Круэлла де Виль. История злодейки с разбитым сердцем - Серена Валентино Страница 4

Но вернёмся с небес на землю. После чудесного, счастливейшего часа, проведённого рядом с мамой в малой гостиной, мисс Прикет ведёт меня вниз, на кухню, чтобы я могла поблагодарить нашу кухарку, миссис Бэддли, за малиновое желе. Она не каждый день присылала мне желе, но, когда это случалось, мама всегда настаивала на том, чтобы я сходила поблагодарить её. Настоящая леди должна быть образцом вежливости – всегда и во всём.

Признаюсь вам честно: миссис Бэддли была несносной, просто чучело какое-то. Приземистая, коренастая, с красным лицом и вечно насмешливыми какими-то глазами. Часто заляпанная с головы до ног мукой, с неряшливыми, выбивающимися из пучка на голове прядями. Смахивая упавшую на лоб прядь, она каждый раз ещё сильнее пачкала себе лоб мукой. А ещё у неё была отвратительная привычка сюсюкать со мною так, словно я всё ещё оставалась маленькой девочкой, а не юной леди. Да и вопросы, к тому же, любила задавать о вещах, которые совершенно её не касались. Ну зачем, скажите, было миссис Бэддли знать, что я сейчас изучаю с мисс Прикет? Ей-то какое до этого дело? Бот моя мамочка никогда не спрашивает меня об этом, так зачем же какой-то кухарке в мою учёбу свой красный нос совать?

Вот почему, спускаясь по лестнице на кухню, я всегда закрывала глаза и старалась настроить себя на то, чтобы быть с миссис Бэддли очень вежливой и заранее готовясь отбиваться от вопросов, которые сейчас дождём обрушатся на меня.

– А, Круэлла! Как поживаешь, дитя моё? – спросила она, едва услышав мои шаги на лестнице. Знаете, для такой старухи, как миссис Бэддли, у неё был ужасно острый слух. Могу поклясться, что она слышит, даже когда я начинаю спускаться в малую гостиную со своего третьего этажа. Слышит и, возможно, успевает за это время приготовить желе. Или его всё же дольше надо готовить? Не знаю, не знаю. В конце концов, я леди, а не кухарка.

– Я отлично поживаю, миссис Бэддли, – напевно отвечаю я. – Спасибо вам большое за желе, оно сегодня на вид просто великолепным получилось.

Смех миссис Бэддли под стать её уродскому виду – хриплый, грубый и слишком громкий.

– Ну, а на вкус-то оно ещё лучше, чем на вид! Вот, попробуй, – говорит она, накладывая на тарелку огромную порцию желе и ставя её на большой, испачканный мукой деревянный остров, на котором раскатывают тесто. – Присаживайся, моя дорогая. Я же знаю, что желе ты любишь больше всего на свете.

Сказать по правде, желе я ненавижу больше всего на свете, но миссис Бэддли вбила себе в голову, что я без ума от этой дрожалки, и пичкает, пичкает меня этой своей дрянью с самого детства.

Помня о том, как должна вести себя настоящая леди, я присела на стул и принялась через силу глотать холодное желе, похожее на воняющую малиной медузу, наблюдая при этом за тем, как миссис Бэддли раскатывает тесто. Но вот она улыбнулась, и это означало, что сейчас посыплются дурацкие вопросы. И они посыпались.

– Не собираешься пригласить на чай кого-нибудь из своих подружек, Круэлла? Например, ту милую девочку, Аниту? Я такое угощение могла бы соорудить! Всё, что ты любишь. Анита любит лимонные полоски, не знаешь?

– Любит, а как же, – ответила я, прекращая сражаться с малиновой медузой. Между прочим, мама просила меня не увлекаться сладким, не правда ли?

