Тайна графа Эдельмута - Анжелина Мелкумова Страница 44

Взобравшись на сосну, оба глубоких знатока замков критически разглядывали жилище Упыря. Временами они качали головами, временами цокали языками — и то и дело переглядывались.

Замок был маленький, наполовину деревянный, стены обветшалые, хоть и высоченные, ворота полусгнившие.

Ко всему, лес так плотно подступил к нему с двух сторон, что, сидя на сосне, можно было бы разглядеть курицу, гуляющую по двору.

Если б таковая там гуляла. По двору не гуляло ни кур, ни свиней, ни людей.

— Лет триста ему, не меньше. И выглядит, будто там никто не живет, — в который раз покачал головой Вилли Швайн.

— Или живут одни только покойники, — согласился Бартоломеус.

Тишина и вправду стояла такая, какая бывает только в гробу.

— Упыри, чтоб ты знал, и есть суть покойники, — поучительно заметил Вилли. — Днем лежат мертвяки мертвяками, а ночью на охоту выходят. Нужна им курятина, как же! Ни курятина, ни хлеб, ни доброе вино. А только кровь человеческая, горячая. Любят они ее пить, знаешь, мелкими глоточками. Присосавшись к горлу жертвы.

В чаще кукукнулось по-кукушечному. Вздрогнули. Поежились.

— Бывают ведь на свете нелюди!.. — Сняв голову с плеч, Бартоломеус вытер пот со лба.

Жуть что за место. А подумать хорошенько — божий подарок. Ведь если днем упыри не опасны, если они тут рядком мертвые лежат, чего легче — украсть орла из башни.

Тем более если в сундучке у Бартоломеуса лежит средство. Наинадежнейшее средство. С которым вот просто приходи — и забирай орла.

Однако только не сегодня, правильно полагали наши друзья, удаляясь на цыпочках в лес. Только не сейчас, после заката солнца: когда, может быть, проснулись и, может быть, ходят где-то рядом, принюхиваясь, не пахнет ли где человеческой кровью, люди-мертвецы — кровожадные упыри.

— И-и-хо-хо-хо-хо! — совсем уж не к месту заржал гнедой жеребец.

— Чшшш, недоумок! — шикнул на него Вилли. — Услышат тебя упыри… — И оглянувшись на замок, поскорей замотал морду лошади плащом.

Взяли под уздцы коней, повели подальше от замка.

Была одна забота: ночевать на земле нельзя, штаны до колен промокли от влажной травы, с ветвей на головы проливались струи дождя. Но, слава Богу, побродив немного по лесу, нашли покосившуюся заброшенную хижинку-лесника, наверное.

Пусто, сыро, пахнет гнильем. Давно тут, верно, никто не живет. Расседлали, поставили под драный навес лошадей. Разожгли полуистлевшее тряпье, что в хижинке нашли. Продрогли как собаки — потому сделали вид, что не заметили иссохших костей, найденных в тряпье.

Чем было, перекусили и принялись располагаться на ночлег.

Жутко было. Не спалось. В последний раз выбравшись наружу — снова моросил мерзкий дождь, — Бартоломеус посмотрел на темные башенки замка, что виднелись сквозь ветви. И вздрогнул: окна башенок мерцали голубым светом.

Полыхнет — погаснет. Полыхнет…

— И-и-хо-хо-хо-хо! — раздалось приглушенное со стороны навеса.

Обеспокоенный, поспешил он к лошадям.

Кляц, кляц, кляц, кляц… — уныло шлепали капли дождя по грязи. Из-за тучи выплыл кусочек луны, посмотрел одним глазом на слякоть на Земле, поморщился, ушел поскорей за тучу.

…Дверь хижинки распахнулась, Бартоломеус ворвался внутрь. Вид ошеломленный, волосы дыбом, глаза широко раскрыты.

— Вилли!

— М-м-м… — заворочался в углу сонный ком.

— Не кажется ли тебе… Вилли, да не спи! Была у моего жеребца, когда мы его вчера покупали, белая отметина на лбу? Была или нет?

— А?.. На лбу?.. — силясь что-то сообразить, пробормотал Вилли.

— Да, на лбу, вот тут! — показал Бартоломеус.

— Была, была. — Широкий зевок. — Как же…

— Куда же она в таком случае подевалась?!

Тишина. Мерное похрапывание. Стучит по крыше дождь.

Пошагав в задумчивости вперед-назад, Бартоломеус вдруг остановился, наклонился к печи, вытащил кусок остывшего угля. Размашисто начертал во всю стену крест.

Отбросив уголь, встал пред крестом на колени.

— Господи! Сохрани нас от вампиров, оборотней и всяческих нелюдей! — Сняв шапку вместе с головой, истово перекрестился.

— Аминь, — хрюкнул Вилли во сне.

* * *

Наутро страхи улетучились. Дождь перестал, солнышко улыбалось, птички пели. Пахло мокрой еловой хвоей и шишками.

Правда, белая отметина так и не появилась на морде у гнедого. (Ну да Бог с ней, какая от нее польза).

А кости, вытряхнутые из тряпья, все еще белели в углу хижины. (Но упрямо думалось, что то не останки жертвы, а кости злодея-упыря, зарубленного честным рыцарем).

И вообще, жизнь была прекрасна, замок стоял — вот он. А там, в башне, в железной клетке томится…

— …господин мой, граф Эдельмут, — говорил Бартоломеус, сложив руки и глядя в небо. — И не сегодня-завтра мы его освободим. Помоги нам, Боже, свершить это правое дело. Пошли нам свое благословение, и в помощь… — тут он прикинул кое-что, — толкового ангела, чтоб помог нам пробраться в замок без препятствий.

— И-и-хо-хо-хо-хо! — заржал бедовый жеребец без отметины. Но на него даже не взглянули.

…Для начала обошли замок вокруг. Искали, нет ли где лаза. Стены были настолько ветхие, что вполне могли где-нибудь и подразвалиться.

Нет, лаза не было.

Ну да не беда. Расположившись под сосной, Бартоломеус принялся рыться в своем сундучке. Одна голова, вторая… пятая… десятая…

Наконец была выужена правильная — желанная и искомая — голова графа Шлавино. К ней — алый плащ с зелеными ящерами и небольшой меч. Вот оно — наинадежнейшее средство. Сменив голову и подпоясавшись мечом, Бартоломеус полюбовался на себя в луже.

Графскому камергеру внешность менять было незачем. Сдвинув шапочку на затылок чисто по-камергерски, он направил коня вслед за «господином».

Ну, была не была.

Объехали замок, подъехали к воротам.

Переглянулись. Чего упырей днем-то бояться?

Приложив к губам рожок, Вилли протяжно затрубил.

Солнышко улыбалось, птички пели.

Замок молчал…

«Ту, ту-туу, ту-туууу!» — повторил рожок.

Тишина… Только солнышко улыбается. И птички поют.

«Ту, ту-ту-ту-ту-ту-ту-туу, ту-тууууу!» «Ту-тууу!» «Ту-тууу!»

Господи, да вымерли они все, что ли!

Вздрогнув, Вилли Швайн посмотрел на Бартоломеуса. А Бартоломеус — на Вилли Швайна.

— Похоже на то… — хрипло произнес один.

— Похоже на то, что…

— В замке живут одни только вампиры.