Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина - Сергей Белоусов Страница 27

Лизин рассказ домовой выслушал с чрезвычайным вниманием. В напряженных местах он тихо вскрикивал, стукал себя кулаком по коленке, иногда вскакивал, бегал туда-сюда по камере. Несколько раз из дыры в углу высовывалась усатая морда Мануэлы, но, видя, что люди заняты, крыса всякий раз деликатно исчезала.

— Значит, так, Лизонька, — подытожил Федя, когда девочка, наконец, умолкла. — Надобно нам немедля отсюда сбегать, пока Ляпус не вернулся. Три таблетки — красную, желтую и зеленую — оставь для Аленушки, Мануэла передаст. Сестренке твоей они могут понадобиться. Только как лучше уходить? — домовой ненадолго задумался. — Таблетки нам с тобой ни к чему. Хитростью действовать — долго, а силой — ежели стены и не выдержат, то рухнут прямо на нас. Давай, подруга дорогая, крутани браслетку.

Крыса уже стояла на задних лапах рядом с Федей и дергала в нетерпении усами. Видимо, подслушивала разговор — из самых лучших, конечно же, побуждений. Лиза достала из-за пазухи цилиндрик с таблетками, выщелкнула три штуки разного цвета и, ругая себя мысленно за отвращение, положила на пол рядом с толстой Мануэлей. Та ловко подхватила таблетки, прижав передней лапой к груди, и исчезла в отверстии пола. Федя вставил камни на место, вопросительно посмотрел на девочку, и Лиза три раза повернула браслет.

Мгновенно и буднично, без всяких шумовых и световых эффектов, перед узниками возникла старая знакомая девочки — кобра. Только что не было в камере никого из посторонних и вот — пожалуйста! Причем туловище змеи раскачивалось взад-вперед, а голова — влево-вправо с укоризной.

— Здравс-с-ствуй, маленькая королева, — прошипела она. — Я вижу, ты с-с-снова попала в ис-с-с-торию. Ну что ж, давайте за мной, будем выбиратьс-с-ся отс-с-сюда.

Кобра стремительно подползла к двери, приподнялась на хвосте так, что голова ее оказалась на уровне человеческого роста, из пасти змеи вырвался узкий луч голубого пламени. Луч уперся в дверь, от этой точки побежал, как по фитилю, яркий огонек, очертив круг, размером с тарелку, и в круге расцвел серебряный, пышный, похожий на пион, цветок. Несколько секунд он светился, как бы даже выступая из двери, затем погасли и круг, и цветок, а дверь, тихо вздохнув, растворилась настежь.

Вся компания, торопясь, поднималась вверх по бесконечной винтовой лестнице. Кобра передвигалась неслышно, похожая на ленту темной воды, текущую вопреки законам природы, снизу вверх. За ней еле поспевала Лиза, оскальзываясь на кривых, покрытых серо-зелеными пятнами плесени, ступеньках. Федя замыкал шествие, сапоги его скрипели так, что у девочки сжималось сердце.

Лестница вывела их на круглую площадку, от которой уходил вперед длинный, низкий, слабо освещенный коридор. Из глубины его доносилось равномерное уханье, перемежаемое тонкими всхлипами.

— С-с — стражник. С-с-спит, — чуть слышно прошелестела кобра. — С-с-стойте здес-с-сь и не шевелитес-с-сь.

Она стремительно протекла вперед, втягиваясь в коридор. Спустя мгновение, там послышался тяжелый удар, словно рухнул шкаф. Уханье и всхлипы оборвались. Тут же кобра появилась из коридора, застыла на краю и головой сделала жест: «За мной».

— Ты убила его? — прошептала Лиза.

— Собаке — собачья смерть, — тихо прокряхтел Федя с мстительной радостью.

— Очнетс-с-ся через пару час-с-сов, — прошипела змея. — За что его убивать? Такой же оболваненный, как и вс-с-се тут. Раньше с-с-са-довником в замке был.

