Чертоги памяти - Седжвик Джулиан Страница 33

– Папа был на нем прямо помешан. Не только на фокусах со спасениями, но на всей его истории, всей жизни – кем он был, как он все время сам себя изобретал. Может, это имеет какое-то отношение к его биографии?

– Какое, например?

Дэнни закрывает глаза и повторяет, как хорошо затверженный урок:

– Родился в 1874 году в Будапеште. Настоящее имя Эрих Вейс. Когда ему было четыре года, его семья эмигрировала в Америку, где он быстро выучил английский. Начал работать вместе с братом, показывал фокусы, отпирал замки, ходил по канату. Выступал под разными именами – Принц воздуха, Король карт, но потом остановился на «Гудини». Считал, что по-французски это означает «как Гуден» – но на самом деле это не так.

– А Гуден кто такой?

– Легендарный иллюзионист. Типа, как основатель всей современной школы…

Голос его обрывается. Конечно, вот же оно! Дэнни победоносно хлопает по странице тыльной стороной руки.

– Гуден не Гудини. А он сам.

– Спрятал на видном месте, – восхищается Син-Син. – Вот это ловко!

После всего, что Дэнни пришлось наслушаться про отца за последнее время, приятно слышать, как кто-то его хвалит. Конечно, и у него были свои недостатки – куда больше, чем я догадывался, – но дураком он не был. И кто знает, насколько трудно было сочетать управление «Мистериумом» с работой на Интерпол. А тут еще я приставал с играми в шифровки и с тем, чтобы он научил меня новым фокусам. Как несмышленый ребенок!

Тяжело взобравшись по длинному склону, поезд останавливается у конечной станции. Малочисленные пассажиры поднимаются на ноги.

Син-Син улыбается. Словно прочтя мысли мальчика, кладет руку ему на плечо:

– Не кори себя, Дэнни. Это до добра не доведет. Уж поверь мне на слово!

Пока они бредут к турникету, двое в серых толстовках с капюшонами подбираются ближе. Один вытаскивает телефон и на ходу набирает какой-то номер. Второй натягивает капюшон и, не отрывая взгляда от Дэнни и Син-Син, пробирается сквозь разделяющую их толпу, пока не оказывается прямо у них за спиной.

Близ выхода из метро, у подножия круто забирающей вверх улицы, ждет идущий за город старомодный трамвайчик ярко-небесного синего цвета. Такой же синевой отливает и разогнавшее облака небо над головой – совсем под стать настроению повеселевшего Дэнни. Мы едем осматривать место убийства, Замора в больнице, а мне и вправду грозит опасность. Тогда почему так легко на душе? Как уже много дней не бывало!

Он украдкой посматривает на свою спутницу. Конечно, то, что они разгадали ключевое слово, – большой шаг вперед, но он все равно не может отделаться от ощущения, что присутствие Син-Син тоже внесло свой вклад, и немалый. Кажется, будто она появляется в его жизни – и исчезает – в самый нужный момент. Словно все это было предначертано. И еще почему-то с ее таинственностью и недомолвками гораздо проще смириться, чем с недомолвками Заморы.

Когда они забираются внутрь и вдвоем втискиваются на деревянное сиденье, Дэнни вспоминает поездку в Гонконге.

Он улыбается Син-Син:

– По крайней мере, теперь я тебя знаю. Или хотя бы доверяю тебе.

– Что-что?

– Прошлый раз мы ехали на чем-то вот таком с Заморой, я следил за тобой. Мы думали, ты из триад.

Син-Син фыркает:

– Да я же сразу вас заметила, двух олухов. Как будто вы способны затеряться в толпе! Но я рада, что теперь ты мне доверяешь.

Звякает колокольчик, заряд электричества возвращает трамвайчик к жизни, и он, громыхая, ползет вверх по склону мимо богатых домов, роскошной школы, больницы – все стоят на порядочном расстоянии друг от друга.

– Ладно, давай дальше, – с энтузиазмом предлагает Син-Син. – И как этот твой «штакетник» работает?

– Чертишь что-то вроде решетки, – Дэнни переворачивает листок и, достав ручку, начинает рисовать. – Сверху ставишь числа от нуля до девяти. Сбоку – еще три.

– А какие?

– Когда вставляешь буквы из ключевого слова в верхнем ряду, три числа пропускаешь. Их-то потом и ставишь сбоку.

– А как понять, какие пропустить?

– Тонкий момент. Но у нас тут есть подсказка. В самом конце он приписал «АГУ» и следом три цифры. Значит, это однозначные числа, соответствующие буквам, логично? Восемь, ноль и один. – Ручка Дэнни порхает над бумагой, вычерчивая решетку.

– Да! – Син-Син тычет пальцем в бумагу. – Так что как раз встает ключевое слово. Гуден! Подходит!

– Остальные буквы ставим в алфавитном порядке. Продолжаешь после А, только выпускаешь те, что входят в слово ГУДЕН. То есть выходит, вбок пойдут пять, шесть и семь.

Дэнни склоняется над бумагой, весь поглощенный задачей, и вписывает буквы.

Наконец он выпрямляется, победоносно сверкая глазами:

– Видишь? Теперь можно считывать числа. Если начинается с пяти, шести или семи – будет двузначное число. Например, 62 – это С, а 54 – И.

Но Син-Син уже не слушает его объяснений. Тихонько пихает Дэнни локтем в бок и еле слышно шепчет уголками губ:

– Когда вылезем, бежим со всех ног.

– Зачем?

– Нас преследует пара каких-то голодранцев.

– Уверена?

– Совершенно.

– А откуда ты знаешь, что они голодранцы?

– Поверь мне, Дэнни. Я таких навидалась более чем достаточно.

Трамвайчик, погромыхивая, трясется по загибающей вправо длинной дуге к остановке на самом верху. Колеса визжат на рельсах. Барселона раскинулась внизу под холмом – решетка современной части города сменяется хитросплетением улиц старого квартала.

– Два идиота в капюшонах. Только не оборачивайся.

– Тогда пошли! – шепчет Дэнни. – Удивим их.

Не успевает трамвай замедлить ход, как мальчик вскакивает на ноги и проталкивается сквозь остальных пассажиров. Син-Син не отстает. Когда они пробираются мимо кондуктора, он делает им знак подождать, но они дружно спрыгивают из движущегося вагона на мостовую и пускаются наутек.

Маленькая площадь почти пуста. Выше по склону начинается густой лес. Дэнни различает в этом лесу канатную дорогу, тянущуюся меж деревьев к вершине. Мальчик оборачивается. Два капюшона уже вылезли из трамвая, но никак не могут решить, то ли пускаться в погоню, то ли по-прежнему притворяться невинными туристами. Эта неуверенность дает Дэнни с Син-Син отчаянно необходимое время. От станции канатной дороги как раз отъезжает одно-единственное на всю площадь такси. Бросившись ему наперерез, Дэнни стучит в окно: