Та сторона, где ветер - Владислав Крапивин Страница 3

О пользе старых книг

«Та сторона, где ветер» – старая книга, ей уже, поди, лет пятьдесят. Мальчишки той поры давно выросли и даже успели состариться. У них внуки – ваши ровесники. Так что, можно сказать, что это историческая повесть. В ней описан мир, который уже ушел. Ты, читатель, живешь в другом. Но мальчишки во все времена остаются мальчишками, а чудо книги в том и состоит, что, когда ты ее читаешь, время отступает – все происходит здесь и сейчас.

Герои «Той стороны…» живут в городе у большой реки. На реке гудят пароходы. Мальчишки знают их по голосам. Компьютеры, DVD, плееры, мобильники – всего этого нет. Кстати, йогуртов и «сникерсов» нет тоже. А вот телевизоры уже есть – с черно-белым изображением. Но далеко не в каждом доме.

Ну и хорошо. Потому что антенна на крыше мешает запуску воздушного змея-«конверта». А именно этим и занимаются Генка, Яшка Воробей и Шурик. Потому что пришел август, а август – пора ветров. Дошколенок Илька, по прозвищу Гонец, им завидует: у него змея нет. Это сейчас все можно купить в магазине. А в то время никому и в голову бы такое не пришло. Заграничных игрушек в магазинах не было. Да и магазинов было мало. Мир был прост, и в нем все надо было делать своими руками. Тех, кто умел что-то делать хорошо, уважали. Но это не про Яшку: его «Шмель» высоко не взлетал и к тому же время от времени падал.

Каждый день поднимались над городом самодельные «конверты», их было много, и у каждого свои позывные. А выше всех парил Генкин «Кондор». Вот только редко. Потому что хозяин «Кондора» попал в беду и злился на весь мир: лето кончается, он так и не исправил двойку по английскому. Напрасно каждый день ждала его в школе англичанка. Генка прогуливал занятия: все равно все бесполезно. Ну, не понимал он этот английский – и все тут! Ни крутая затрещина отца, ни слезы матери уже не могли ничего изменить. По всему выходило, что он останется в пятом классе на второй год. В общем, в этот август Генке было не до «Кондора», его беда казалась ему очень серьезной, неодолимой и заслоняла весь мир.

… И вдруг в небо поднялся змей без опознавательных знаков. Высоко – выше всех. И не отзывался на приветствия. Видно, его хозяин считал себя очень «крутым» и презирал всех остальных. И Генка решил сбить этот нахальный «конверт»…

Ну, а что из этого вышло и как Генка понял, что есть беды и посерьезнее, вы узнаете, прочитав эту книгу. И может быть, найдете в ней себе друзей, по которым, закрыв последнюю страницу, будете скучать.

Несколько слов на прощание

Город Екатеринбург (бывший Свердловск) – столица Урала. Это большой красивый город, где писатель Крапивин прожил почти всю жизнь. А несколько лет назад он взял да и вернулся в город детства – свою любимую Тюмень.

Ну конечно, она за эти годы сильно изменилась. Так устроен мир: все в нем меняется, и мы меняемся вместе с ним. А может, это он меняется вместе с нами. Но Крапивин отыскал друзей детства (ведь не все разъехались, кто-то так и прожил всю жизнь в родном городе), а потом они вместе навестили свою первую учительницу. Ей тогда было уже почти сто лет, можете представить! Школьные друзья встречаются друг с другом до сих пор. И оказывается, что время, которое крушит даже камни, не в силах состарить некоторых людей. У этих людей морщины на лице, болит спина, они ходят с палочкой, но в душе так и остались мальчишками. И пишут книги для других мальчишек.

Наталья Соломко

С первым ветром проснется компáс.

Ночью грянул норд-вест. Он ударил так, что несколько шиферных плиток сорвались с крыши и застучали о деревянное крыльцо. Застонали расшатанные ворота. Потом, когда первая волна ветра ушла и он сделался ровнее, Владик услышал гудение проводов. Они дрожали в потоках воздуха, как басовые струны, и низкий звук их проникал сквозь шум ближних деревьев и беспорядочное, как перестрелка, хлопанье калиток.

Владику захотелось подняться на чердак и проверить стрелку флюгера. Но он побоялся разбудить отца. Ведь отец обязательно проснется от осторожных Владькиных шагов. Нет, пусть уж спит, он и так лег совсем недавно. Владик еще слышал неостывший запах обуглившейся газеты, которой отец прикрывал лампу, когда сидел над чертежами.

Владик нащупал упавшее на пол одеяло, натянул его до подбородка и стал медленно засыпать под шум тополей и гудение проводов. «Циклон с северо-запада», – подумал он сквозь дремоту. Сейчас он уже и без флюгера знал, с какой стороны пришел ветер.

Темнота, словно стены черной палатки, вздрагивала под ветром. И вот наконец он пробил ее, рассыпав редкие оранжевые искры. Они выросли, превратились в яркие шары с пушистыми лучами и заплясали вокруг Владика, разрывая темноту на клочья. Так всегда начинался самый хороший сон.

Но сейчас в него вмешалось что-то чужое и недоброе.

Откуда-то из глубины донеслись шаркающие шаги тетки. «Приехала уже! – недовольно подумал Владик. – И когда успела?» Медленно и скрипуче тетка заговорила издалека:

– Продырявил крышу-то. Навтыкал всяких палок. Все не как у людей! У других-то уж, если не дал Господь…

– Чего не дал? – поднимаясь, тихо спросил Владик и почувствовал, как от обиды и злости холодеет лицо.

Тетка замахала руками и стала быстро уменьшаться, словно таять.

– «Господь»… – сквозь зубы сказал Владик.

Но маленькие оранжевые солнца снова закружились перед ним, сливаясь в яркие полосы, и темнота рассеялась совсем. Владику снилось, что кругом уже день и, как зеленые костры, полыхают на ветру деревья…

О том, что Генка три дня подряд не ходил на занятия по английскому языку, отец узнал случайно, перед самым отъездом. Сгоряча он закатил сыну такую затрещину, что у того даже зачесалось в носу. Генка отскочил в угол, прижался спиной к стене и приготовился крикнуть, что пусть хоть убьют, а толку все равно не будет, потому что…

Но отец слушать не стал. Рванул с вешалки дождевик, вскинул на плечо рюкзак и шагнул за дверь, сказав на прощание: