Большая книга зимних приключений для девочек (сборник) - Вера Иванова Страница 46

В новогоднюю ночь мама действительно была в том самом платье, которое Вера приняла за чехол для одежды и использовала как «аскетический балахончик». Да, большие деньги за него, как поняла Вера, заплачены не зря. На маме платье смотрелось восхитительно: поскольку мама была гораздо выше Веры, оно оказалось чуть ниже колена, струилось по стройной маминой фигуре мягкими складками. Пояс из металлических бляшек и цепочек очень благородно сжимал платье на талии. В общем, Вера мамой просто залюбовалась.

По вечерам все собирались в гостиной за широким столом и после чаепития начинали играть: то в лото, то в карты, то в «мафию» – ожесточенно спорили, в шутку и всерьез ссорились, шумно мирились, восхищались чьим-нибудь хитроумием или негодовали. Вера была спокойна и счастлива. И совершенно забыла думать о своей внешности и незавидной судьбе. Была веселой и открытой, чем очень радовала свою семью.

А когда все стали постепенно разъезжаться (первой умчалась в столицу сдавать сессию в своем институте сестричка Марина), Вера нашла себе новое занятие. Они с бабушкой стали ходить в лес на лыжах. Дом их стоял очень обособленно, вдалеке от всех строений загородного поселка, его окружал веселый березовый лес. Снегу нападало много, ударил легкий морозец, было солнечно и ясно – так что катание было просто в радость. Бабушка была заядлой лыжницей, и поначалу Вере трудновато пришлось за ней поспевать. Но постепенно она наловчилась и с каждым днем ездила все увереннее, изучила все лыжни леса. А скоро одна, без бабушки, стала выбираться на гору, которую они как-то обнаружили в заброшенном карьере. Пока никто не освоил ее, и Вера принялась учиться съезжать с нее вниз.

Ух, как свистел ветер в ушах, как летел в лицо колючий снег, когда девочка неслась по своей трассе, которую она раз от раза все лучше и лучше накатывала на крутой горке! Поначалу она падала несчетное число раз, но никто этого не видел, не смеялся, и Вера каталась и каталась. Постепенно у нее стало получаться совсем хорошо. И она, быстрым болидом съезжая вниз, ловя разгоряченным лицом ветер, чувствовала себя бесстрашной валькирией [2], которая носится на своей колеснице по небу или над битвой, выискивая самых храбрых, самых отчаянных воинов, чтобы подхватить их и унести в вечные чертоги, где пируют лучшие рыцари всех времен, а скорее всего – и народов. Вера не боялась упасть – она верила в себя, надеялась на свои руки и ноги, и сам черт в этот момент был ей не брат. Она даже не волновалась, что так далеко по лесу от дома уезжала – мало ли кто нехороший может встретиться? Не может! Потому что бесстрашную валькирию нельзя ничем испугать!

Но каникулы – это всего лишь две недели. И они подошли к концу. Вере пришлось уехать домой. Начались школа, музыкалка, нужно было одеваться во что-то приличное, появляться на людях – держаться уверенно и ни в коем случае не показывать своих слабостей. Так что Вере пришлось забыть те смелые ощущения, которые радовали ее, когда она была валькирией. И, чтобы не тосковать в далеком от желаемого мире, вновь обложилась книгами про приключения, с упоением стала смотреть любимые фильмы и играть на компьютере. А еще в мечтах уноситься в выдуманные ею самой для себя истории – в которых, конечно же, Вера была самым главным и настоящим героическим героем.

Мама снова принялась уговаривать дочку не киснуть целыми днями дома, отправляться к каким-нибудь друзьям или одноклассникам, развлекаться, радоваться детству. Вера отбивалась от нее, как могла. Но сил на эту борьбу оставалось все меньше.

А в реальности же героем стал Пряжкин. Причем героем не мнимым, а общепризнанным. В начале февраля он влип в какую-то историю – с драками, приводом в милицию и даже каким-то криминалом. Все – выпрут Коляна из школы как миленького! – думали в классе. Однако ничего подобного не произошло. Пряжкина отпустили. Как выяснилось, он оказался не только ни в чем не виноват, но даже проявил себя весьма положительно и благородно. То ли он кого-то защищал, то ли отстаивал чужие интересы – Вера не совсем поняла, потому что лишь прислушивалась к чужим разговорам (разумеется, делая вид, что ничуточки даже не прислушивается, вот еще!), а спрашивать, естественно, не стала. Так что скоро Пряжкин вернулся в школу – и ходил таким гоголем-моголем, что просто хоть кино про него снимай. Вере он, к счастью, никакого особого внимания не оказывал – так только, улыбался издалека.

Кстати, того, что мальчишки дружно решили игнорировать ее, Вера даже и не заметила. Ведь и так-то она с ними не общалась. И то, что сосед по парте Столбиков перестал даже здороваться и усиленно отворачивался от нее, Вере не показалось странным. Он тоже, значит, ушел в себя и прячется от мира. Так решила она. И тоже Столбикова старалась не беспокоить.

До чего же в их школе любили всякие праздники! Приближался День святого Валентина. И, как и в прошлом году, его планировали отметить мощной общешкольной дискотекой. Прийти на нее могли все желающие, кроме разве что младшеклассников. Но только парой – мальчик с девочкой. Эта пара должна была договориться заранее, и совершенно не важно, кто кого пригласит – мальчишка девчонку или наоборот.

Пока в восьмом «А» никто никого не пригласил на это закрытое для всех одиночек мероприятие, но ожидание и волнение так и носились в воздухе.

И первым удивительным событием стала новость: толстушку-резвушку Мусю Гладышеву официально позвал на праздник имени святого Валентина десятиклассник Петров! Как-то после уроков он подошел к ней на школьном дворе и спросил, не хочет ли Муся принять его приглашение. Свидетелей тому было много, и в том числе умеющая вовремя подкрасться незаметно Оля Прожумайло. Так что после этого все оживились: и вот уже приглашен девчонкой из параллельного класса Мишка Севастьянов, рыжего Женьку ангажировала малявка из седьмого класса, а к яркой красотке Марысаевой подкатило сразу несколько парней, двое из которых – одиннадцатиклассники. Но всем она решительно отказывала – и взрослым ребятам, и однокласснику Игорьку Денисову. Всем стало понятно – Катька ждет приглашения от другого человека…

Оба одиннадцатиклассника достойно смирились с отказом, а Игорек страшно обиделся. