Конец света - Наталья Евдокимова Страница 3

– Перед прыганьем не очень полезно наедаться, – заметил Фет.

– Да, мне мама то же самое говорит, – сказал я.

Фет покрутился туда-сюда, рассматривая прыгающих. Сколько их здесь, в здании? В нашем городе живет сто тысяч человек, и почти каждый приходит сюда каждый день. Здесь можно было встретить кого угодно. Взрослые прыгали рядом с детьми, женщины – рядом с мужчинами, толстые и худенькие, старые и молодые, да почти все!

– А знаешь, – сказал Фет, – говорят, есть такие, которые тратят десять кю в день, чтобы быстрее допрыгать, – и захохотал.

– Бородатый анекдот! – отмахнулся я. – Эту бороду от анекдота можно вокруг прыгалки раз десять намотать.

Фет сразу заторопился:

– Пойдем уже.

Мы зашли в один из залов в поисках свободных площадок. Но все места были заняты прыгающими.

– Давай в другой, – предложил Фет.

– Да ладно, подождем, – решил я, и мы встали к стеночке.

Кроме нас там стояли еще человека три – очередь. Она быстро продвигалась, и скоро мы с Фетом уже были на своих площадках.

Площадка – это просто небольшой очерченный круг на полу с бортиками на уровне пояса. Круг мягкий, слегка пружинящий. Открываешь дверцу, заходишь – автоматически щелкает «старт», и ты просто прыгаешь. Чтобы заработать десять кю в день, нужно прыгать примерно сорок минут. Но можно управиться и за полчаса – это если прыгать побыстрее. В одной из соседних кабинок прыгал толстый дядька, и я старался на него не смотреть. Прыгает и прыгает, что такого. Всем нужны кю. В другой кабинке прыгала симпатичная девушка в короткой юбке и в туфлях на высоких каблуках. Так она все полтора часа пропрыгает. Я стал ей подмигивать каждый раз, как поднимался в воздух. Она недовольно отвернулась. Ну и ладно, ну и подумаешь. Мне стало скучно просто так прыгать, и я запел песню. Фет с другого конца зала подхватил.

Это была песня об отважных воинах, храбрых сердцем, добрых душой, и еще в этой песне был громкий припев, потому что в припеве события творились самые ужасные. Одного воина ранили, и он, падая, кричал, как будет всех спасать и защищать, а его друзья кричали ему, чтобы он вставал и шел с ними. Но это они кричали несерьезно, потому что друг их был вообще-то здорово ранен. Враги в этом месте, наверное, уже ускакали, потому что тут в песне о них ни слова, но вдруг воины вспоминают, что им нужно отомстить, и поэтому кричат еще громче. Мы с Фетом так старались (я от усердия зажмуривал глаза), что даже не слышали, как в зале все стали поругивать нас и просить, чтобы мы пели тише.

Мы обиделись и запели противным шепотом. Женщина, которая, прыгая, читала книжку, посматривала на нас очень недовольно. Остальные время от времени бурчали. Толстый дядька вдруг громко зачертыхался и сказал:

– Из-за вашей песни я перепрыгал десять минут!

Иногда бывает так: задумаешься о чем-то, и как начнешь перепрыгивать, и не замечаешь, что счетчик кю стоит на месте. Но дядьке я сказал, что ему полезно. Он вышел из своей площадки (или, точнее сказать, вытеснился), посмотрел на меня грозно и поманил пальцем. Я испуганно замотал головой, но дядька просто выдернул меня с площадки, потряс за шиворот и сказал:

– Вот я тебе… – а потом отпустил и пошел прочь. Я повертел головой, разминая шею, а подоспевший Фет уже массировал мне плечи.

– Давай! – говорил он. – Давай! Отомстим ему!

Я проводил взглядом обидчика. Он был в широченной красной футболке и длинных, ниже колен, шортах.

– Хочешь, потрачу несколько кю на мнемофото? – предложил добрый Фет. – Потом найдем его по приметам.

– Балда ты, Фет! – улыбнулся я. – Нет у тебя нескольких кю.

– И точно, – печально сказал он. – Пойдем прыгать заново.

Мы уже прилично напрыгали, но, если человек раньше уйдет с площадки – пиши пропало, надо набирать кю сначала! Соседи смотрели на нас с сочувствием, но вместе с тем немного ликовали. По их мнению, справедливость восторжествовала. С досады я запрыгал так резво, что отстрелялся за двадцать минут, а потом еще полчаса ждал, пока напрыгается Фет.

– Здорово попрыгали, – сказал он на улице. – Теперь и полетать можно.

Фет огляделся – оказалось, что на улице никого нет. Не перед кем изящно пролететь (кроме меня, конечно, но меня бы это не впечатлило), и Фет приуныл.

И я сказал ему:

– Пойдем в лес.

– В лес? – боязливо переспросил Фет.

– В дальний лес, – уточнил я.

– Еще и в дальний? – забеспокоился Фет.

Честное слово, ничего очень уж страшного в этом лесу нет. Просто, слыша о лесе, Фет начинает бояться своей тени – так, что будет бежать и кричать «А-а-а-а-а-а, тень!», а она станет догонять его, наступая на пятки.

– В ближний никакого толку ходить, – сказал я.

– Вообще-то уроки надо делать, – забубнил Фет. – И мама ждет. Сосед на рыбалку ведет. И вообще. Куда-нибудь. За грибами.

– И куда это вы пойдете за грибами? – поинтересовался я.

– В лес, – сказал Фет и уставился на меня.

Я смотрел на него не моргая. А потом расхохотался.

– Чего ты? – спросил Фет. – Ты чего?

А я только и мог, что утирать насмеянные слезы.

– В лес, говоришь… – не мог успокоиться я. – За грибами…

– И ладно! – крикнул Фет. – Пошли в лес! Пошли.

Как он сразу стал бесстрашным! Но я не обманывался – у Фета были причины становиться решительным. Чтобы попасть в дальний лес, нужно пройти через ближний. Вот он и рассчитывал меня там отвлечь и задержать. Чтобы я про дальний лес и думать забыл. Но мне все эти его хитрости известны. Меня не проведешь.

Мы запрыгнули в первый попавшийся транспорт – все равно, в какую сторону ехать: нам надо было попасть на край города, а это конечная остановка любого автобуса.

В автобусе Фет еще раз исполнил песню про воинов, но уже без меня – я смотрел в окно. Вдруг я увидел большую толпу рядом с одной из остановок, и мы с Фетом вышли посмотреть.

Это оказался какой-то митинг. Люди были одеты разнообразно, в разноцветную одежду. Мы стали рассматривать плакаты, которыми они размахивали, как большими веерами. Надписи на плакатах были довольно стандартными.

«Долой кю!» – пять плакатов.

«Мы против кю, а кю против нас!» – всего один плакат.

«Живи полной жизнью!» – три плаката. Мне кажется, этот плакат подойдет к любому митингу.

«Грядущий конец света – последний!» – эта надпись была сразу на нескольких плакатах. Их держали люди в красном, и они старались перекрыть своими плакатами остальные. Стало ясно, что это две разные группы. Почему они собрались вместе, непонятно.