Ведьмина неделя - Диана Уинн Джонс Страница 4

К счастью, мистер Брубек решил, что окно распахнул ветер. Остаток урока все выгоняли птиц наружу. К тому времени хохочущие птицы с большими клювами уже исчезли: должно быть, колдун посчитал, что это слишком. Но все во втором «игрек» их точно видели!

— Если это снова произойдет, — важно заявил Саймон, — нам следует собраться вместе и…

Услышав это, Нирупам Сингх обернулся, отмахиваясь от хлопающих крыльев и падающих перьев, и спросил:

— А откуда ты знаешь, что все это не объясняется исключительно естественными причинами?

Саймон этого не знал — и счел за лучшее замолкнуть.

К концу урока выгнать удалось всех птиц, кроме попугая. Попугай уселся на карниз высоко под потолком, где его было не достать, и орал оттуда свое «Ку-ку!». Мистер Брубек выставил второй «игрек» в коридор и позвал сторожа, чтобы добраться до зловредной птицы. Чарлз вместе со всеми потащился прочь, от души надеясь, что шахматам, которые он предсказал в дневнике, конец. Он ошибался. Это было только начало.

Когда сторож, ворча, пришел со своей болонкой, чтобы выгнать попугая, птицы уже и след простыл…

На следующий день мисс Ходж решительно взялась за разоблачение автора записки.

За всю школьную жизнь Нэн Пилигрим и Чарлза Моргана более кошмарного дня еще не выпадало. Утро Чарлза началось как обычно, а Нэн опоздала к завтраку — у нее порвался шнурок. За опоздание она получила выволочку дважды — от мистера Тауэрса, а потом от дежурного! Свободное место оказалось только за столом, где сидели одни мальчишки. Нэн пробралась к столу, багровая от смущения. Все гренки уже съели — остался всего один ломтик. Когда Нэн села, Саймон схватил последний гренок.

— Не везет тебе, толстуха!

С дальнего конца стола на Нэн глядел Чарлз Морган. Он хотел посмотреть на нее с сочувствием, но получился, как всегда, холодный двуствольный прицел… Нэн притворилась, будто ничего не заметила, и принялась, не поднимая глаз, жевать мокрый бледный омлет…

На уроках Нэн обнаружила, что Тереза и ее компания увлечены новой модой. Ничего хорошего это не сулило. Заводя новую моду, Терезины подружки выпендривались больше обычного — даже сегодня, когда все затевалось, конечно, только для того, чтобы не думать про птиц и колдунов. Новой модой было вязанье из беленького пушистенького мохера. Чтобы не запачкать, вязанье надо было заворачивать в полотенце. В классе стоял ровный гул: «Накид, две лицевые, две изнаночные…»

Ближе к полудню дела приняли совсем скверный оборот. Был урок физкультуры.

В Ларвуд-Хаус физкультура, как и дневники, полагалась каждый день. Второй «игрек» объединили со вторыми «икс» и «зет» — и мальчики пошли бегать на стадион, а девочки отправились в гимнастический зал. Там висели канаты.

Тереза, Эстель и прочие, радостно заверещав, с омерзительной легкостью полезли на канаты. Нэн попыталась затаиться у шведской стенки. Сердце у нее ухнуло в кроссовки. Это даже хуже прыжков через коня. Нэн попросту не могла лазить по канату. У нее, наверное, от рождения не было нужных мускулов.

А поскольку такой уж был день, мисс Филлипс тут же заметила Нэн:

— Давай-ка, Нэн, ты еще не пробовала. Тереза, Делия, Эстель! Слезайте поживее, дайте Нэн тоже забраться по канату!

Тереза и прочие с готовностью слезли — они прекрасно знали, что сейчас будет.

