Зимние рыцари - Крис Риддел Страница 40

Итак, я выполнила твою просьбу! Ты найдёшь деньги в вазе вместе с письмом. Я передам всё Вилниксу завтра вечером, когда он снова пойдёт мимо моего окна (а он непременно пойдёт). Надеюсь, это сотрёт отвратительную ухмылку с его лица!

Когда Хефт заметит пропажу, мне не поздоровится, но ты просил доказать свою дружбу, и я это сделала! Я пишу «когда заметит», а не «если», потому что дядюшка точно знает, сколько золота лежит в его сундуке. Я не слишком горжусь своим поступком и собираюсь бежать из дома. Решила, пойду прямиком к Высочайшим Академикам и на коленях буду просить забрать меня, от опекунов. Я расскажу им всю правду, Квинт, хуже уже не будет.

Твоя верная подруга

Марис.

Дорогая Марис!

Мы должны срочно увидеться. Умоляю, не делай глупостей!

Ты должна завтра же прийти в Обсерваторию Лофтуса. Я буду ждать тебя в восемь утра на северном балконе…

Прости за почерк, я повредил руку во время тренировки.

Спасибо за золотые. Ты настоящий друг.

Всегда твой,

Квинт.

Марис положила монетку в протянутую ладонь старого крохгоблина и забралась в лифтовую корзинку. Она дрожала от холода и страха. Здесь, в Санктафраксе, было ещё холоднее, чем в Нижнем Городе.

За спиной скрипело гигантское колесо, опускающее и поднимающее огромную форсунку. Она и раньше видела это изобретение из окна своей комнаты, но вблизи оно казалось совсем другим. Девушка слышала протяжный вой валившихся с ног от усталости зубоскалов, рёв свиномордов.

Многое изменилось с тех пор, как она покинула воздушный город.

Девушка выскочила из корзинки и, стараясь держаться в тени, покралась по знакомым улицам. Куда бы ни упал её взгляд, стояли грозные привратники. Но они не обратили никакого внимания на одинокую девичью фигурку. Когда Высочайшим Академиком был отец Марис, Санктафракс был совсем другим.

Линиус Паллитакс никогда бы не позволил Хаксу Востилликсу собрать собственную армию.

Марис вышла на широкую улицу, которая вела от Большой Библиотеки прямо к дверям Обсерватории Лофтуса. Почему Высочайшие Академики не остановят этот беспредел? Ничего, когда она расскажет им о разговорах Хефта с Дексиелем Ксексисом, всё изменится. Но сначала нужно повидать Квинта.

Сердце болезненно сжалось. Квинт! Как же всё-таки хочется увидеть его после долгой разлуки.

Ей нужно многое ему рассказать, о многом расспросить. Как там в загадочных Верхних Палатах? Сложно ли ездить верхом на зубоскале? Легко ли править парусами небесного корабля? Марис хотела узнать всё о друзьях Квинта — Стоупе, Раффиксе, Фине и даже… Вилниксе.

Что только он нашёл в этом мрачном типе с бегающими глазами и коварной ухмылкой?

Марис понимала, что в письмах всего не выразишь, но теперь, встретившись с Квинтом наедине, она рассчитывала получить ответы на свои вопросы. Девушка ускорила шаг.

Срезав путь по тропинке, бегущей мимо Школы Дымки, она вышла на главную авеню как раз перед Колледжем Облаков. Городские гномы и глыботроги расчищали снежные завалы, стук лопат был единственным звуком, нарушавшим утреннюю тишину. Выглянуло зимнее солнце, но тут же спряталось за серыми тучами. Впереди возвышалась величественная Обсерватория Лофтуса.

— Теперь недалеко, — сказала Марис сама себе. Уже скоро она увидит Квинта и всё-всё ему расскажет. Долгими холодными ночами в доме своих жадных опекунов она с грустью вспоминала прежнюю беззаботную жизнь в воздушном городе.

А потом пришло письмо от Квинта. Письмо, причинившее ей столько боли. Там говорилось, что она, Марис, плохой друг. Что ж, девушка сделала всё возможное, чтобы доказать зазнайке обратное.

В тот вечер привратник принёс Хефту письмо и всегда хмурый, всем недовольный дядюшка превратился в хохочущего болвана. Он носился по дому, отдавая приказы слугам, требовал принести вино и постоянно звал жену отметить с ним «радостное событие». Но к счастью, быстро опьяневшая парочка позабыла в ту ночь запереть на ключ комнату Марис. И когда хмельная песня «Если чернь станет господами» стихла, девушка выбралась из своей темницы.

Стараясь ступать как можно тише, она прокралась в спальню дяди и тёти. Спрятавшись за тяжёлыми шторами, она стала ждать возвращения опекунов. Первой вошла Дачия и не раздеваясь рухнула на кровать, захрапев, как глыботрог. Затем ввалился Хефт. Он вытащил из-под кровати свой большой сундук и стал пересчитывать золото.

Отодвинув штору, Марис наблюдала за дядей. Глаза Хефта слипались, голова падала на грудь. Скупец так и заснул на полу возле сундука, охраняя своё сокровище, как злой сторож.

Выждав для верности ещё несколько минут, Марис собралась с духом, вышла из своего укрытия и на цыпочках подкралась к сундуку. Сколько там было золота! За всю свою жизнь Марис не видела столько монет. Не долго думая, девушка сгребла в подол несколько блестящих пригоршней — крупицу того, что ей оставил отец, — и бросилась наутёк.

Вернувшись в комнату, она перевела дыхание, завернула монеты в тряпицу и засунула в вазу вместе с письмом. В ту ночь она не смогла заснуть и так просидела до утра, размышляя о том, что натворила. Утром жители города стали собираться на базарной площади, и, конечно, под окном не замедлил появиться Вилникс Подлиниус. В первый раз за много дней Марис была рада его видеть. Вместо того чтобы как обычно притвориться, что не замечает его, девушка махнула в окно красным платком.

Когда она просунула вазу через оконную решётку, Вилникс вырвал добычу из рук, спрятал под плащом и удалился, не сказав ей ни слова.

Что ж, теперь Квинт поверит, что она настоящий друг. Но если Хефт всё прознает, ей дорого придётся заплатить за такую дружбу. А Хефт обнаружит пропажу не сегодня, так завтра.

Ещё через час Марис закуталась в самую тёплую оставшуюся у неё одежду, сложила нехитрые пожитки в узелок и решила отдаться на милость Высочайших Академиков.

Едва девушка выскользнула на улицу, кто-то ухватил её за рукав. Она резко обернулась и увидела перед собой Вилникса Подлиниуса.

— Как хорошо, что я тебя застал. — Юноша никак не мог отдышаться, похоже, он долго бежал. — Я прямо из Санктафракса, Квинт попросил передать тебе вот это. Это очень важно. Читай прямо сейчас. — Подлиниус протянул девушке свиток и скрылся прежде, чем она успела его остановить.

Это было очень странное письмо. В нём Квинт назначал ей встречу в Обсерватории Лофтуса. А почерк! Каракули похожи на лапки паука, а не на ровные каллиграфические буковки Квинта.

Что-то было не так, в этом Марис была уверена. Толкнув дверь Обсерватории Лофтуса, она стала подниматься по лестнице. Оказавшись наверху, она отдышалась. Колокол Большого Зала пробил восемь раз.