вяло, словно древний дед перед апоплексическим ударом, Йоши пошла к ним и уселась на свободный стул между Акселем и Анеттой. Косяк был как раз в руке у Анетты. Она затянулась с закрытыми глазами и передала его Йоши. За столом было еще одно свободное место, но я не хотел участвовать в их заседании и ушел в дом.

В гостиной толклись четыре человека из параллельного класса, я их почти не знал. Они танцевали под жуткую дискотечную музыку. Я улегся на софу около телевизора. Оттуда через огромное, в пол, окно мне были видны все курильщики. Правда, смотреть там было не на что. Косяк почти выкурили. Анетта сделала последнюю затяжку и раздавила бычок. Раскурили ли они новый косяк, я не увидел, потому что в гостиную вошли Гарри и Флориан. Они подсели ко мне и загородили окно.

У них в руках были стаканы с бакарди-колой, и оба идиотски хихикали.

— А что, Солянки нет? — с надеждой спросил я.

Вот поэтому-то они и веселятся, сообщили Гарри и Флориан. Солянка торчит на кухне, намазывает бутерброды и ноет, что Вольфи не придет, потому что старательно учится, и что она бедная соломенная вдова, которая не может наслаждаться вечеринкой.

— Вот будет номер, — ржал Гарри, — когда она заметит, что ты тут! Да еще и не один пришел!

— Она тогда прыгнет в бассейн с блевотиной, — кудахтал Флориан.

Гарри глянул на меня остекленевшими глазами, мотнул головой в сторону террасы и спросил:

— Кто такая? Ты с ней гуляешь?

А Флориан спросил заплетающимся языком:

— Чего это ты ее от нас утаиваешь, а? Боишься, что уведу?

Больше всего мне хотелось уйти домой. Двое пьяных друзей и подружка, которая решила обкуриться, — что может быть хуже! Я не зануда и не святоша, и мне плевать, кто как прожигает свою жизнь, просто до сегодняшнего дня я не видел ни одного человека под наркотой, в обществе которого было бы приятно.

У алкашей заплетается язык, они горланят и блюют, курильщики гашиша уходят в несознанку и становятся такими же разговорчивыми, как садовые гномы, и оживленными, как чугунная печка. Говорят, что у настоящих наркоманов тоже так, но я убей бог не пойму, зачем они являются на тусовки и делают все, чтобы побыстрее наступил приход.

Ведь праздник на то и праздник, чтобы веселиться вместе. А с тем, кто в полной отключке, неважно, от шнапса или косяка, — с ним не повеселишься, да и ему самому не до того. По-моему, единственное веселье, которое они себе позволяют — это после вечеринки, когда наступают серые школьные будни, непрерывно трепаться о том, как круто они «нажрались» или «обкурились», и чем дальше в прошлом остается вечеринка, тем большим количеством алкоголя и косяков обрастают эти истории.

Правда, вслух, да еще при друзьях, я все это сказать не могу, тут же назовут занудой и маменьким сынком. Пару раз я осторожно пробовал высказать Гарри и Флориану то, что думаю, но они меня не услышали. Заявили, что мне просто-напросто «слабо», поэтому-то я и злюсь на других. Но все это не имеет ничего общего со «слабо». Однажды и я сожрал этот проклятый пирог с гашишем, я уже рассказывал. Но, кроме рези в желудке, не почувствовал ничего. Я подозреваю, что только половина наркоты, которую приносят на вечеринки, настоящая. Но и в это Гарри и Флориан не верят. Они считают, что я не чувствую никакого эффекта, потому что «закрываюсь» для влияния этой фигни, внутренне от нее защищаюсь. Это, конечно, чепуха, потому что на последнем дне рождения тети Лизи я выпил три бокала шампанского и внутренне ужасно сопротивлялся действию шипучки, но все было зря. Я рассекал по дому, как больной морской болезнью, и маме пришлось меня раздеть и уложить в кровать, потому что я перепутал ванну с постелью и во что бы то ни стало намеревался там заночевать.

Пока Гарри и Флориан глупо хихикали, я прикидывал, как бы сбежать незамеченным, но тут танцоры прекратили танцевать, а Йо влез в комнату через окно и заныл, что вечеринок он больше ни за что устраивать не будет, потому что девяносто процентов его гостей — придурки, всюду горы мусора, четыре бокала уже кокнули, на обоях в кухне коричневые потеки, какой-то дебил решил поджарить в микроволновке яйцо, оно взорвалось и загадило весь агрегат, а до утра понедельника надо все убрать, но как это сделать, он и понятия не имеет.

Потом в комнату вошла Солянка с тарелкой бутербродов. Увидев меня, она восторженно заорала: «Вольфи!», оттерла от меня Гарри и Флориана, грохнулась рядом на диван и запела в ухо, что ужасно счастлива видеть меня и что она в отчаянии целый час названивала мне домой, но там было все время занято. Она несла еще много другой чепухи, но я не понимал ни слова, потому что в саду раздались жуткие крики. Йо бросился к окну и чертыхнулся. Судя по его ругательствам и стенаниям, Оскар из параллельного класса обнаружил садовый шланг и принялся поливать всех водой. А облитые бросились бежать врассыпную и потоптали на грядках расцветающие тюльпаны, нарциссы и садовые ландыши.

— Помогите мне унять этих идиотов, — умолял Йо.

Но никто не выразил особого желания помочь. Потом зазвонил телефон, и один из танцоров поднял трубку. — Белый дом, президент США Рональд Рейган собственной персоной, — представился он.

Все, кроме меня и Йо, заржали.

Выдававший себя за Рейгана сначала слушал собеседника, а потом сказал:

— Эй вы, старая обезьяна! Кончайте возбухать!

Йо вырвал у него из рук трубку и шмякнул ее на рычаг.

— Совсем спятил? — заорал он. — Он же моим предкам нажалуется!

— Сорри, — сказал виновато Рональд Рейган.

Йо снова подбежал к окну. Ор в саду становился все громче.

— Ну уроды! Да что ж это такое! — простонал он.

Я поднялся с дивана и сказал:

— Пошли вместе. Как-нибудь утихомирим этих придурков!

Мы вышли на террасу. Там за столом оставались только Аксель и Йоши. Они чинно сидели рядышком, словно парочка пенсионеров, Аксель приобнимал Йоши за плечи, и они наблюдали за водяной битвой, словно это было телевизионное шоу.

— Аксель, помогай! — попросил Йо. — Их надо успокоить во что бы то ни стало!

Но Аксель только покачал головой. И объяснил, что ни за какие коврижки не приблизится к толпе агрессивных сумасшедших!

— Но они же разнесут мне тут все! Предки с ума сойдут, когда вернутся! — Йо и вправду был в полнейшем отчаянии.

Аксель равнодушно пожал плечами.

— Твои проблемы, братан во Христе, — пробормотал он.

Йоши встала.

— Просто отключи им воду, — сказала она.

Йо посмотрел на нее с благодарностью и побежал к водопроводному крану.