Хорьки-спасатели на море - Ричард Бах Страница 19

«Не бывать этому, — подумала Бетани, крепко сжимая лапами штурвал и даже не пытаясь поправить фуражку, съехавшую на затылок.

— Этому не бывать!»

Катер причалил, но спасенные не торопились проститься с хорьками, пришедшими им на выручку. Мыши столпились на палубе, кутаясь в огромные яркие одеяла.

— Одеяла можете забрать с собой, — сказала им Хлоя. — Берите. Это вам подарок от Спасательной службы хорьков.

Позже Бетани долго объясняла начальнику базы, что подарок гостья сделала без ее ведома… хотя, если вдуматься, это не так уж плохо… и даже весьма дальновидно.

Затем измученных и вымокших зверей рассадили по автобусам и повезли туда, где их ожидали горячий ужин и теплая постель. А компьютерные диски с «Исследователя морей», те самые, от которых зависела жизнь океана, погрузили в фургон и отвезли на базу береговой службы.

Когда суета улеглась, Бетани нажала кнопку переговорного устройства:

— Внимание всем постам!

Она умолкла на мгновение, чувствуя, как внимательно сейчас прислушивается к ней весь экипаж. Катер стоял на приколе, но качка по-прежнему была сильная.

— Я не в силах выразить… — вновь зазвучал в наушниках у всех членов Команды голос капитана, — …как я горжусь… как, должно быть, гордится «Решительный» своим экипажем.

Бетани сняла фуражку и утерла слезы, ничуть не стыдясь. Дождь барабанил по палубе. Все молча слушали.

— Молодец, Боа.

Механик стоял посреди машинного отделения с тряпкой в лапе. Он как раз Протирал кожухи моторов — благодарил двигатели за хорошую работу.

«Хороший она капитан», — подумал он.

— Молодец, Харлей.

«Делаю свою работу, шкипер, — мысленно ответил ей Харлей. — Просто делаю свою работу».

— Молодец, Даймина.

Маленькая хорьчиха покачала головой.

«Если бы они все только знали, как я перепугалась…»

— Молодец, Винк.

Винсент кивнул.

«Мама гордится тобой, сестренка…»

— И ты, Хлоя… молодец!

У рок-звезды, убиравшей в трюме гамаки, на глаза навернулись горячие слезы. Она приехала написать очерк… А сделала такое важное дело!

— С разрешения экипажа, от имени всех здесь присутствующих… — Голос Бетани гулким эхом раскатился по всему судну и разнесся далеко по мокрым от дождя причалам. — …Молодец, «Решительный»! Ты спас множество жизней. Ты спас их и нас.

Бетани отложила микрофон и наконец позволила себе расплакаться от облегчения. В одиночестве сидя на мостике, она плакала навзрыд. Сердце ее разрывалось от любви ко всем хорькам… ко всем живым существам на всем белом свете.

Шторм буйствовал двое суток, и только утром третьего дня солнце наконец прорезало тучи и ветер унялся. Ровно в полдень у причала, где стоял «Решительный», с тихим шелестом затормозил серебристый лимузин Хлои. У задней дверцы в терпеливом ожидании замер безупречно причесанный водитель.

Бетани стояла у штурвала, Харлей накрывал свою дозорную вышку защитным чехлом: они устанавливали ретрансляционную связь приборов ночного видения с мостиком.

— У меня одна каша на экране, Харлей. Связь никуда не годится…

И в этот момент Бетани увидела журналистку, выбирающуюся из люка с записными книжками под мышкой. Медленно и задумчиво Хлоя двинулась к мостику, касаясь на прощание поручней и страховочных тросов — таких знакомых, таких любимых…

— Погоди-ка, Харлей, — сказала Бетани.

В дверь рубки постучались.

— Входи, Кло.

В глазах рок-звезды стояли слезы.

— Я возвращаюсь домой, Бетани. Но я не хочу!..

Бетани крепко обняла подругу.

— Одни служат на флоте, Кло, а другие — нет. Одни трудятся за кулисами, другие купаются в лучах славы. — Она взглянула красавице-хорьчихе в глаза. — Но все это не имеет значения. Являй миру красоту.

Журналистка испуганно вздрогнула.

— Ты ее видела?! Ах, какая она была прекрасная… Сколько любви!.. Мне казалось, это был сон…

— Наверное… Но я ее никогда не забуду.

Наступила долгая тишина: обе хорьчихи погрузились в воспоминания.

— А радужный мост? Он тебе тоже приснился?

— Нет! — воскликнула Хлоя. — Это был не сон!

Она замерла на мгновение, потом смахнула со щеки слезинку.

— Я на самом деле это видела. — Голос ее упал до шепота. — Моя мама говорила, что однажды, когда моя жизнь подойдет к концу…

Бетани кивнула:

— Моя тоже.

Хорьчиха Катринка тоже видела это, когда пришел ее смертный час. И это был не сон. Она видела все это наяву и рассказывала дочке все, что видит. И она была счастлива. От той ночи в памяти Бетани запечатлелось только то, как счастлива была ее мать в свои последние мгновения — в тот самый последний миг, когда ослепительно яркая радужная вспышка внезапно озарила комнату.

«Быть может, радужный мост принадлежит иному миру, — подумала Бетани, — но где-то он точно есть. Он настоящий».

Они еще немного поговорили о том, что приключилось с ними в те минуты на мостике «Исследователя» и как это чудо преобразило их обеих. Что бы то ни было — видение ли пути на небеса, открывающегося перед хорьками в смертный час, или просто утешительная галлюцинация, — ни одна из них не поделится с другими хорьками воспоминаниями об этом еще долгие, долгие годы.

Наконец Бетани повернулась и включила громкоговоритель.

— Всем собраться на палубе в средней части, — негромко скомандовала она и двинулась вслед за подругой вниз по трапу.

Еще мгновение, — и Хорьчиху Хлою обступила дружная семья, сплоченная не узами родства, а единым стремлением — спасать от смерти других зверей, рискуя собственной жизнью.

— Мы понимаем, что ты должна нас покинуть, — проговорила Бетани. — Но нам жаль с тобой расставаться. Ты навсегда останешься членом нашего экипажа.

Харлей кивнул и ухмыльнулся.

— Можешь спеть для меня, Кло. В любой момент — когда захочешь.

Рок-звезда обняла его и погладила по мускулистой спине.

— Милый, смелый Харлей, — прошептала она. — Я буду петь для тебя всегда.

Даймина, пропахшая мастикой, в сбитой набок фуражке, примчалась со своего поста позже других. Увидев, что Хлоя покидает их, она в отчаянии закрыла мордочку лапами.