Мыши и магия - Дэвид Фарланд Страница 20

— Полетели?! — возопил Морская Пена. — Но я же не…

— Нам предстоит покрыть пару тысяч миль, невзирая на погоду, а времени у нас на это нет! — заорала в ответ леди Чернопруд.

— Но… — начал было развивать свою мысль Морская Пена, однако закончить ему не удалось. Прежде чем он вымолвил еще слово, огонь и раскаленный газ с ревом вырвались из его хвостового отверстия, едва не поджарив бедного Мухолова.

На глазах у Руфуса черепах взмыл в воздух, словно ракета, и тут же потерял управление. Несколько раз залихватски изменив траекторию, он вошел в пике и, завывая от ужаса, штопором понесся навстречу вечному забвению.

Со своего места Руфус слышал отчаянные вопли леди Чернопруд:

— Рули, дубина! Работай ластами, черт тебя побери!

В порядке эксперимента Морская Пена расставил ласты в стороны, что сразу замедлило падение.

Спустя еще пару секунд экипаж вместе со своей пассажиркой описал дугу над самой землей, снова набрал высоту и исчез из виду, растворившись в ночном небе.

Руфус Мухолов проводил их взглядом своих огромных выпуклых глаз, потом вспомнил о челюсти и закрыл рот. Над болотом медленно таяли клубы дыма и пара.

— Адью, леди Чернопруд, — проквакал он, — vaya con Dios. [13]У тебя поистине доброе сердце.

Последние слова он произнес себе под нос, чтобы она случайно не услышала его. Но то была чистая правда. Леди Чернопруд — единственная из известных ему землероек, которая могла оседлать огненную черепаху и радостно помчаться сквозь бурю навстречу вражеской армии, — и все это за парочку засахаренных раков от папы Гумбо.

— Какая женщина! — пробормотал он про себя. — Какая женщина!

Немногие рождаются на свет ради высокой доли. Чаще героями становятся, отвечая на вызов, что бросают нам темные времена.

Руфус Мухолов

Паук спрыгнул со своей сети, подошел поближе к Бену и уставился на него всеми своими восемью глазами.

Бену снилось, что он превратился в мышь и бежит по лугу, сверкающему утренней росой, радостно улыбаясь солнцу, а стебельки травы щекочут ему брюшко. Вдруг откуда ни возьмись — все небо оказалось полно каких-то ужасных летучих обезьян, а Злая Ведьма Запада — подозрительно напоминающая его маму — зловеще хохотала и кричала:

— Несите мне сюда Янтарку и ее маленького мышонка в придачу!

Бен проснулся в холодном поту. Полевки и Янтарка нашли себе уголки для отдыха и крепко спали, усталые от песен и танцев.

Бен ощутил жуткий голод. Он опустил взгляд на свой кругленький мышиный животик. Как такой страшный голод может поместиться в таком крошечном пространстве — совершенно непонятно!

С вечера еще осталась еда. Бен нашел сухую ежевичину и принялся жевать.

Он чувствовал себя очень одиноким и никак не мог понять, с чего бы это. Потом он вспомнил: Янтарка ему не доверяет. Она назвала его лживым человеком. Бен этого не заслуживал. Он был полон решимости выполнить свою часть сделки и помочь ей освободить всех мышей из зоомагазина.

Он хотел, хотел ей помочь — больше всего на свете… Но еще больше он хотел отвоевать обратно свою человеческую природу.

Интересно, что скажет Янтарка, если он сейчас разбудит ее и потребует немедленно отправляться в путь? А уж как бы она удивилась, если бы проснулась и обнаружила, что он уже спас всех мышей совершенно самостоятельно.

Но это выглядело слишком опасно, и он стал обдумывать другой план. Он пойдет и найдет себе непобедимое оружие, а ко времени, когда Янтарка проснется, будет уже готов выступать в поход. Не раздумывая более ни минуты, Бен подскочил к волшебному камешку, все еще ярко светившемуся в полумраке норы, схватил его и на цыпочках побежал к выходу.

Он выглянул из-под устилавших двор сосновых иголок и принюхался. Воздух был пропитан влагой: наверное, уже выпала роса. Пахло сосной, плесенью, травой — и только. До восхода солнца, скорее всего, оставалось еще не меньше часа.

Кругом было тихо — ни шепота предутреннего ветерка в листве, ни рычания автомобилей с близлежащей улицы.

Домино нигде не было видно, поэтому он выскочил из норы и поскакал к своему дому. На бегу ему пришла в голову здравая мысль, что светоч у него в лапе безошибочно указывает его местонахождение любой кошке в радиусе сотни метров. Однако перспектива искать себе вооружение в кромешной тьме Бена как-то не вдохновляла, так что он просто припустил еще сильнее.

Бен добрался до своего участка, протиснулся под забором и остановился у живой изгороди перевести дух и проверить небо на предмет сов. Дом, безмолвный и темный, высился на другой стороне двора. Траву перед ним не стригли с лета, и Бен уже предвкушал, как он будет продираться через густые заросли со своим камнем, когда его посетила более здравая идея.

«Лучше прыгать, чем ползти, дурья твоя голова, — сказал он сам себе. — Ты же прыгучая мышь. Отталкивайся задними ногами и приземляйся на передние, как Янтарка».

Он взял камень в зубы, посильнее оттолкнулся задними лапами и взмыл в воздух — как ему показалось, метров на тридцать в высоту. Пролетев метров сто в длину, он благополучно зашел на посадку. Ощущение было такое, словно он одним прыжком перемахнул футбольное поле!

Приземлившись на траву, спружинившую под его весом, подобно трамплину, Бен снова взлетел, оттолкнувшись на сей раз еще сильнее. Ого! Теперь он перелетел бы два футбольных поля!

«Ух ты! — подумал Бен с восторгом. — А я и вправду прыгун хоть куда!»

Он снова взмыл в воздух.

«Посмотрите на меня! — мысленно вскричал он, вытягивая лапки вперед и готовясь к приземлению. — Я — суперпрыгучий мыш!»

Это были самые потрясающие ощущения на его памяти: ты словно бы летишь, но нет нужды тратить силы на хлопанье верхними конечностями. Он прыгнул снова, на сей раз сделав акцент скорее на «вперед», чем на «вверх», и схлопотал по морде пшеничным колоском.

Еще прыжок — и тройной переворот в воздухе. Так Бен проскакал весь двор, ловко увертываясь от сухих стеблей; камушек во рту освещал ему путь, выхватывая из темноты разные детали ландшафта. В траве валялся разбрызгиватель; его шланг свернулся кольцами, как зеленая змея. Вдалеке высился старый ботинок. Возле крыльца в лавровом кусте прятался испуганный воробей.

Бен подскакал к двери гаража. Это была старая, деревянная облупившаяся и потрескавшаяся от непогоды дверь; выглядела она так, словно в нее неоднократно кто-то врезался на машине. Нижняя доска болталась, неплотно закрывая проем. Пискнув, Бен протиснулся внутрь.

Интерьер был типичен для строений подобного типа: достаточно места для двух машин плюс пара окон, чтобы впустить внутрь хоть немного света. Папин рабочий верстак занимал всю правую стену; над ним на гвоздях висело множество молотков, гаечных ключей и прочих инструментов. Вдоль левой тянулись полки, набитые туристским снаряжением и какими-то коричневыми коробками.