Нэн увидела, какие у них лица, и скрипнула зубами. Нет уж, на этот раз она все сделает как надо. Она залезет под самый потолок, и нечего Терезе так скалиться! И тут ей показалось, что до канатов идти едва ли не километр. Нэн почувствовала, что ноги у нее в широченных физкультурных штанах стали толстыми-претолстыми и лиловыми-прелиловыми, а руки обмяк ли, как вареные сосиски. Когда она наконец добралась до каната, оказалось, что узел на конце болтается у нее где-то над головой. А ведь надо было как-то умудриться встать на узел!

Нэн толстыми вялыми руками ухватилась за канат и подпрыгнула. В результате узел больно ударил ее в грудь, а ноги сорвались — и снова оказались на полу. Терезина компания обрадованно захихикала. Только этого не хватало! Им смешно! Все даже хуже прежнего!

Нэн почувствовала, что не может даже ноги от пола оторвать! Она снова ухватилась за канат и опять подпрыгнула. И опять. И опять… Она прыгала и прыгала, подскакивая и шлепаясь, словно пухлый кенгуру, узел бил ее в грудь, а ноги больно стукались о пол. Хихиканье стало явственней — и в конце концов все громко расхохотались. И вот наконец, когда Нэн была уже совсем готова сдаться, она нащупала узел, перехватила веревку и повисла на канате — раскачиваясь, как ленивец, задыхаясь и обливаясь потом. Руки у нее быстро онемели. Это был просто ужас! А надо еще лезть по канату! Может, лучше отпустить канат, рухнуть на пол и сломать себе шею?

Мисс Филлипс стояла рядом:

— Ну давай, Нэн. Вставай на узел! Нечеловеческим усилием Нэн удалось выпрямиться. Она плавно описывала в воздухе круги, а мисс Филлипс, лицо которой находилось вровень с дрожащими коленями Нэн, в сотый раз ласково и терпеливо объясняла, как залезать по канату.

Нэн стиснула зубы. Надо залезть. У всех получается — значит в принципе это возможно. Нэн закрыла глаза, чтобы не видеть усмешек одноклассниц, и стала делать все так, как говорила мисс Филлипс. Она крепко и надежно ухватилась за канат над головой. Осторожно пропустила канат между ступнями. Глаз не открывала, подтянулась на руках. Решительно подо брала ноги. Снова ухватилась за канат. Снова подтянулась — это стоило ей неимоверного напряжения. Получается! Получается!!! Наверное, дело в том, что надо хорошенько зажмуриться? Нэн хваталась и подтягивалась, чувствуя, как ее тело легко взбирается к потолку, — все как у других девочек.

Но хихиканье вокруг почему-то перешло в гогот, а гогот — в стоны, вопли и вообще всяческие выражения бурной радости. Нэн удивленно открыла глаза. У ее колен кипело море красных хохочущих лиц. Из глаз у них текли слезы, кто-то согнулся пополам в безудержном веселье. Даже мисс Филлипс тихонько похрюкивала, прикусив губу. Ничего удивительного — Нэн взглянула вниз и обнаружила, что кроссовки у нее покоятся на нижнем конце каната — после всех усилий она по-прежнему стояла на узле.

Нэн попробовала рассмеяться тоже — конечно, это все страшно забавно… Но почему-то ей было совсем не весело. Единственное утешение — другие девочки, ослабев от смеха, тоже не смогут залезть по канату.

Между тем мальчики бегали кругами по стадиону. На них были коротенькие голубые шорты для бега, а из-под шиповок разлетались брызги росы. По школьным правилам бегать можно было только в шиповках. Мелькающие усталые ноги делились на группки. Впереди бежали быстрые мускулистые ноги, принадлежавшие Саймону Силверсону и его приятелям, а также Брайану Уэнтворту. Несмотря на короткие ножки, Брайан был очень хорошим бегуном. Брайан предусмотрительно старался держаться позади Саймона, но то и дело острая радость движения одолевала его, и он забегал вперед. Тогда приспешники Саймона отпихивали его назад — право быть первым принадлежало исключительно Саймону.