Лис Улисс и потерянный город [= Лис Улисс и край света ] - Фред Адра Страница 23

Разница в правдах объяснялась позициями главных редакторов, которыми, по странному стечению обстоятельств, был один и тот же тигр. Просто настроение у него в течение дня очень сильно менялось. Журналисты и редакторы к этому давно привыкли и сами знали, какую правду резать в каждой из газет. Катерина же считалась в этом деле асом. Настроение главного редактора она угадывала еще раньше, чем оно наступало.

Письма читателей гиене приходилось сочинять самой, так как читатели делать это ленились или не хотели. А те письма, которые они все-таки присылали, Катерине решительно не нравились. С ее точки зрения, они были написаны не о том и не так. А ведь правильные письма писать совсем не сложно! Надо только настроиться на нужную волну. С этим у звезды вершинской журналистики проблем не было никогда.

Не возникли они и сейчас.

«Здравствуйте, дорогая Катерина! – уверенно вывела гиена. – Пишет Вам Лючия Катапульта. Я простая домохозяйка, иногда подрабатываю академиком. Стараюсь никогда не пропускать Ваших статей. Они для меня как путеводная звезда. Столько в них нужного, верного, мудрого, необходимого таким простым читателям, как я. Вашу последнюю статью о махинациях в сфере торговли картофельными пирожками мы читали всей семьей, несколько раз и с выражением. Спасибо Вам огромное за то, что предостерегли нас от покупки этих пирожков, ведь моя дочь, которая учится в третьем классе, уже собиралась вложить в них все свои деньги, и они, конечно, были бы потеряны! А мой сын обклеил Вашими портретами свою комнату и приводит Вас в пример подружкам и мне. Спасибо Вам за то, что Вы есть, дорогая Катерина! И спасибо Вашему главному редактору за то, что откопал такое сокровище – Вас! С искренним и безграничным почитанием, Лючия Катапульта».

Следующее письмо сочинилось еще проще.

«Моя дорогая, моя несравненная Катерина! Я долго терпел, но больше не могу молчать! Я люблю Вас, Катерина! Я полюбил Вас с первой строчки! Простите меня, если Вам неприятно читать об этом, но знайте: подобно безумцу я хожу за Вами по пятам, чтобы хоть издалека видеть Вас, любоваться и восхищаться Вами! Я обклеил Вашими портретами свою комнату, привожу Вас в пример подружкам и маме. Вы – мой кумир! Когда я уже совсем вырасту, я тоже хочу стать журналисткой Катериной. Конечно, мне никогда не достичь Ваших высот, но уже одно осознание того, что я буду заниматься одним с Вами делом, наполняет мое сердце счастьем! Целую следы Ваших лапок, с обожанием, Ваш неизвестный поклонник. Постскриптум. Пожалуйста, не говорите ничего моей маме».

Катерина перечитала текст, подумала, что чего-то не хватает, спохватилась и добавила: «Постпостскриптум. И Вашего главного редактора я тоже обожаю!»

Ведомая обострившимся вдохновением, Катерина с энтузиазмом настрочила последнее письмо в газету.

«Богиня! Ничего, что мы к Вам так обращаемся? Простите, мы знаем, что Вы очень скромная, но для нас Вы – именно богиня! Даже если Вам и неприятно, когда Вас так называют. Мы, девочки из Вашего фан-клуба, решительно заявляем, что газеты «Вечерняя правда» и «Утренняя правда» – лучшие в мире, а Катерина – королева вселенской журналистики! А кто с этим не согласен, пускай умрет! Мы очень стараемся быть похожими на Вас. Да-да, все мы, все пятьсот семьдесят девять активисток нашего Вашего фан-клуба, подражаем Вам во всем: ходим как Вы, говорим как Вы, сидим как Вы, лежим как Вы, дышим как Вы, едим как Вы, спим как Вы, моргаем как Вы, улыбаемся как Вы, плачем как Вы, смеемся как Вы и хохочем как Вы. Как Вы, как Вы, богиня! Потому что Вы – подлинная богиня журналистики! А Ваш главный редактор – гений! Так ему и передайте!»