Федя разулся, оставшись в грязноватых желтеньких носочках, зажал сапоги под мышкой, и герои неслышно двинулись по коридору. Лиза прижималась к стене, огибая незадачливого стражника. Лежащий, он казался девочке особенно громадным. По бокам коридора то там, то тут попадались низкие двери; в конце его — уже во всю высоту — тоже виднелась дверь. До нее оставалось несколько шагов, когда перед коброй вдруг выросла — откуда? — крыса Мануэла. Не боясь грозной змеи, она возбужденно жестикулировала передними лапками, коротко посвистывала, показывала на одну из боковых дверей.

Мудрая Лизина спасительница застыла на короткое время в раздумье, затем одним прыжком оказалась у входа, на который указывала крыса. Снова голубой луч вырвался из ее пасти, вновь расцвел и погас серебряный цветок, и дверь распахнулась. Змея опять поманила за собой Федю и Лизу и исчезла в открывшемся проеме. Но раньше нее туда успела прошмыгнуть шустрая Мануэла.

Лиза ахнула, увидев, что делается в камере, такой же, как ее собственная, только с маленьким оконцем. На полу, избитое и окровавленное, лежало существо, похожее на медведя с человеческим лицом. У рта его и на лбу темнели бурые следы запекшейся крови, перемешанные со смазанными пятнами грима. Из необъятных клоунских трусов, желтых, в ярких зеленых бабочках, был на боку выдран клок.

«Чемпион. Медведь и клоун. Звонить по телефону: раз, два, три и еще половинка», — вспомнила девочка надпись на глянцевом кусочке картона, лежащем где-то в невозможной дали, дома, на стеллаже, в ненужной родителям книге.

— Михайло! — шепотом воскликнул Федя. — Живой?! Кто ж его так? Лизок, пособи!

Девочка и домовой попытались приподнять несчастного, но тело его было тяжелым и непослушным, словно каменное. Федя припал ухом к груди клоуна.

— Вроде бьется, сердце-то, — объявил он неуверенно. — Но еле-еле, насилу услышал. Лечить срочно надо. Как же мы его поволочем, сердешного?

Кобра подползла к неподвижному телу. Голова ее застыла на миг у разбитого лица, стремительно вылетел из пасти раздвоенный язык и коснулся лба лежащего Мишки- Чемпиона. Федя и Лиза вскрикнули разом.

«Добила, чтоб не мучился! — мелькнуло в голове Лизы. — Ох, а я-то ей верила. Убийца!»

— Я бы на твоем мес-с-сте извинилас-с-сь, — раздался укоризненный шелест. — Разве не с-с-слышала, что змеиный яд — лучшее лекарс-с-ство от многих болезней? Взгляни.

Девочка даже не удивилась, что кобра прочла ее мысли. Маме и папе тоже часто удавалось подобное. Изумило ее другое. Клоун пошевелился, поднял переднюю лапу, сильно потер ею лицо, как бы разгоняя сон, и медленно поднялся.

— Как я здесь очутился? — промолвил он, недоумевая. — Надо же! Лизонька! Федя! Что тут происходит?

Домовой бегал вокруг медведя, хлопал его в восторге по коленям — выше не доставал, бормотал что-то радостно-неразборчивое. Узнав, кто его спасительница, Мишка благодарно поцеловал кончик хвоста кобры, поскольку рук у змеи не имелось.

Клоун, как выяснилось, тоже не пил ни газирона, ни негрустина — вообще никаких сладких напитков. Он работал под куполом цирка и безумно боялся растолстеть. Ведь вся техника рассчитана на определенный вес артиста.

Когда Мишка узнал о захвате Ляпусом власти в Фантазилье, он решил убежать в лес и там сколотить партизанский отряд из уцелевших от страшного зелья. Но в дороге был настигнут ударной группой голубых загрызунчиков, в жестокой неравной схватке перебил уйму нечисти, и последнее, что помнил — тяжелую сеть с грузилами, которой его спеленали, как младенца.