– Ой, просто глазам не верится, какой ты большой стала. Ведь тебе скоро двенадцать исполнится, мисс Круэлла! Двенадцать лет! Подумать только! Ну, по такому случаю я уж постараюсь приготовить что-нибудь... совершенно особенное, можешь не сомневаться! – Нет, когда миссис Бэддли начинает болтать, её даже пушкой не остановить, честное слово. – И уже совсем недолго осталось до тех пор, когда ты отправишься заканчивать школу. Всего пара лет каких-то. Волнуешься, наверное, а, Круэлла? Нервничаешь? Не стоит, не стоит так переживать. В школе тебе понравится, Круэлла, я уверена. Новые подруги, приключения разные...

И вот так она готова была болтать целую вечность. Без перерыва. Кошмар какой-то! Эта несносная миссис Бэддли вела себя так, словно лучше меня самой знала, что мне понравится, а что не понравится. Интересовалась буквально всем, что было связано со мной – или только делала вид, что интересуется? Не важно, всё равно эта её манера совать свой нос в мои дела доводила меня до белого каления. Моя мама и то никогда не задавала мне столько вопросов! С чего же, интересно, какая-то кухарка взяла, что ей можно меня так расспрашивать? Или так принято, что ли, кухаркам вести себя с хозяйскими детьми? Кстати, может быть, это не так уж редко и случается с кухарками, вполне может быть. Даже мама рассказывала мне о кухарках, которые были в доме её родителей, то есть у моих бабушки и дедушки. Так вот, они тоже постоянно совали маме всякие сладости, а потом приставали с совершенно неуместными расспросами. А Анита, я знаю, просто обожает кухарку своего опекуна, она для неё прямо как вторая мама стала. Ну вот уж этого, извините, я никогда не могла понять. Кухарка – и вторая мама? Бред! У меня была моя мама, и никакой другой я знать не желала. Да разве можно просто рядом поставить мою прекрасную элегантную маму и это вот обсыпанное мукой чучело? Нет, я, конечно, вела себя с миссис Бэддли очень и очень вежливо. Отвечала на её глупые вопросы. Старалась всегда оставаться милой, приятной – не такой, конечно, приторной, как жуткое желе миссис Бэддли, но тем не менее. Одним словом, вела себя так, как подобает юной леди, спустившейся на кухню поблагодарить свою кухарку, и выдерживала эту роль до конца.

Моя мама, кстати, тоже спускалась сюда иногда, чтобы поговорить с кухаркой, поблагодарить её за какое-нибудь особенно удавшееся блюдо или за то, что своей стряпнёй она сумела произвести впечатление на наших гостей. Думаю, что на самом деле мама боялась, что, если не будет изредка хвалить миссис Бэддли, та рано или поздно может перейти на работу к другим хозяевам, к кому-ни-будь из наших гостей, например, которым так нравилось, как готовит наша кухарка.

– Да, теперь всё не так, как раньше, – вздыхала порой мама. – В прежние времена слуги на всю жизнь были привязаны к одному дому, одним хозяевам. Это сейчас они свободу получили, выбирать могут, видите ли. Очень умные стали! Некоторые, видите ли, даже читать и писать умеют! Увы, приходится быть с ними ласковей, чтобы удержать их в доме, ведь хорошего, преданного слугу ох как трудно сыскать!

Вот почему моя мама иногда спускалась на кухню в своём роскошном платье и благодарила миссис Бэддли – с улыбкой, но при этом слегка снисходительно, словно щеночка по головке гладила.

Ах, щеночки, щеночки. Но вскоре мы и до этой части истории доберёмся.

Итак, я взяла пример с мамы и отправилась вниз, на кухню, благодарить миссис Бэддли за желе. Самым главным было не забыть сказать ей, что из всех желе мне больше всего нравится малиновое. Бр-р! И я пришла, и ворковала, закатывая глаза, о том, как я обожаю малиновое желе, и спросила, нельзя ли мне увидеть форму, в которой оно делается. Миссис Бэддли сразу же заулыбалась, радостно захихикала, и сама стала похожей на своё чёртово желе – так же вся колыхалась и тряслась. Полезла на верхнюю полку, достала с неё жестяные формы и принялась с гордостью показывать их мне. Ну, а я принялась делать вид, что восхищаюсь этими железками.