Разумеется, последнее письмо нельзя было оставить без ответа.

«Дорогие девочки, – написала Катерина уже от собственного имени. – Я, право, польщена таким отношением и благодарна вам за слова любви. Но разве так можно, девочки? Слепое обожание до добра не доводит, поверьте мне. Ищите себя, обретайте каждая свой неповторимый стиль – этим вы порадуете меня больше, чем поклонением. Желаю удачи, ваша богиня».

Гиена вздрогнула, зачеркнула «богиня» и написала «Катерина». А то как-то слишком…

Ну вот! Это – правильные письма, такие, какие нужно. Прямые, честные, интересные. В газете они будут смотреться просто замечательно. А то пишут ерунду всякую. Если вообще пишут. Катерина сокрушенно покачала головой. Ох, Вершина, Вершина… Ну что за дыра, даже читателей нормальных нет.

Хотя нет. Есть…

Глаза гиены увлажнились. Внутренним зрением она увидела свою спальню. Здесь, под подушкой хранилась пачка настоящих писем от читателей. Это были избранные письма, особенные. Их было всего семь, и пришли они в редакцию в разные годы. Все они содержали благодарность Катерине за ее статьи. Конечно, выражалась эта благодарность не так бурно, как в тех письмах, что писала она сама, – иногда даже просто одной строкой, – но она там была!

Иногда, поздними вечерами, Катерина зажигала свечи, заваривала чай, отключала телефон – в общем, создавала интимную атмосферу, – садилась за стол в гостиной и медленно перечитывала эти письма. Слова благодарности капали в ее душу, согревая ее, подобно признаниям в любви. Катерина улыбалась сквозь слезы, позволяя счастью наполнять ее сердце, гладила чудесные листки бумаги и с упоением думала о своей несчастной судьбе, об одиночестве, о непонимании со стороны окружающих и о самоубийстве.

Потом она долго смотрелась в зеркало, проникаясь красотой и трагическим величием своего образа, и клялась себе никогда не допустить самоубийства. Да, для нее это было бы избавление, но чем виноваты все те, кто любит ее, нуждается в ней, поклоняется ей? Нет, она не может с ними так поступить, ей не позволит врожденное благородство.

В такие ночи Катерина засыпала абсолютно счастливой и просыпалась утром совершенно несчастной. И тем сильнее стремилась повторить сеанс прекрасного общения с заветной пачкой писем…

Раздался стук в дверь. От неожиданности Катерина вздрогнула. Она поспешно вытерла с глаз слезы и крикнула:

– Войдите!

Вошли Проспер и его помощница Анту… Анта… Катерина забыла, как зовут ассистентку знаменитого сыщика.

– Ой, как вы вовремя! – воскликнула гиена. – Замечательно, значит, материал успеет пойти в сегодняшний номер.

– Как у вас с этим быстро, – удивился Проспер. – А я думал, материал для газеты готовится загодя.

– Это и есть загодя, – рассмеялась Катерина. – А чего тянуть? Написал – и в номер. Сохраняется свежесть материала. А типографии у нас в Вершине – самые быстрые в мире! Кстати, вы ведь в восторге от Вершины, правда?

– Еще каком! – соврал лис.

– Чудненько. Наш читатель любит, когда Вершину хвалят. Вершину надо хвалить. Да вы садитесь, садитесь! Вот сюда, за стол, а Антонина может присесть в уголочке.

– Антуанетта, – сухо поправила лисица, пристраиваясь в уголочке.

– Кстати, о Вершине. – Проспер уселся за стол и закинул одну заднюю лапу на другую. – Уважаемая Катерина, где у вас в городе находится контрразведка?

Конец ознакомительного фрагмента