Открытие - Вольфганг Хольбайн Страница 4

Но она и не хотела быть справедливой. С неё хватит!

Родители тоже поступали с ней несправедливо. Однако в глубине души Ребекка знала, что у неё нет другого выбора.

В ярости она швырнула рекламный проспект в мусорное ведро, стоящее рядом с письменным столом, — или, по крайней мере, она хотела это сделать. Видимо, она слишком сильно размахнулась, потому что проспект раскрылся в воздухе и, словно блестящая разноцветная бабочка, полетел на пол, да так и остался там лежать. Ребекка неприязненно взглянула на него, потом упала навзничь на кровать и некоторое время лежала так, скрестив под головой руки и сердито уставившись в потолок. Она снова пожалела о своём недавнем поведении: конечно, нехорошо так поступать с родителями, но и они, в конце концов, тоже не правы… И всё же ещё долго она не решалась спуститься вниз и извиниться.

Вдруг что-то зашуршало.

Ребекка убрала руки из-под головы, села и удивлённо осмотрелась. Ничего. Никого нет.

Вздохнув, она опять легла, продолжая изучать потолок.

Шорох снова повторился, и, осмотревшись, она наконец обнаружила его источник.

Это был рекламный проспект.

Несмотря на то, что окна были закрыты и не было даже намёка на сквозняк, страницы шевелились, — будто подавали какие-то знаки.

Ребекка медленно поднялась, подошла к глянцевому листку, опустилась перед ним на корточки и протянула руку, не решаясь до него дотронуться. Листок снова затрепетал и зашелестел, и это напугало Ребекку. Её сердце заколотилось.

А потом подскочило к самому горлу и забилось ещё сильнее: проспект зашевелился, будто раскрываемый невидимой рукой, и снова показалась та самая картинка, на которой был замок на фоне озера. Ей почудилось, что замок даже вырос. И что самое странное — на мгновение она отчётливо увидела, как от ветра на поверхности воды появилась рябь.

Ребекка зажмурилась, и фотография снова стала совершенно обычной. «Наверняка она такой всё время и была, — подумала девочка. — Фотография, по которой бегут волны… Какая чушь!»

Нервно усмехнувшись, она снова выпрямилась и, краем глаза поглядев на проспект, увидела, как на картинке что-то движется. Что-то большое и сверкающее пронеслось над замком. Это «что-то» было покрыто чешуёй и размахивало огромными крыльями.

Ребекка вскрикнула и вскочила, чуть не потеряв равновесие. Она не могла отвести взгляд от листка. Разумеется, там ничего не было: это совершенно обычная фотография — и точка!

Но отчего же тогда руки трясутся так, что она едва смогла поднять проспект?

Ребекка закрыла его и быстро кинула в корзину для бумаг, да ещё и запихнула поглубже, на самое дно. Но когда она выпрямилась и отошла, из корзины раздался шорох. Наверное, она слишком плотно прижала скомканные бумажки и теперь они с шуршанием расправляются…

Девочка снова упала на кровать и стала глядеть в потолок. Движущаяся фотография — вот ещё глупости!

Корзина снова зашуршала, но ведь это всего-навсего скомканные бумажки.

Наверняка.

Никакого сомнения.

А иначе — что это могло быть?

Крылья Рангарига с шумом сложились и золотые пластинки на его боках зазвенели, когда Фемистокл кряхтя слез с драконьей спины. Одна из чешуек, оторвавшись, с громким звоном полетела на пол.

— Ой, — сказал Фемистокл, — какой я неловкий. Извини.

— Не твоя вина, — отозвался дракон. Он вздохнул. — В последнее время, к сожалению, это со мной часто случается. Чешуя выпадает.

Фемистокл тоже вздохнул. Да, начало путешествия не слишком хорошее. Выпавшая драконья чешуйка — знак того, что нынче звёзды расположились неблагоприятно.

Что ж, он, в конце концов, сам принял предложение стать новым деканом Университета Драгенталь, и они отправились в путь ранним утром, после того как Фемистокл распрощался со всеми своими старыми друзьями. Но путь из Горивинна сюда, в заброшенную долину на краю Теневых гор, был неблизким, даже если лететь на драконе. Ко всему прочему, по мере их приближения к цели портилась погода: вот уже целый час дождь лил как из ведра. Рангаригу он был нипочём: капли просто скатывались с его золотой брони; но, к сожалению, у Фемистокла чешуи не было, и одежда его была не из золота. К тому же он не только промок до нитки, но и промёрз до самых костей. И на душе было ой как скверно.

И то, что он увидел, тоже не способствовало улучшению настроения. Дракон приземлился довольно далеко от замка, так как боялся, что сильные потоки воздуха от крыльев могут повредить крышу. Фемистокл поначалу счёл это преувеличением, но теперь, когда увидел сооружение вблизи…

Лучшие годы замка Драгенталь были, очевидно, далеко в прошлом. Фемистокл в последний раз был здесь давным-давно — лет сто назад, и уже тогда он знал, что университет магии не в лучшем состоянии.

Но сейчас он увидел самые настоящие руины. Шпиль и крыша огромной башни развалились и зубчатая стена выглядела так, будто её обглодал голодный дракон. Горько вздыхая, Фемистокл снова и снова гладил ладонью свою длинную мокрую бороду.

— Да это же настоящая катастрофа! — пробормотал он.

— А я бы назвал это по-другому: это вызов тебе, — отозвался Рангариг. — Ведь такому признанному волшебнику, как ты, не составит труда снова сделать из этой развалины респектабельное учебное заведение.

Дракон отряхнулся, и Фемистокл отступил в сторону, когда на него посыпались брызги. Он собрался было сделать дракону замечание, но вдруг заметил, что в замке что-то происходит.

Он увидел, как стали отворяться массивные ворота чёрного дубового дерева.

По крайней мере сначала.

Но затем одна створка ворот заскрежетала и застопорилась, а другая дрогнула и со страшным грохотом отвалилась.

Фемистокл наморщил лоб.

— Да, «вызов» довольно серьёзный, — заметил Рангариг.

Фемистокл покосился на него, но ничего не сказал и тронулся в путь. Дракон немного погодя последовал за ним. Насколько Рангариг был подвижным и элегантным в воздухе, настолько неуклюжим и неповоротливым он оказался на земле. Собственно, он не шёл следом за волшебником, а, скорее, ковылял, словно хромая такса, — правда, самая большая такса из всех когда-либо существовавших на свете.

В полуоткрытых воротах появилась какая-то фигура, на первый взгляд похожая на Фемистокла как две капли воды. Это тоже был старец с длинной белой бородой и усами, и на нём было такое же простое чёрное одеяние и остроконечная шляпа.

Но на этом сходство и заканчивалось. Непрестанно потирая кисти рук, он быстрыми, нервными шагами направился навстречу Фемистоклу и дракону, пока те ещё были на полпути к воротам.