Суп из золотых рыбок. Приключения семейки из Шербура - Жан-Филипп Арру-Виньо Страница 3

Вскоре Жан А. исчез вместе с одноклассниками, и я остался на школьном дворе один.

Ждать своей фамилии было уже невмоготу — знаю, это глупо, но я все время искал глазами своего бывшего лучшего друга Франсуа. У него сейчас тоже первое сентября в пятом классе, и он тоже вот так стоит где-то на школьном дворе. От этих мыслей я почти расплакался. Как же я скучал по старой школе, по месье Мартелю и по книжкам в его шкафу!

Когда перед началом летних каникул папа попросил нас проголосовать за или против переезда в Тулон, я один написал «НЕТ». Уехать из Шербура согласился даже младенец Жан E., у которого еще толком и волос-то на голове не было. Конечно, ему же не нужно было прощаться с друзьями и с любимым магазином, где всегда можно купить немного лакрицы и новый комикс; и он не был председателем собственного Клуба детективов, как я, и не залезал на крышку унитаза, чтобы посмотреть очередную серию «Рин Тин Тина» по телевизору в окне напротив…

Утешало меня лишь одно: что мы с Франсуа поклялись стать спецагентами, когда вырастем. Летом он присылал мне шифровки, но они были так хорошо зашифрованы, что даже Жан А., который учит латынь, не мог ничего разобрать. Интересно, а Франсуа уже нашел себе нового лучшего друга?

Становилось все страшнее, потому что меня вот-вот должны были назвать. Началась перекличка пятых классов. Сначала назвали «5А», потом «5Б»… Дети постепенно выстраивались за учителями и, услышав свою фамилию, радостно кричали, потому что оказывались в одном классе со знакомыми по начальной школе. Так продолжалось до самого «5Д» — это последний класс в параллели. Назвали всех. Кроме меня…

Вскоре «5Д» ушел в школу вместе с учителем, а я остался совсем один посреди опустевшего двора, по которому ветер носил несколько опавших листьев и обертки от конфет…

Один. С большим портфелем за спиной и в дурацкой клетчатой рубашке. Я поднял глаза и заметил в окне лицо Жана А. Тот удивленно на меня смотрел и будто спрашивал: «Что ты тут делаешь?»

А я просто стоял посреди двора как вкопанный, опустив руки и спрашивая себя: «За что мне это все?!»

Оторвавшись от списков, надзиратель наконец-то меня заметил.

— Это еще что такое? — закричал он и направился ко мне, громыхая стальными набойками на ботинках. — Почему вы не в классе, юноша?!

— Меня не назвали, — промямлил я.

— Как вас зовут?

Я представился. Он пробежал глазами списки и победно воскликнул:

— Жан А.! Вот же вы!

— Нет, я — Жан Б., — скромно поправил я. — И должен быть в пятом классе.

Надзиратель закатил глаза.

— Кто же это додумался назвать двух братьев Жанами!

Я хотел было добавить, что есть еще четверо, но потом передумал.

— Раз так, отправляю вас в «5Д», — произнес надзиратель. — Догоняйте свой класс, молодой человек! И поторопитесь!

— Слушаюсь, месье Башмаковьё, — ответил я с облегчением. — Спасибо.

Я уже было понесся к школе, как вдруг меня схватили за ухо.

— Не так быстро, юноша! Как вы меня назвали?

— Э-э:э… месье Башмаковьё… — повторил я, недоумевая.

— Ага! — воскликнул он. — Первый день, и уже такая оплошность! Да будет вам известно, молодой человек, что меня зовут месье Сапожникофф с двумя «ф» на конце.

Я открыл рот, чтобы извиниться, но не смог выдавить из себя ни звука.

— А теперь, — продолжил месье Сапожникофф, — раз вы последовали примеру своих товарищей и назвали меня этой ужасной кличкой, останетесь после уроков на целый час! Жду вас у себя в кабинете. И не забудьте дневник. Поздравляю, как говорится, с отличным началом учебного года!

День прошел незаметно, как в тумане. А вечером на выходе из школы меня остановил Жан А. Он уже успел завести себе дружка — Дылду, с которым чуть не подрался утром.

— Привет! — протянул тот мне руку. — Вы с братом определенно крутые!

— Да? — удивился я.

— Жан А. мне все рассказал. Ну как вы придумали очки, через которые видно, что у девочонок под юбкой. Жан А. обещал дать их мне поносить.

— Очки, через которые видно, что у девчонок под юбкой?.. — я посмотрел на Жана А. круглыми глазами. Вот это новость!

— Но ты все-таки круче! Учеба еще даже не началась, а ты уже схлопотал наказание после уроков. Чемпион! Это новый рекорд нашей школы! А может, и мира! Кто знает!

То же самое я постарался объяснить маме с папой, когда вернулся домой. Но они почему-то восприняли эту новость не так радостно, как наши новые друзья.

Я пытался объяснить, что все во дворе называли надзирателя «месье Башмаковьё» и я подумал, что это его настоящее имя. Только вот родители почему-то так не подумали.

Жан А. со следующего дня стал тайком носить в портфеле сменную одежду.

— Я не вернусь в класс в этих штанах и дурацкой рубашонке, — объяснил он мне, переодеваясь в подъезде соседнего дома. — Тем более если я — брат врага народа номер один.

— Ты, я смотрю, хочешь схлопотать по носу от врага народа номер один? — не выдержал я.

— Только попробуй, — ответил Жан А.

И мы пулей помчались в школу, чтобы не начинать год с опоздания.

Летние каникулы мы провели у бабушки Жанет и дедушки Жана, а потом тут же переехали в новый дом.

Папа с мамой выбирали его сами. Нам показали только фотографии. Правда, на них почти ничего не было видно: изображение расплылось, потому что папа — настоящий фотохудожник. Словом, всем не терпелось увидеть наше новое жилище.

— Сразу предупреждаю: самая большая комната — моя! — начал Жан А. еще по дороге из деревни.

— Когда мы уже приедем? — канючил Жан Г. каждые полминуты.

— А я зато пелвый покатаюсь на кателях! — объявил Жан Д.

— Почему это у тебя будет самая большая комната? — возмутился Жан В.

Дорога домой от дедушки с бабушкой была длинной. В нашем большом семейном «пежо» пахло размякшими чипсами и пролитым лимонадом.

— Я хочу кушать! Когда мы уже приедем?

— Убери свои вонючие ноги с моего лица, или я за себя не ручаюсь!

— Потерпите, дети, — успокаивала нас мама.

— Меня тошнит. Когда мы уже приедем?

— Дорогая, кажется, моему терпению приходит конец, — вмешался папа.