Теория невероятностей - Виктория Ледерман Страница 4

Громко затрещал звонок на урок.

– Ну все, потом поговорим, – спохватился классный руководитель. – Быстро все по местам, и ныряем в геометрию. Попробуйте только троек нахватать за самостоятельную!

Семиклассники нехотя разбрелись по своим местам. Взгляд Олега Денисовича остановился на Матвее.

– Добровольский! – гаркнул учитель.

Матвей вздрогнул и поднял голову.

– Почему в классе в верхней одежде? По-моему, в школе уже тепло. Для чего у нас раздевалка?

– Не пойду я в раздевалку.

– Почему? Ты у нас особенный?

– Там вешалки рвут и одежду пачкают. А у меня куртка новая, дорогая, – с вызовом проговорил Матвей. – Я ее лучше в пакет уберу.

– Почему тебя снова не было на школьном мероприятии? – строго спросил Олег Денисович. Матвей упрямо промолчал, глядя в парту. Почему, почему? Да все потому же. Не хочет он. Не ходил и не будет ходить, хоть режьте, хоть к директору вызывайте, хоть двойки ставьте. А заставлять не имеете права.

– Знаешь что, Добровольский? Зайди ко мне после шестого урока, – сказал Олег Денисович. – Разговор созрел.

Он вышел из класса, столкнувшись в дверях с Алиной Васильевной, математичкой. Матвей нехотя встал с места и принялся стягивать куртку.

После уроков Матвей поднялся на третий этаж правого крыла и осторожно просунул голову в дверь кабинета музыки. Олег Денисович сидел за своим столом и что-то писал в журнал.

– Заходи, Добровольский, – позвал он, заметив ученика.

Хмурый Матвей вошел и остановился напротив стола, напряженно обхватив руками сумку.

– Садись, – предложил учитель.

Матвей остался стоять, всем своим видом выражая протест.

– Как зовут твоего лучшего друга? – неожиданно спросил Олег Денисович.

– Чего? Какого друга? – удивился Матвей. Он-то думал, что классный сейчас начнет ругать его за пропущенный баскетбольный матч.

– Ну как какого? Твоего друга, самого близкого.

– У меня их много.

– Лучших друзей не бывает много.

– Бывает. В сети их полным-полно.

– «В сети»? В смысле, виртуальные? Но это же не друзья, это тени, призраки. Иллюзия общения, мираж. Ты не видишь их глаз, не чувствуешь их тепла рядом с собой… Друг – это тот, кто рядом, кому ты можешь доверять, кого ты знаешь лично, а не по аватарке. Тот, кто тебя понимает, и поддерживает, и в опасную минуту бросится спасать тебя, а о себе и не вспомнит. Потому что в тот момент важнее всего будешь ты. Есть у тебя такой друг?

Матвей молчал, глядя в сторону. И чего, спрашивается, привязался? Он что, всерьез думает, что Матвею интересно его мнение?

Не дождавшись ответа, Олег Денисович сказал:

– То-то и оно, что нет. Несладко тебе живется, а?

– Да нормально мне живется! Лучше всех! – разозлился Матвей. – У меня есть все что нужно.

– Да? А что тебе нужно? Когда ты себя чувствуешь счастливым?

– Когда я в своей комнате, перед компом, и меня никто не трогает!

Олег Денисович задумчиво потер переносицу. Матвей исподлобья наблюдал за ним. И чего он, интересно, добивается этим разговором? Или он считает, что Матвей тут же проникнется учительскими нравоучениями и впереди всех понесется на классный час или концерт?

В коридоре нарастал шум голосов. Дверь распахнулась, показалась голова Белкина.

– Олег Денисыч, мой дневник не у вас?

Учитель поискал на столе.

– Вот он, забирай. Как же ты весь день без дневника?

– Да я бы его с удовольствием совсем потерял!

– Стас, что там за шум? Это наши горланят?

– Ну да. У нас тут сборный пункт. Ну вы же в курсе, что Юлия Павловна в больнице? Сейчас пойдем ее навещать, с Днем учителя поздравим.

Белкин схватил дневник со стола и побежал к двери.

– Ну отлично, молодцы. Подождите немного, я скоро Добровольского отпущу, – сказал Олег Денисович.

– А он нам не нужен! – крикнул на ходу Белкин и выскочил в коридор.

– Слышал? – учитель повернулся к Матвею. – Ты им не нужен.

– И что? – фыркнул Матвей. – Они мне тоже не нужны. Я не баран, чтобы стадом ходить.

– Понятно. Ты презираешь своих товарищей, с которыми учишься бок о бок уже седьмой год.

– Я не презираю. Мне они по барабану. Я в них не нуждаюсь.

– По барабану, значит… А если случится так, что тебе понадобится их помощь?

– Чья помощь? Этих, что ли? – Матвей мотнул головой в сторону двери. – Белкина и Чернышова? Или, может, Ватрушкина?

– Ты зря иронизируешь, – покачал головой Олег Денисович, – Ватрушкин добрый парень, отзывчивый. Просто немного рассеянный.

– Немного рассеянный?! Он сегодня облил меня чаем, опрокинул ведро уборщицы, уронил на химии пробирку с реактивом и наступил на свои очки. И все это за три часа. Просто человек-катастрофа!

– Мы говорим о тебе, Матвей, а не о нем. Проблемы у тебя.

– Нет у меня никаких проблем. Вам просто не нравится, что я не хожу на всякие там мероприятия.

– Дело не в мероприятиях, а в твоей жизни. Оглянись: вокруг тебя пустота. Нет ни интересных занятий, ни надежных друзей. Если убрать компьютер и интернет, у тебя вообще ничего не останется.

– Да хватит вам, Олег Денисович! Вы ничего про меня не знаете!

Олег Денисович пристально посмотрел Матвею в глаза. Тот ответил колючим взглядом исподлобья и хотел бросить еще что-нибудь резкое, но тут зазвонил лежащий на столе телефон. Учитель взял его в руки и встал из-за стола:

– Не уходи. Мы не договорили.

Он отошел в соседнюю комнатку, которая служила подсобкой и кладовкой, где учитель хранил весь свой реквизит. Дверь осталась приоткрытой, и Матвею было слышно все, что говорит Олег Денисович. Его невидимый собеседник с забавным именем Ратибор Гермогенович переносил банкет по случаю своего юбилея с пятницы на субботу и просил вставить в программу экзотический танец с удавом. А учитель отвечал, что именно в эту субботу и танцовщица, и удав трудятся совсем в другом месте и физически не смогут появиться в коттеджном поселке Дубрава, несмотря на предлагаемый им солидный гонорар.

«Ну вот есть же бизнес у человека, – с досадой подумал Матвей. – Наверно, зарабатывает хорошо. Зачем ему надо с детьми возиться? Оставил бы нас в покое».

Олег Денисович вернулся, положил перед собой ежедневник и набросал несколько слов на чистом листке.

– Мне тебя искренне жаль, – сказал он, аккуратно вырывая листок и складывая его вчетверо.