Мой веселый выходной - Марина Дружинина Страница 2

И тут поднял руку Владик.

— В чём дело, Гусев? — спросила учительница.

— Алевтина Васильевна! — запинаясь, промямлил Владик. — Давайте лучше пойдём в кино фильмы ужасов смотреть. Они вам понравятся! Они очень познавательные!

Класс захлебнулся от хохота.

— Да ты что, Владик, в своём уме? — изумилась Алевтина Васильевна. — Ты меня просто поразил! Гораздо сильнее любого фильма ужасов!

Владик, красный как рак, сел, потрясённый собственной дерзостью. Однако успел сказать «сижу». Второе желание Петьки было исполнено. А Петька чувствовал себя героем дня и победоносно поворачивался во все стороны, делая ребятам знаки, что, мол, то ли ещё будет!

Алевтина Васильевна раздала всем задание, и контрольная началась. Владик ещё не успел опомниться от своей выходки, а Петька уже опять толкал его в спину.

— Реши мне задачку и пример!

— Подожди, Петь! Я ещё со своей задачей не разобрался.

— Ну и что? Сам погибай, а товарища выручай. Поговорка есть такая. Знать надо. И моё желание выполняй. А то нечестно будет!

Владик вздохнул и принялся за Петькин вариант. Еле успел потом свою задачу решить.

Уроки закончились. Владик собрал портфель и вышел на улицу. Его догнал Петька.

— Подожди, Гусев! У меня ведь ещё десять желаний есть. Слушай мой план. Я хочу проучить Катьку Плюшкину. Уж очень она воображает в последнее время. Списывать не даёт. В общем, завтра принесёшь хороший мешок и поймаешь Плюшкиного Кузьку. И будет у нас кот в мешке. — Петька хихикнул.

А Плюшка пусть побегает, поищет. Может, меньше воображать будет. А потом мы подкинем ей записку, чтобы несла килограмм конфет. И тогда получит Кузьку. Здорово?

— Я это делать не буду, — насупился Владик.

— Интересно, — медленно произнёс Петька, — ты дал слово, что, если проиграешь, станешь всё выполнять. Это дело чести — держать своё слово. Не сдержишь слова, значит, не будет у тебя чести. Береги, Гусев, честь смолоду! Поговорка такая есть. Знать надо. Раньше, между прочим, даже стрелялись, только чтоб честь была. Так что неси завтра мешок. А то я всем скажу, что ты врун и трепло.

Петька повернулся и побежал к своему дому. Владик медленно побрёл к себе. На душе у него скребли кошки. Точнее, это были не кошки, а только один котёнок, Кузька. Но скрёбся этот Кузька на душе у Владика изо всех сил, как дюжина здоровых котов, и приговаривал: «Почему это мы с Плюшкой должны страдать из-за твоей глупой игры? Это ты проиграл Петьке его дурацкое желание! Вот и отдувайся, как можешь. А мы-то при чём? Мяу! Мяу!»

И Владик опять ругал себя за то, что связался с Редькиным…

…На следующий день Петька спросил первым делом у Владика:

— Ну что, принёс мешок кота ловить?

— Нет, — ответил Владик.

— Это почему же? — возмутился Петька. — Ишь, какой! А выполнять мои законные желания? Забыл, что ли, про дело чести?

— Нет, Петька, — спокойно сказал Владик, — не забыл. Просто так получается, что дело чести — это как раз НЕ выполнять твои желания. Очень уж ты вредный. Ну прямо не Редькин, а Вредькин какой-то. И можешь говорить про меня кому угодно что угодно.

Владик пошёл в класс. Он сел на своё место и тут же неожиданно для себя громко крикнул: «Сижу!». Все засмеялись. И Владик тоже. И на душе у него стало легко.

Опоздание — Что вздыхаешь, Игорёк? — Опоздал я на урок! Из-за опоздания Пропустил задание. И теперь я не пойму: Что? Зачем? И почему? Берегите буквари! — Эй, ребята, раз-два-три! Берегите буквари! На учебниках, друзья, Рисовать, писать нельзя! Парты тоже берегите! Ну-ка, дружно повторите: — Эй, ребята, раз-два-три!..

(Начинай сначала)

А всё из-за смешинки

Если вам смешинка в рот

Вдруг случайно попадёт, Не сердитесь!

Не ворчите! Хохочите! Хохочите!

(Только не на уроках)

— А сейчас я вам расскажу, что такое пер-пен-ди-ку-ляр! — последнее слово Алевтина Васильевна произнесла медленно, по слогам. — Только, пожалуйста, не смейтесь! А то все ученики, как услышат впервые это название, почему-то начинают смеяться.

Мы, конечно, тут же расхохотались.

— Я же говорила, — вздохнула учительница. — И чего смешного! Итак, перпендикуляр!

А я чувствую, ну никак не могу остановиться. Знаете, бывает такое — попадёт смешинка в рот, и всё! И ничего с собой не сделаешь! Фыркаю, трясусь, как в лихорадке. А тут ещё Петька Редькин щекотно так шепчет мне на ухо: «Перпен-перпен-дикуляр! Надевай на нос футляр!». Только я утихну, он опять: «Перпен-перпен-дикуляр! Надевай на нос футляр!».

И в тот момент, когда Алевтина Васильевна сказала: «Слушайте очень внимательно!» — я ка-а-ак взвизгнул в полной тишине и свалился с грохотом со стула. Что тут началось! Все ведь слушали очень внимательно…

— Ручкин, вон отсюда! — закричала учительница. — И подумай над своим поведением!

Я выбежал из класса, давясь от хохота. И тут же… перестал смеяться. Смешинка как-то сразу улетучилась.

«Теперь буду думать над своим поведением, — решил я. — А лучше всего думается на свежем воздухе — по радио вчера передавали». И отправился на улицу… Потом я немножко подумал над своим поведением за игральными автоматами в магазине. Неплохо получилось. А потом ноги сами понесли меня в парк, на «американские горки». Ух, как я там здорово думал! Аж дух захватывало! Я и не заметил, как время пролетело…

— Ты куда вчера пропал? — спросила Алевтина Васильевна на следующий день.

— Над поведением думал! — отвечаю.

— Ну и как, хватило тебе трёх уроков на размышления?

— Хватило, — киваю.

— А по-моему, этого недостаточно, — сказала учительница. — Иди-ка ещё подумай и без мамы не возвращайся!

Побрёл я понуро домой. Уж так не хотелось маму огорчать! А тут ещё Петька Редькин выскочил откуда-то и дразнит:

— Перпен-перпен-дикуляр! Ждёт тебя большой кошмар!

Я швырнул в него ластиком и повернул в сторону. Домой идти не хотелось. «Айда опять на американские горки!» — предложил мой внутренний голос. Я согласился. И вскоре уже привязывал себя ремнём в заветной кабинке…

Но удивительное дело. Как ни мчался я с бешеной скоростью по горам, как ни свистел ветер в ушах, а грустные мысли из головы не выдувались. Ну никакого удовольствия от катания!