Приключения Одиссея - Александр Егоров Страница 3

Страшным голосом заревел Полифем. Вырвал он из глаза дымящийся кол и принялся размахивать им во все стороны, надеясь достать обидчиков.

Теперь он был слеп – но по-прежнему ужасно силен! А его злоба только удесятерилась.

Он орал так громко, что на его голос сбежались все соседи-циклопы. Им было вовсе не жалко раненого (злые великаны, подобно злым людям, только радуются чужой беде), но они хотели знать, кто же сумел так изувечить их могучего соседа.

– Что случилось с тобой, Полифем? – спрашивали они. – Кто тебя обидел?

– Никто! – отвечал слепой циклоп. – Никто-о! Ты помнишь: именно таким именем назвался предусмотрительный Одиссей.

– Ну, если никто, тогда незачем и реветь так громко, – рассудили циклопы, даже несколько разочарованные. – Значит, это сам Зевс тебя наказал. Вот и умолкни, а мы пойдем спать.

И они удалились. Циклоп же, осыпая их ужасной бранью, опять завалил вход обломком скалы.

– Никто у меня отсюда не выйдет, – приговаривал он.

Одиссей с друзьями так и сидели в своем укрытии до утра: ведь выбраться из пещеры они по-прежнему не могли. Теперь им оставалось только ждать счастливого случая и надеяться, что Одиссей снова придумает какую-нибудь хитрость.

Утром Полифем, продолжая стонать и ругаться, отодвинул скалу и стал выпускать свое стадо в поле. Греки решили, что среди овечек и коз проскользнут на волю и они – но не тут-то было! Каждую свою козу и каждую овечку подозрительный великан останавливал, ощупывал и похлопывал по спине громадными своими ладонями.

Тогда Одиссей придумал связать самых мохнатых баранов по трое – и между ними, под бараньими животами, привязал по одному человеку из своей команды (их осталось не так уж много, и нам грустно их считать). Вот так, укрывшись под тонкорунными барашками, и вышли – один за другим – спутники Одиссея из страшной пещеры на вольный воздух, туда, где веял легкий морской ветерок и светило солнышко.

Одиссей с грустью глядел им вслед: ведь его самого привязать было некому! И к тому же от всего стада остался лишь один последний баран. Правда, самый крупный и сильный.

Делать нечего – Одиссей присел, вцепился руками в густую шерсть на брюхе этого барана (а шерсть эта была очень длинной) – и кое-как, на корточках, стал продвигаться к выходу.

И надо же было такому случиться, что этот большой баран, вожак стада, ходил у хозяина в любимчиках! И вот Полифем остановил его, ощупал морду, узнал – и стал жаловаться ему на свою беду, стал рассказывать, как обманул и обидел его дерзкий грек Никто. Знал бы он, что «Никто» в это самое время сидит под бараньим пузом, обмирая от страха и ожидая, что с минуты на минуту циклоп раскроет его хитрость и схватит своими ручищами.

Но Полифем не учуял врага. Он погладил барана в последний раз и подтолкнул его к выходу.

Так Одиссей и его друзья оказались на свободе. Поскорее кинулись к своим кораблям и отошли подальше от берега.

И когда они почувствовали себя в безопасности, Одиссей повернулся в сторону циклопьего острова и громко прокричал:

– Слушай, злой Полифем! Своей дикой жестокостью ты сам навлек на себя несчастье. Теперь ты больше не будешь пожирать беззащитных странников!

Услыхал такое Полифем и только сейчас понял, что пленники спаслись. Пусть теперь он остался без единственного глаза – зато уха-то у него осталось целых два! В ярости он отломал громадный утес, поднял над головой и запустил в ту сторону, откуда доносился голос.

Бросал циклоп высоко и далеко, но гребцы налегли на весла – и камень обрушился в воду за самой кормой. А упрямый Одиссей окликнул циклопа еще раз:

– Знай, Полифем, что ослепил тебя не «никто», а сам Одиссей, царь Итаки!

В открытом море встретили их спутники на других кораблях, и все вместе отправились они прочь от зловещего острова.

* * *

Новая земля, которая встретилась Одиссею, казалась прекрасной и благодатной. Но Одиссей уже не доверял красоте и великолепию.

Высадившись на берег, греки разделились на два отряда и бросили жребий: кому идти в глубь острова, а кому стеречь корабли.

Идти на разведку выпало двенадцати морякам во главе с начальником отряда – его звали Эврилок. Они отправились в путь и довольно скоро увидели перед собой роскошный дворец. Навстречу им из ворот выбежали самые настоящие львы и тигры – но не успели путники испугаться, как звери принялись ластиться к ним и мурлыкать, как будто приглашали войти внутрь.

Перед ними был дворец волшебницы Цирцеи[6]. Это она своим чародейским снадобьем превратила львов и тигров в послушных котят.

Чрезвычайно ласково встретила Цирцея гостей. Пригласила во дворец и усадила за стол. Только Эврилок не спешил войти вместе со всеми. Он остался за дверьми, прислушиваясь и присматриваясь. Отчего-то ему не нравилось здесь, да и сама хозяйка – милейшая Цирцея – не нравилась.

А тем временем в пиршественном зале колдунья угощала пришельцев. Сама подавала им чаши с вином, и они пили. А после Цирцея дотронулась до каждого драгоценным жезлом, и все они превратились в свиней.

Лишь разум сохранила морякам колдунья – верно для того, чтобы было им еще обиднее.

Горестно хрюкали свиньи, когда прислужники Цирцеи прутьями и палками загоняли их в хлев. А осторожный Эврилок, который (один из всех) остался человеком, в это время уже бежал со всех ног к кораблю.

С удивлением и с ужасом выслушал Одиссей его рассказ. Понял он, что с колдуньей шутки плохи и что его спутников ждет незавидная участь – навеки остаться свиньями. А что, если колдунья велит зарезать их?

Одиссей отправился ко дворцу Цирцеи. Он еще не знал, что предпримет, и полагался разве что на удачу и на помощь богов (которые так часто его подводили!).

Однако на этот раз его просьба была услышана. По дороге ему встретился красивый и стройный юноша – то был бог Гермес, принявший облик человека.

– Я послан, чтобы помочь тебе, Одиссей, – сказал Гермес. – Мы на Олимпе решили, что Цирцея слишком уж расшалилась. Но ты ее не бойся. Возьми этот корень, истолки его в порошок и брось незаметно в чашу, когда будешь пить колдуньино вино! И держи при себе острый меч – на всякий случай!

Поблагодарил Одиссей посланца богов – и последовал его совету.

Приветливо встретила его Цирцея, как и всех его спутников. Налила ему в чашу заколдованного вина; Одиссей же, улучив минуту, высыпал туда свой порошок. Дождавшись, пока гость выпьет вино, волшебница коснулась его своим волшебным жезлом.

Конец ознакомительного фрагмента