На диком острове - Элизабет Мид-Смит Страница 20

Волны накатывали еще и еще, обдавая детей брызгами с ног до головы. Но через какое-то время стихия начала успокаиваться. Вода уже спокойней плескалась в пещере, сверху плавали мертвые земляные крабы, и это выглядело жутко.

Что-то тяжелое придавило ноги Фердинанду. «Дикий кабан, который пытался прятаться в углу», – догадался мальчик.

Волны продолжали слабеть, больше не было водяной пыли, молнии перестали сверкать, а дождь еле капал. Шторм закончился.

– Спасены! – произнес Фердинанд и поцеловал сестру.

– Ох, Ферни, – всхлипнула она.

– Прилив спадает. Когда была последняя молния, я заметил, как быстро уходит вода. Держись, Белл, скоро мы сможем уйти отсюда.

– Ты замерз, дрожишь. Ты не можешь выбраться из воды?

– У меня что-то тяжелое на ногах. Я думаю, это дикий кабан. Его, наверное, ударило первой волной, и он утонул.

– Прекрасный дикий кабан! А как ты смотришь на то, чтобы я приготовила хорошую отбивную из него?

Фердинанд улыбнулся. Тони и Рэйчел болтали друг с другом. Ужас страшной ночи закончился. Теперь главной задачей было спасти от земляных крабов бесценную тушу кабана.

К рассвету вода настолько спала, что дети смогли не только покинуть пещеру, но и вернуться еще раз к своему новому дому. К их радости, Белый Корабль не смыло в океан, он по-прежнему оставался на своей вечной стоянке, зажатый между двумя утесами. Дети поднялись на борт со смешанным чувством восторга и страха.

– Конечно, здесь все разрушено, – сказала Белл.

– Мы должны быть счастливы и благодарны, что Белый Корабль вообще есть и что мы живы после ужасов этой ночи, – отозвался Фердинанд. – Вот только с ногой неладно…

Дети стояли на палубе Белого Корабля. Нарядный тент, конечно, снесло, и вся палуба являла собой картину опустошения и разорения. Фердинанд пошатнулся, Белл и Тони поспешили подхватить его.

– Это моя лодыжка. Наверное, утонувший кабан повредил мне ногу. Очень больно.

К счастью, когда они спешно покидали корабль прошлой ночью, Фердинанд не забыл захлопнуть за собой люк, и лишь немного воды попало в каюты. Изабелл принесла снизу старый стул и усадила на него Фердинанда.

– Через несколько минут взойдет солнце, станет тепло, и твоя одежда высохнет. Рэйчел, помоги Ферни снять ботинок и носок, а я пока постараюсь навести порядок внизу. Пойдем со мной, Тони, поможешь мне. Что случилось, дорогой?

Тони оглядывался с растерянным видом, потом отчаянно застонал:

– Манго утонул! Наш маленький Манго утонул!

– Что? Не может быть!

– Ох, не знаю, но его нигде нет… Конечно, он утонул.

Дети вспомнили, что в последний раз видели песика вчера, когда все бежали вверх по лестнице, чтобы покинуть Белый Корабль. А Рэйчел отчетливо помнила, как в свете молний блеснули его янтарные глаза, как он ободряюще смотрел на нее, как будто говорил: «Конечно, я собака, но я не устраиваю суеты из-за пустяков. Если бы вы положились на меня, вам было бы лучше».

– Он погиб, бедненький Манго! – Рэйчел бросилась на палубу и зарыдала так горько, как будто у нее разрывалось сердце.

Изабелл смотрела на брата и видела, что он становится бледнее и бледнее. Она заговорила довольно резко:

– Рэйчел, мы все очень переживаем из-за Манго, но давай это отложим. Сейчас нам надо заняться Фердинандом. Посмотри, что с ним. Не будь такой эгоисткой, помоги ему!

С этими словами она пошла по лестнице, ведущей вниз, в каюты, и остановилась у закрытых корабельных ящиков. Открыв один из них, девочка облегченно вздохнула. Это была аптечка, скорее всего, принадлежавшая капитану судна. В аптечке оказалась бутылка бренди с половиной содержимого, и Изабелл налила в стакан немного напитка, добавила воды и отнесла брату.

– Этот корабль – просто сокровищница, – сказала она, глядя, как краски возвращаются на лицо брата. – Полбутылки бренди и банка с хинином. Я дам тебе хинин, после того как ты выпьешь чего-нибудь горячего.

Остаток дня был очень хлопотным для всех – всех, кроме Фердинанда, с его больной распухшей лодыжкой, из-за которой он не мог двигаться. А у Белл, казалось, было столько энергии, сил и смелости, что этих замечательных качеств с лихвой хватило бы на двадцать девочек. Она вычерпывала воду из отсеков и кают корабля, открывала все иллюминаторы, чтобы проветрить и высушить их дом, развела на берегу большой костер и разложила на солнце все матрасы и белье. К вечеру корабль снова был в прекрасном состоянии. Удивительно, что после такой неистовой бури у него не было серьезных повреждений.

Фердинанд лежал весь день на палубе, и чтобы защитить его от свирепого солнца, дети приладили временный тент. Справившись с множеством дел, Белл уселась рядом с братом:

– Знаешь, похоже, эти мерзкие «тролли» утащили у нас прекрасную свинину и бекон.

– Я добуду другого дикого кабана, когда нога заживет. А этот доставил мне столько неприятностей, что мне не хотелось бы его видеть даже в качестве отбивной. Даже хорошо, что он достался «троллям».

– А где же дети? Им не следует уходить далеко.

– С ними все в порядке. Когда они вместе, за них можно не беспокоиться. Кроме того, у Тони мой свисток, в случае опасности они подадут сигнал.

– Хорошо. Думаю, они очень устали от этой действительно тяжелой жизни на острове. Знаешь, Ферни, они ведь не чистокровные англичане, как мы с тобой. Их мать, тетя Изабелл, – испанка, и, наверное, дети многое унаследовали от нее.

– Зато мы с тобой истинные англичане. Кроме наших испанских имен. Кстати, как получилось, что нас так назвали?

– О, я об этом знаю, – не задумываясь, ответила Белл. – После того как тетя Изабелл вышла замуж за нашего дядю, они с мамой очень подружились. У тети был брат Фердинанд, который утонул в море, будучи еще мальчиком. Мама как раз в это время гостила у родственников тети Изабелл. Поэтому, когда родился ты, она назвала тебя в память о нем. Мама однажды показала мне его миниатюрный портрет. Очень красивый мальчик, такой же смуглый, как Тони, и с такими же, как у Тони, огромными темными глазами.

– Мы с ним внешне совсем не похожи. И, кажется, мне не предназначено утонуть и повторить судьбу моего тезки. Хотя прошлой ночью я был так близко к этому…

– Испугался, Ферни? – шепотом спросила Белл, придвигаясь ближе к брату.

– Нет, мне даже самому странно. Как и любой другой нормальный человек, я не хотел умирать. И я ясно понимал, что может случиться. Но страшно мне не было.

– Дорогой мой Ферни, – прошептала Изабелл и прижалась щекой к крепкой загорелой руке брата; некоторое время оба молчали.

– Дети страшно беспокоятся из-за Манго, – после небольшой паузы сказала Белл. – Боюсь, что с нашим псом случилось что-то ужасное. Как мне будет его не хватать.