Полцарства за принцессу - Мартин Райтер Страница 44

И за что же? — спросила принцесса, расстроенная тем, что Генрих своим «госпожа» умышленно подчеркивает свое особое положение героя.

Вы уже знаете, наверное, что из-за меня, хоть я того и не хотел, ваш отец решил не выдавать вас ни за кого замуж…

Да, мне известно о решении моего отца… Смею вас уверить, что я решила исправиться, никогда больше не проявлять своеволия и всегда послушно следовать воле короля.

Ах, как жаль! — вырвалось у Генриха.

Вам жаль? — сказала принцесса, и в голосе ее прозвучала откровенная обида.

Я совсем не хотел стать помехой, ставшей между вами и тем, кто дорог вашему сердцу.

Генрих виновато развел руками. Принцесса с облегчением вздохнула и улыбнулась.

Я так счастлива, что судьба познакомила нас, Генрих, — сказала она смущенно. — Вначале вы казались мне смешным… Да-да — смешным, особенно когда вы привели с собой на свидание этого противного Клауса Вайсберга. — Принцесса поежилась. — А потом вы сбежали от меня на балу в честь победы над Безе-Злезе…

Ну, у меня были дела. И потом, Капунькис хотел меня познакомить со своими друзьями-гномами. Вот. Между прочим, замечательные ребята эти гномы, гм, — краснея, принялся сочинять Генрих. Он запнулся и вдруг выпалил: — Вы были такой красивой в тот вечер. Я даже не знаю, что со мной произошло…

Принцесса бросила книгу в кресло и сделала шаг к Генриху.

Вы самый лучший человек из всех, кого я знаю. Как бы я хотела, чтобы мы… дружили, — потупилась Альбина и тоже покраснела.

Ну, не знаю… если бы не дела… а то, ну… я, как вам сказать, ну… в общем-то, я бы тоже хотел… но… — залепетал какую-то ерунду Генрих, в глубине души проклиная себя за малодушие. В эту минуту он больше всего на свете желал, чтоб язык перестал ему подчиняться, а принцесса на время оглохла.

Бурунькис и Капунькис переглянулись.

Пропал бедняга! — важно заметил Капунькис. Бурунькис, соглашаясь, кивнул.

Вы очень милый, — вдруг сказала принцесса и, привстав на цыпочках, поцеловала Генриха в щеку. Генрих от неожиданности замолчал и глупо захлопал ресницами. Принцесса тут же развернулась и выпорхнула из комнаты, хлопнув дверью.

Не ожидал я такого от принцессы! — покрутил головой Бурунькис.

По-моему, это любовь, — хмыкнул Капунькис, — Теперь бедняге от свадьбы не отвертеться: принцесса — девчонка упрямая, будет и двести лет ждать, если понадобится…

Маленький глюм запнулся на полуслове и отлетел к стене.

Ты чего? — спросил он Генриха, потирая затылок.

Не смей такого говорить об Альбине! — погрозил ему кулаком Генрих. — Она не такая.

Молчу, молчу, — поспешно закивал глюм. — О, гляньте, Альбинка книжку забыла! Любопытно, что читают принцессы, находясь в плену? Ага, «История горькой любви рыцаря Ристана и прекрасной принцессы Гизольды»! Тьфу — чушь какая! — Капунькис принялся листать книгу, и из нее вдруг выпал листок бумаги. Он несколько раз кувыркнулся в воздухе, а когда упал на пол, все увидели, что это фотография Генриха.

Ну и ну! Вот так дела! Так вот, значит, в кого влюблена принцесса. А я-то хотел ее возлюбленного придушить! Вот я дурень так дурень! — покачал головой Бурунькис.

Откуда у принцессы моя фотография? — ничего не понимая, спросил Генрих.

— Так я ее и принес, — признался Бурунькис. — Принцесса как-то спросила, нет ли у меня портрета Героя, чтоб она могла время от времени смотреть на него… Тогда, сказала она, никакой страх ей нипочем. Ну, вот. А я как был у тебя дома, так одну фотографию и взял. Тебя решил по пустякам не спрашивать — у тебя ж фотографий много, что тебе, жаль одну отдать?

Генрих промолчал. Да и что он мог сказать? Все это время он был как слепец, думал о принцессе бог весть что, а оказывается, она любит его и только его.

Ох, какой болван! — сказал наконец Генрих. — Даже хотел простудиться и умереть. Ну, не глупость ли?

Кто хотел простудиться и умереть? — оживился Капунькис.

Да так, один мой знакомый, — ответил Генрих. — Послушайте, друзья, мне нужна ваша помощь.

Мы всегда рады тебе помочь.

Замечательно. Дело в том, что мне необходимо попасть в Большой Мидгард, узнать, как поживают мои родители, и вообще, как там обстоят дела.

Это легко, — пожал плечами Бурунькис. — Идем прямо сейчас?

Нет, вначале я должен еще раз встретиться с Альбиной.

Это любовь, — с видом знатока сказал Капунькис.

Генрих показал ему кулак и стремительно вышел из комнаты.

Пропал совсем, — вздохнул Бурунькис, когда дверь за Генрихом закрылась. — А ведь был нормальным человеком, пока не влюбился.

А он уже давно ее любит, уж я-то знаю, — сказал Капунькис. — И что это за штука такая, любовь?

Самая настоящая ерунда, — ответил Бурунькис. — Уж я точно знаю, что не позволю никому вскружить себе голову!

Принцессу Генрих нашел в библиотеке. Альбина стояла у окна и смотрела на небо, в котором то и дело взрывались разноцветные фейерверки.

— Это я, Генрих.

Альбина вздрогнула и повернулась к Генриху.

Простите меня, я вела себя недостойно принцессы… — начала было она, но Генрих перебил ее.

Нет, что вы… — Генрих запнулся, но так и не решился сказать «ты» и потому повторил: — Вы… вы поступили очень храбро. Я бы уж точно на такое не решился… Наверное, потому что я трус.

Зачем же вы так, — возразила Альбина. — Вы…

Я вас люблю, — сказал вдруг Генрих и густо покраснел. — Люблю с того самого дня, как вы подошли ко мне в сквере, а я сидел на скамейке. А потом я увидел, как вы танцуете вокруг ратуши на метле…

В глазах принцессы блеснули огоньки.

— Вы видели, как я танцую?

Генрих кивнул.

Да, видел. Но признаться в этом я не решался. Да и потом, вы принцесса, а я никто…

Что за глупости вы говорите, — сказала Альбина, подошла к Генриху и приложила пальчик к его губам. — Я не желаю больше слышать этого.

Генрих взял Альбину за руку.

Я готов за вас умереть. Вы верите мне?

Тогда и я умру, — сказала Альбина. — Честное слово — умру. Так и знайте, если вдруг вздумаете умирать.

Я буду помнить об этом, — проговорил Генрих. — А сейчас… а сейчас я должен оставить вас: мне необходимо проведать родителей, ведь меня не было в Большом Мидгарде так долго…

Глаза принцессы стали печальными.

— Я не могу вас удержать, — сказала она. — Раз вы так решили, значит, в этом действительно есть необходимость. Но прошу вас, возвращайтесь скорее.

Генрих хотел поцеловать принцессу, но не решился и поэтому прижал к губам только ее руку.