Ночные тайны - Ди Тофт Страница 42

Скейл осторожно открыл тяжёлую дверь. Ему хватало ума, чтобы понять, что мальчишки, возможно, и не спят, а только прикидываются. Волвен чуть шевельнулся, когда скрипнула старая дверь. Скейл наклонился к Карверу, лицо которого было бледным как мел, за исключением синяка под глазом. Это «украшение» он получил, когда его втолкнули в камеру.

«Но что это? — Лукас Скейл в панике развернулся. Через распахнутую дверь в камеру чуть ли не строем влетали батальоны пчёл, миллионы пчёл! — Как такое могло случиться?»

Жужжание наполнило голову Скейла ровным гулом. Отбивая пчелиную атаку, он принялся размахивать руками. И конечно же не мог заметить, как мальчишка Карвер и волвен поднялись с коек.

— Бежим! — взвыл Вуди. — Бежим, бежим, бежим!

Скейл тоже взвыл, но только от ярости и замешательства, а подростки тем временем уже выбежали в коридор.

* * *

— Какая-то фантастика, — пробормотал Габриель Грубер. — Вы только на это посмотрите.

Братья Спагетти наблюдали, как мальчишки бегут по подземным коридорам Хеллборин-Холта. А Лукас Скейл, оставшийся в камере, из которой ускользнули пленники, определённо рехнулся. Кружился на месте, беспорядочно размахивая руками, словно исполнял какой-то танец.

— Что он делает? — зачарованно спросил Анджело Спагетти. — Танцует?

— Думаю, я знаю, в чём дело! — радостно воскликнул Габриель Грубер. — Это всё волвен! Он заставил бедного Лукаса видеть то, чего на самом деле нет.

— Что бы это ни было, оно свело Лукаса с ума, — вставил Винсент. — Посмотрите на него. Он думает, что кто-то на него нападает.

Габриель Грубер нахмурился.

— Чего расселись? — бросил он братьям Спагетти. — Быстро поймайте их. А этому мальчишке Карверу надо преподать урок. Поместите его в камеру с новым рекрутом. Они давно не виделись.

* * *

Грубер выключил галогеновые лампы в подземных коридорах. Стало темно, как в полночь в угольной шахте. Нэт ничего не видел. Вуди тянул его за собой, полагаясь на давние воспоминания и инстинкт.

Когда братья Спагетти добрались до них, ребята уже не могли оказать им никакого сопротивления. Габриель Грубер какое-то время наблюдал, как Винсент Спагетти тащит Нэта Карвера обратно к камерам, а потом отключил экран. Этот Карвер не имел для него никакого интереса. Дожидаясь, пока к нему приведут волвена, Грубер лениво представлял себе, что произойдёт, когда новый рекрут проснётся и обнаружит в своей камере Карвера.

Анджело притащил Вуди в лабораторию. Волвен заметил, что все сотрудники, вплоть до самого паршивого лаборанта, вооружены до зубов. Его они игнорировали, будто получили приказ свыше не обращать на волвена ни малейшего внимания. Потом ему на глаза опять попались фасолины. Он заметил, что на боковинах многих из них имеются вмятины и выпуклости, словно заточенные в них существа пытались выбраться на свободу. Приглядевшись, Вуди почувствовал облегчение: ни в одной фасолине волвенов не оказалось. Существ, которые в них находились, отличало удлинённое тело и схожесть с рептилиями. Вуди решил, что ему совершенно не хочется знать, что именно упрятано в фасолины.

Анджело передал его Лукасу Скейлу. Кто-то произнёс:

— Наконец-то!

Вуди отвернулся от фасолин и увидел мужчину с ослепительно-белыми зубами и девичьим румянцем на щеках. Полы безупречно сшитого лабораторного халата развевались, мужчина направлялся к нему, протягивая руку, чтобы обменяться с Вуди рукопожатиями. Вуди с неприкрытой ненавистью посмотрел на протянутую руку.

— Как хочешь. — В голосе Грубера послышалось сожаление, и он опустил руку. — Время для этого ещё придёт.

— Ты кто? — сухо спросил Вуди.

— Я доктор Габриель Уэртуорт Грубер! — Габриель широко улыбнулся. — И последний раз, когда я видел тебя, ты был вот таким. — Он поднял руки, продемонстрировав великолепный маникюр, и показал, каким маленьким был Вуди при их последней встрече.

— Отправляйся обратно в ад! — прорычал Вуди. — Ты просто псих, если думаешь, что всё это сойдёт тебе с рук.

Грубер нахмурился:

— Говоришь, отправляйся в ад? Это тебе не очередная серия «Скуби-Ду», знаешь ли. Всё, что мы делаем в «Протее», происходит под жёстким контролем правительства.

— Сколько подростков похитил Скейл и ре… рекрутировал для вашего безумного проекта? — рявкнул Вуди.

— Вуди, кто рассказал тебе такую ужасную ложь? — мягко спросил Грубер. — Если это та женщина, о которой я думаю, так её не пускают сюда с того дня, когда она повредила ДНК волвена.

— Лжец! — взвыл Вуди. — Если ты про Иону, так она рассказала нам всё. Её участие состояло только в том, что она привезла сюда мой клан.

Габриель печально покачал головой:

— Ох, Вуди, наверное, она сказала тебе, что покинула проект по собственной воле? Потому что ей не нравились наши методы работы? Я вижу по твоему лицу, что именно это ты от неё и услышал. На самом деле самонадеянность Ионы и полное пренебрежение к живым существам сделали невозможным её дальнейшее пребывание здесь. Её стремление достигнуть успеха любой ценой обошлось нам не в одну жизнь, и в конце концов с головой у неё стало настолько плохо, что нам пришлось выдворить её отсюда.

Вуди яростно замотал головой:

— Ты лжёшь! Искажаешь факты, чтобы… выгородить себя.

Габриель Грубер улыбнулся:

— Это Иона убила твою мать.

Вуди отпрянул, словно Габриель наставил на него пистолет.

— Я подумал, что этот факт тебя заинтересует. — Габриелю явно нравился ужас, появившийся на лице Вуди. — Присутствующий здесь мистер Скейл всё видел.

Лукас Скейл кивнул.

— Боюсь, это правда, — с лживым сочувствием заговорил Скейл. — Это произошло вскоре после твоего рождения. Иона пошла, чтобы забрать тебя у матери, а той это очень не понравилось. Строго говоря, это была самооборона.

Вуди промолчал, а потом плюнул в улыбающуюся физиономию Скейла.

— Я знаю, что ты лжёшь! — яростно выкрикнул он. — Именно здесь ты её убил, так?

Вуди вырвался из рук Скейла. Тот попытался вновь схватить его, но Грубер поднял руку.

— Не трогай, — приказал он. Ему хотелось увидеть, что за этим последует.

Вуди направился к длинной обитой скамье, напоминающей больничную каталку, только без колёс. Фиксаторы из стальной сетки предназначались для того, чтобы закреплять руки и ноги объекта исследования или эксперимента. Вуди провёл руками по скамье, его лицо перекосило от боли. Здесь умерла не только его мать. Образы тех, кто лишился жизни на этой скамье, промчались сквозь его уставший разум. Его руки скользили по обивке скамьи, и Вуди чувствовал, как души убитых волвенов взывают к нему. Он увидел всё, всё, что требовалось увидеть, и пожалел о том, что ему выпало такое испытание.