Проклятие кошачьего папируса - Холли Вебб Страница 2

А потом на экскурсию приехали школьники – и одного мальчика стошнило прямо на пол. Теперь и уборщицы не сомневались в том, что проклятие существует.

–Говорил же,– прошептал Питер, когда после закрытия музея котята наблюдали за уроком охоты.– Одни беды от этого папируса. Фараон недоволен, что его забрали! Дедушка Айвен сказал, что у мумии Тутмоса Первого было три саркофага. Видите, как всё запутано. Наверняка его дух в бешенстве. И теперь музею грозит несчастье!

–Глупости,– возразила Таша и добавила, взмахнув хвостом: – А моя очередь ещё не подошла?

Котята посмотрели на Бориса, припавшего к полу и готового к прыжку.

–Отлично,– похвалил внука дед Айвен.– Теперь жди и наблюдай… не пружинь на лапах… не пружинь, говорю тебе!

Борис перекатился через голову и неуклюже плюхнулся на бок. Он покосился на котят и помрачнел. Бьянка ухмылялась, а Таша с Питером едва сдерживали смех. У Питера аж вся мордочка сморщилась.

–Ты в порядке, мой хороший?– спросила Дымка, ласково касаясь сына мягкой лапой.

–Да,– пробормотал Борис, поднимаясь.

Он был самым крупным и сильным из музейных котят, однако ещё и самым неуклюжим. Борис не сомневался, что рано или поздно станет грозой крыс: надо только немного поработать над ловкостью. Мама и дедушка каждый день учили малышей своему мастерству, чтобы те выросли в настоящих охотников.

–Отдохни немного,– предложила Дымка.– Попробуй ты, Таша. Представь, что вдоль стены крадётся большая серая крыса и ты её заметила…

Таша напряглась, навострила ушки и принялась водить хвостом из стороны в сторону. Борис посмотрел, как она подбирается к воображаемой добыче, и вздохнул. Сейчас его сестра выглядела такой… опытной. А он поймал бы крысу, пожалуй, лишь одним способом: случайно упав на неё и придавив всем своим весом.

Может, он переел за ужином, поэтому и не такой ловкий? Ведь на полный желудок особо не попрыгаешь. Жалко, что они занимаются поздно вечером. Хотя понятно, что мама с дедушкой хотят обучать их в залах, которые котята однажды будут охранять. А днём в музее снуют толпы посетителей.

Таша рыскала по залу, рисуя в воображении зверька с чёрными глазами-бусинами и острыми зубами. Если честно, грызуны сильно её пугали. Охотиться понарошку – это одно, а встретиться мордочкой к мордочке с настоящей живой крысой – совсем другое! Да и Борис говорил, что видел крыс вдвое крупнее Таши!

–Высоко не поднимайся,– подсказала мама, и Таша ещё сильнее прижалась к полу.

Лапки у кошечки тряслись от натуги.

–Отлично, отлично,– мурчал дед Айвен.– Прекрасная форма, полосатик!

–Её зовут Таша,– со вздохом напомнила Дымка.

–Да я и сам помню! А теперь назад! Назад – и как можно быстрее!

Таша развернулась и быстро пересекла зал, цокая когтями по скользкому полу. Она едва успела затормозить, чтобы не врезаться в других котят.

–Хм,– с важным видом протянул дедушка.– Хорошо. Молодец.

Таша просияла. Её редко хвалили. Чаще отчитывали за то, что она витала в облаках. Но как тут не замечтаешься, когда в музее столько великолепных и таинственных сокровищ?

Наступила очередь Питера, и он вышел на середину зала. А Таша уселась отдохнуть и немного умыться. Она вылизала лапы и провела ими за ушами. Внезапно ей на глаза попался высокий постамент, возвышающийся над всеми остальными.

Бронзовая статуя Бастет, богини-кошки, была её любимым экспонатом в Египетском зале. Скульптуру создали более двух с половиной тысяч лет назад, но даже сейчас она напоминала Таше многих знакомых кошек. И Таша надеялась, что сама иногда походила на эту богиню, по крайней мере в те дни, когда выглядела особенно хорошо и опрятно.

Таша знала, что Бастет – египетская богиня радости и любви, тайн и секретов, песен и веселья, но в первую очередь она покровительствовала кошкам.

–Спасибо,– прошептала Таша.– Ты мне помогла, да? Обычно я не блещу на уроках.

Бронзовая кошка смотрела сквозь неё, и золотые серьги блестели в вечернем полумраке. Жаль, что она находилась за стеклом. Таша понимала, что статуя очень ценная и хрупкая, но ей так хотелось прижаться к Бастет, ткнуться в неё мордочкой хотя бы раз. Тогда холодная кожа Бастет потеплела бы, стала мягкой и коричневой, с шёрсткой в полоску, и богиня тоже ласково потёрлась бы о Ташу.

–Видел, Борис?– строго произнёс дед Айвен у неё за спиной.– Чёрный котёнок, чьё имя я никак не могу запомнить, показал вам всем отличный пример. А что для этого нужно? Практика, мои дорогие, практика! Учитесь управлять своими лапами!

–Да, дедушка,– тихо пробормотал Борис.

Таша подбежала к брату и нежно ткнулась в него мордочкой. Она не считала, что Борис был так уж плох.

–Я то и дело заваливаюсь вперёд,– шепнула она котёнку на ухо, чтобы немного его подбодрить.

–Да, но сегодня у меня особенно неудачный день,– со вздохом объяснил Борис.– Небось из-за дурацкой бумажки. Ведь на ней лежит проклятие!

Он взглянул исподлобья на витрину с папирусом.

–Неправда,– прошипела Таша, но её усики тревожно вздрогнули.

Кошечка нутром чуяла неладное. Питер гордо шагал к ним, но уже в следующую секунду уши малыша прижались к голове, а шерсть на спине встала дыбом. А потом раздался громкий треск, и сияющая чёрная шёрстка Питера внезапно окрасилась в серый. Таша подняла глаза к потолку и ахнула.

Наверху появилась громадная тёмная трещина, которая разветвлялась, словно река на карте, и из неё серо-белым дождём сыпалась штукатурка!

–Бежим!– закричал Борис.

Питер метнулся в сторону, а на тот участок пола, где он только что стоял, обрушился огромный кусок потолка. Обломки штукатурки разлетелись в разные стороны.

–Питер!– мяукнула Таша, подбегая к другу. Она окинула взглядом Египетский зал и воскликнула: – А как же сокровища? Статуя Бастет! Саркофаги! Папирус!

–Уходим! Быстро!– прошипела Дымка, подгоняя котят к выходу.

Они послушно семенили за мамой, оглядываясь на картину ужасного разрушения. Правда, из-за плотной завесы пыли они не смогли толком ничего разглядеть.

–Ты в порядке?– спросил Борис у Питера, а Бьянка поспешила умыть малыша, который после происшествия в зале из худенького чёрного котёнка в мгновение ока превратился в худенького серого.