Эликсир Купрума Эса - Юрий Сотник Страница 3

Эта фраза вызвала у «активистов» негодование.

– Зойка! Ой!.. – пискнула Нюся Касаткина. – Ты с ума сошла!

– Зо-о-о-я! – протянула Соня Барбарисова. – Как тебе только не стыдно такое говорить!

– Не выдумывай, Зойка, давай лучше не выдумывай, не выдумывай! – забубнил толстый редактор стенгазеты Шурик Лопухов.

Зоя передёрнула плечами:

– Ну, граждане, почему всё я да я? Надо же немножко отдохнуть! Как будто, кроме меня, никого не найдётся, чтобы председателем быть!

– Ну, кто найдётся? Ну, кто найдётся? – снова запищала маленькая Нюся. – Думаешь, я? Так меня в собственном звене никто не слушается, вот!

Соня Барбарисова старалась говорить как можно убедительней:

– Зоя, ты вот подумай и пойми: из нас из всех никто таким авторитетом в отряде не пользуется, как ты. А остальные ребята в классе – так ты сама знаешь, какие они пассивные: ничего не хотят делать по общественной работе. – Соня угрожающе подняла палец. – Зоя! Вот увидишь, если ты не будешь председателем, вся работа замрёт!

– Развалится вся работа, развалится работа, развалится! – загудел редактор.

Будь «активисты» чуть посмекалистей, они бы сообразили, что Зоя не собирается расставаться с постом председателя, что, наоборот, она весьма обеспокоена предстоящими на днях перевыборами совета отряда. Весь этот разговор она завела не для того, чтобы просто поломаться перед своими приверженцами, а чтобы узнать, сколь твёрдо они собираются отстаивать её кандидатуру. Но Зою окружал народ простодушный, и, покосившись на ребят, она убедилась, что все они серьёзно озадачены и огорчены. Маленькая Нюся шла опустив голову, держась двумя руками за ручку портфеля, который при каждом шаге бил её по коленкам. Продолговатое лицо Сони Барбарисовой вроде бы ещё больше вытянулось, а маленькие глазки редактора стали совсем круглыми.

Помимо Нюси, Шурика и Сони, Зою сопровождали ещё трое: долговязый Жора Банкин и две беловолосые, почти безбровые сёстры-двойняшки Настя и Катя Мухины. Они, по своему обыкновению, молчали, но вид у них тоже был огорчённый. Ведь до сих пор эти ребята были очень довольны «мудрым» руководством Зои Ладошиной.

Школа номер двадцать восемь была новая, ребята учились в ней только первый год, поэтому выборы в пионерской организации проводили не прошлой весной, а в начале учебного года. Со старшей пионервожатой школе не повезло: она всё время болела. Зато вожатая отряда появилась в пятом «Б» с первых дней сентября. Это была маленькая и очень энергичная девятиклассница, с быстрыми движениями и узким строгим лицом. Звали её Дина Коваль. В то время она твёрдо решила посвятить свою жизнь педагогической деятельности. (До этого Дина так же твёрдо решила стать сначала юристом, потом врачом, потом художником-модельером.) Работа у неё на первых порах закипела. Дина сразу заметила в классе бойкую, властолюбивую Зою и предложила ребятам избрать её председателем совета отряда. Зою избрали. Та в свою очередь предложила выбрать редактором стенгазеты Шурика Лопухова, потому что он неплохо рисовал, и Шурика выбрали. Остальных членов совета выбрали почти наобум, так как ребята ещё мало знали друг друга.

Дина не стала заглядывать в журнал «Вожатый», чтобы узнать, какими делами можно увлечь пионеров. Она имела свои соображения на этот счёт. У неё был брат-семиклассник, который грубил матери и ничего не хотел делать по дому, поэтому она первым делом решила воспитать в своих пионерах уважение к родителям и стремление во всём им помогать. Началась подготовка к сбору на тему «Моя семья». На заседании совета отряда Дина сказала, что в начале сбора должны будут выступить два человека: один на тему «За что я люблю своих родителей», а другой на тему «Как я помогаю маме». Вожатая считала, что после такого вступления ребята разговорятся и каждый поведает о том, за что он любит папу и маму и как он помогает по хозяйству.

– А если покритиковать ещё кого-нибудь? – предложила Зоя. – Вот Генка Добровольский… он у нас в подъезде живёт… так он ничего дома не делает, даже за хлебом его послать не могут.

Дина серьёзно посмотрела на Зою:

– А тебя не зря выдвинули председателем. Очень дельное предложение. Кто ещё хочет сказать?

Среди членов совета была маленькая, робкая Нюся Касаткина. Ей захотелось, чтобы вожатая похвалила и её. Она подняла руку.

– А мо… а можно… – пропищала она, запинаясь от волнения, – можно, я выступлю на тему, как я помогаю маме? Я картошку чищу, за хлебом хожу, пол подметаю…

– Прекрасно! Вот и запишем это выступление за Нюсей. У кого ещё будут предложения?

Среди членов совета был Веня.

– По-моему, скукота получится, – пробормотал он.

Дина выпрямилась на стуле:

– Как? Что ты сказал?

– Скукота получится. Ну, что мы, октябрята? «За что я люблю маму… Как я помогаю родителям…»

– Пожалуйста! Предложи что-нибудь интересней. Ну?

– Подумать надо, – сказал Веня.

– Ну что ж! Ты думай, а мы будем работать, правда, ребята? Критиковать да раздумывать всегда легче, чем действовать. Вера, а что ты скажешь?

– А? – спросила Вера Полозова. Она пыталась изобразить в тетрадке волка из мультфильма «Ну, погоди!» и ничего не слышала.

С тех пор Дина перестала называть Веру и Веню пионерскими активистами, хотя они и продолжали числиться в совете отряда.

Завербовать второго выступающего оказалось не так-то просто. К кому бы ни обращалась Зоя, все отказывались. Один говорил, что у него других дел по горло, другие называли тему выступления глупой, но почему они так считали – объяснить не могли. Наконец, дошла очередь до очень прилежной отличницы Сони Барбарисовой, которой её пятёрки доставались с большим трудом. Тут уж Зоя решила не отступать. На перемене она подошла к Соне сдвинув брови:

– Барбарисова, у меня к тебе такой вопрос: ты своих родителей любишь?

– Люблю. А что? – тихо спросила Барбарисова.

– Вот двенадцатого ты выступишь на сборе и расскажешь, за что ты любишь своих родителей.

– Зо-о-о-я! – протянула Соня. – Зо-о-о-я, но я же никогда не выступа-а-а-а-ла!

– Не выступала, а теперь выступишь. Надо ведь когда-нибудь привыкать.

Соня немного подумала, потом замотала головой:

– Нет, Зоя, я просто не смогу… Я даже не знаю, как начать это выступление.

– А ты заранее всё обдумай и выступи.

Соня снова подумала.

– Зоя, понимаешь, если я даже что-нибудь придумаю, я… как начну выступать, так сразу растеряюсь и всё перезабуду.

– А ты на бумажке напиши. Возьми тетрадку и напиши. Вроде доклада получится.

В тот день Соня Барбарисова не вышла гулять ни на минуту. Сразу после школы она засела за уроки, а потом весь вечер промучилась, пытаясь сочинить выступление. Попросить помощи у родителей она не решалась: было как-то неловко спрашивать папу с мамой, за что она их любит. Бледная, похудевшая за одни сутки, она на следующий день сказала Зое, что у неё ничего не получается, и та ответила: