Вовк. О том, как Вовк запутался в Кривомирье - Роман Искаев Страница 2

– Ну, снимай сандалии, горе ты моё луковое, – практически успокоилась мама, выплеснув всё своё негодование и, по крайней мере на сегодняшний вечер, смирившись с неизбежным, – пойдём ужинать. Только умыться не забудь.

Вовчик хотел возразить, что он может быть и горе, но не луковое, а какое-нибудь повкуснее: арбузное там или шоколадное, на самый крайний случай – сгущённое, но не стал. Всё-таки лук в панировке тоже бывает вкусным.

С мыслями о еде Вовчик рванул в ванную, разбросав сандалии по коридору. Мама со вздохом принялась их убирать.

Ужин был таким вкусным, каким он не был с прошлого дня, когда мама приготовила жареную картошку с грибами и малосольными огурцами. Сегодня же еда была просто царской! Рожки, сосиски и огромная миска зелёного салата с редиской, какую Вовчик – он был в этом абсолютно твёрдо уверен – мог наяривать сотнями, главное, чтобы соль была.

Пробегав весь день по неотложным делам во дворе и по ближайшим окрестностям, Вовка съел целую порцию, добавку и ухватил половину сосиски с папиной тарелки. Однако, совершенно неожиданно, она оказалась щедро сдобрена горчицей, что Вовка заметил, но отреагировать не успел, торопясь проглотить добытую пищу.

У-ух! Горчица оказалась хороша – вырви глаз! Глаза то и раскрылись у Вовчика так, точно он хотел переглядеть сову, а из ушей, носа и рта, как он был уверен, вырвались тугие струи жгучего пара. Наверняка с кровью. Папа заботливо дал ему сделать глоток воды из своего стакана, правда это не сильно помогло, если не сказать подействовало наоборот. Получив подпитку, горчица распространилась вглубь и вширь. Скопившиеся слёзы брызнули кипящей струёй.

– А-а-о-ох, – ещё пуще выкатил глаза Вовка, хватая ртом воздух, стараясь затушить пожар внутри. Трубы горели нещадно.

– Витя, ну что ты я не знаю! – цокнула мама, с беспокойством глядя на своего сына, поглаживая его по голове.

– Да что я? Это же всего лишь горчица. К тому же его никто не заставлял съедать мою сосиску, сам взял, да? – оправдывался папа.

Оправдания звучали не слишком убедительно ещё и потому, что он с трудом сдерживал смех, глядя, как Вовчик стучит кулаками по столу и сам пытается смеяться. Будет что завтра рассказать друзьям!

Затем был чай с конфетами, вареньем и сгущёнкой, цвета слоновой кости. У Вовчика была самая большая кружка! Хотя он никогда не допивал и до половины. Винил он в этом не себя, ведь точно знал, что сможет, пусть и станет похожим на барабан, а маму, потому что она никогда не давала съесть столько сладостей, чтобы потребовалось запить их полной кружкой.

– Так, хватит! – остановила его мама и на этот раз, когда Вовка полез столовой ложкой (чайная был слишком мала) за ещё одной порцией сгущёнки.

– Ну, мам! Я же уже взял, что мне обратно положить?

– Нет, но это последняя. Забыл уже, как месяц назад мы тебе десять зубов лечили, а ты кричал на всю поликлинику?

– Не кричал я, – буркнул Вовка и уставился на последнюю за сегодня ложку со сгущёнкой. На завтрак можно будет наготовить себе ещё вкусных бутербродов с ней, но до завтра же ещё целая ночь! а перед ночью целый вечер! Бесконечность! И почему часы такие длинные? Понять такое решение взрослых сделать час из шестидесяти, а не из тридцати минут или, лучше, из двадцати, было тяжело.

Вовчик облизал ложку так тщательно, как могут только дети и коты, а затем уставился в своё отражение в ней. С одной стороны голова его была вытянута, словно свеча, а с другой…

– Вова, ну зачем ты показываешь язык за столом? Господи, что за наказание то такое? Неужели ты не можешь спокойно покушать. Так, давай, допивай чай и иди в зал.

– А можно ещё одну? Мам? Самую при самую что ни наесть при самую последнюю ложку? У меня ещё чая пол кружки, а без сладкого он не пьётся!

– Нет.

– Ну, ма-ам!

– Нет, я сказала! А начнёшь выступать – заберу эту кружку и будешь пить с нормальной, человеческой.

– Па-ап! – обратился к последнему, самому ненадёжному средству Вовчик.

– Слушайся маму.

Вовка обречённо выдохнул, а затем точно самый настоящий колобок, выкатился из-за стола.

– Спасибо, – у выхода сказал он, – ужин оч-очень вкусный, мам!

– Не за что, – заливаясь румянцем, доброжелательно отозвалась она.

Всё-таки классная у него мама! Пусть и строгая, но она не то что девчонки во дворе. И кукол у неё этих нет, которые закатывают глаза и трещат непонятно что.

Дальнейший вечер прошёл самым обычным образом, каким он может проходить в кругу любящей семьи.

Родители сидели на диване, каждый читал свою книгу. Вовчик ещё не умел читать так же быстро, как и мама с папой, но он старался. Книги казались ему чем-то интересным и загадочным. Он дал сам себе обещание, что когда научится быстро читать, то будет прочитывать по три, а то и четыре книжки за вечер!

Пока же он, устроившись удобно на ковре, включил фоном мультик, в котором пели пёс, кот, петух, осёл и загорелый, как солнце, белокурый мужчина. Сам же он разложил на весь пол самодельную карту двора и окрестностей, где намечал план завтрашнего окончательного разгрома врагов – леших, – пробравшихся из леса в город. Что было не так и просто, учитывая нехватку разведданных.

Незаметно пролетел час, за ним второй и вот уже мама положила книгу на столик.

– Вова, – позёвывая, ласково обратилась она к своему сыну, – ещё десять минуток и закругляйся. Надо ложиться спать.

– Ха-А-орошо, ой!

На этот раз Вовка не стал упрашивать посидеть ещё немного, ещё чуть-чуть и последние пять минуток и даже секундочку. Он и сам уже засыпал над картой, как никогда уморившись сегодня.

Медленно, будто двигался в какой-то густом желе, Вова собрал весь свой стратегический инвентарь: карту, картинки вражин, фломастеры, линейку, компас и калькулятор. Пользоваться как взрослые – он им не пользовался, но высчитывал с помощью него гораздо более важные данные, понятные только ему.

Вскоре крепкий, детский сон укрыл Вовчика, огородив его от серьёзных размышлений. Всё то будет завтра, а сегодня, когда дверь в его комнату заботливо прикрыла мама, не забыв поцеловать своего любимого сына в лобик, и нахмуриться при виде не до конца отмытого «нечто» в волосах, подходил к концу ещё один замечательный летний день.

Вот уже перестал пробиваться через щель внизу двери жёлтый огонёк включённого в коридоре света, значит легли родители. Вот и часы в зале отсчитывали последние минуты и секунды, вот уже и сам день торопился ровно в двенадцать передать пост следующему дню.

Первый месяц летних каникул был в самом разгаре.

С кличем: «За мно-о-о-ой! Ни шагу назад!», – едва не выбив тяжёлую железную дверь плечом, из подъезда выскочил десятилетний мальчуган. Это был Вовчик.