Ожившая головоломка - Илья Подольский Страница 3

— Могу предложить борща, только он холодный, — кот ходил у моих ног кругами.

— Ну, смотри! — Я отыскал небольшую миску и щедро налил туда борща. Кот осторожно понюхал и, поколебавшись немного, начал есть.

— Не ядовитое, — серьезно сказал я в пространство и пошел спросить бабок-наблюдательниц, может, они знают, как его зовут, не звать же его просто котом.

Бабки прямо-таки впились в меня взглядом, как только я вышел из дома. А уж когда я прямиком подошел к ним, и вовсе раскрыли рты.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте! — опомнилась одна из бабок, та, что потолще. Вторая, в цветном платке, продолжала просто глазеть на меня.

— Мы недавно сюда переехали, здесь раньше моя бабушка двоюродная жила, Клавдия Никитична. Вы ведь знали ее? — я решил взять быка за рога.

— Конечно, знали. Соседи, чай! — солидно кивнула полная, сообразив, что я по делу. — Так это она вам дом-то оставила? — И толкнула в бок соседку — вот, мол, потеха.

— Нам с отцом, — подтвердил я. Не нравились они мне. И бабку Клаву, похоже, они не любили.

— У нее кот был, вы не помните, как его звали?

— Был, был. Только зря вы эту скотину в дом пускаете, он и молоко ворует, и птичек жрет. Вот помню… — оживилась толстуха.

— А как звать его, не помните, наверное, — грустно сказал я. Толстуха растрогалась.

— Да Уголь его кличут, Клавдия Никитишна, царствие ей небесное, уж года четыре как его завела. Только как ни воспитывала, все без толку. Лазит везде, озорует.

— А он сегодня крысу поймал! Вот такую! — решил я защитить свое приобретение и показал размеры крысы.

Бабки брезгливо поморщились.

— Это он может, — неохотно признала толстуха, — первый крысолов на улице.

— Меня Антон зовут, — представился я, как будто только сейчас вспомнив о хороших манерах, — спасибо вам большое!

Толстую бабку звали Верой, а молчаливую, в платке, — Ольгой Афанасьевной. Попрощавшись с ними, я вернулся домой. Ясное дело, бабки бы еще поболтать не отказались, где-нибудь до вечера, вот только неинтересные они.

Кота по имени Уголь на кухне не оказалось. Вылизанная досуха миска из-под борща стояла рядом с холодильником и льстила моему самолюбию повара. Поискав кота по дому, я понял, что этот бабкин питомец не иначе как умеет просачиваться сквозь стены. Его не было нигде. Это было очень странно, если учесть, что двери и окна были все закрыты. Может, под кроватью где-нибудь сидит? Хотя нет, не производит кот Уголь такого впечатления. Просто ушел по делам.

Тут до меня наконец дошло, что уже половина пятого, и я голоден как волк.

После того, как я поел, помыл посуду и слегка отчистился от остатков соломы, можно было заняться делами. Например, засесть за компьютер. Что я и сделал, и на полтора часа выпал из реальности.

Тем временем на улице послышался шум подъезжающей машины: похоже, приехал отец. Точно, наш порядком потрепанный «жигуленок» уже стоял около дома, а отец, одной рукой удерживая какой-то сверток, второй открывал дверь.

— Привет, пап! — я прикрыл дверь в подвал.

— Привет, привет! — откликнулся он, стоя на пороге. — Открой-ка мне.

Я подошел и придержал перед ним дверь.

— Спасибо! Пошли, что ли.

— Пап, — сказал я ему в спину, — а ты с бабкой Клавой был близко знаком?

— Как тебе сказать, — он с грохотом сгрузил сверток на стол в прихожей, — я у нее в гостях был три раза за всю жизнь. Первые два — когда мне еще четырнадцати не было, а еще раз три года назад. А что это она тебя так заинтересовала?

— Я тут с местными бабульками познакомился, — издалека начал я. — Похоже, не любили они ее.

— Ну, ее и родственники недолюбливали, если честно. А мне она не то чтобы нравилась — интересовала, — отец снял свое черное длинное пальто и остановился в задумчивости.

— Расскажи поподробнее, — попросил я.

— Да я толком ничего и не помню почти. Вообще она очень прямым человеком была и честным. Знаешь выражение — как кремень, вот это, по-моему, про нее. Всегда правду в глаза говорила. Всем, — отец улыбнулся каким-то своим воспоминаниям и даже покрутил головой. — А пойдем-ка пока что-нибудь на зуб положим, а то на пустой желудок вспоминается плохо.

В кухне он с интересом покосился на пустую миску на полу, но ничего не сказал. Он вообще-то мировой парень, мой отец.

Я поставил кастрюлю с борщом на плиту, зажег газ и уселся напротив него за стол.

— Сейчас все будет, ты про бабку Клаву дорасскажи.

— Ее, помнится, кем-то типа ведьмы считали. Боялись даже. Вроде как могла она судьбу предсказывать или еще что-то. Приходили иногда, шептались с ней в ее комнате — она самая дальняя здесь, та, что с дубовым комодом. Я у нее гостил всего недели две с половиной в общей сложности и видел двоих, которые к ней приходили. Со мной она не откровенничала никогда и воспитывать не пыталась, а мне от нее ничего больше и не надо было.

Борщ уже кипел, и мы прервались на еду. Потом немного поиграли на компьютере в автогонки. Завтра отец был свободен, он специально взял отгул для того, чтобы съездить со мной в школу, поэтому мы не торопились.

Уже перед сном я пошел еще раз поискать по дому кота и обнаружил его в бабкиной комнате, на комоде. Он немного поглазел на меня сверху своими глазами-прожекторами и пошел спать у меня на кровати. Странно, но вот уже третью неделю я не видел ни одного сна. Совсем.

Утром мы все втроем пошли позавтракать, причем Уголь хозяйской походкой сразу подошел к вчерашней миске, наверное, считая ее уже своей. На отца он покосился недоверчиво, но погладить себя дал.

— Странно, что он вернулся, — сказал отец, поджаривая яичницу, — мне казалось, что коты обычно уходят из дома, когда хозяева исчезают.

Уголь никуда исчезать не собирался, с вожделением следя за приготовлением еды.

— Он вчера крысу поймал — вот такую! — для убедительности показал я руками. Крыса получилась с поросенка. Не то чтобы я беспокоился, что отец его выгонит, а просто на всякий случай. Подстраховаться не помешает.

— Я его у бабки Клавы еще котенком видел, — отец ловко раскладывал по тарелкам яичницу-глазунью, — тощий, как велосипед, вечно носится как угорелый, птиц всех в саду переловил, сплошная головная боль, словом.

Надменно смотревший на нас Уголь тоже получил свою порцию и с достоинством приступил к еде.

— Не думал, что такая зверюга вымахает, — закончил отец.

Через час мы уже сидели в машине. Отец уверенно вел ее куда-то к центру, где я еще не бывал.

Как выяснилось по дороге, специализированного физического класса в школе не было, а были химический и математический. Так что у меня был выбор. Сегодня мы собирались посмотреть и тот, и этот. Дело сильно облегчалось тем, что до каникул оставалось чуть больше двух недель, а все, что мне нужно было сдать, я сдал еще в своей школе, — мне разрешили это из-за переезда. Вообще-то было неуютно. Я плохо схожусь с новыми людьми, в старой школе у меня друзей считай и не было. Приятели были, но не друзья.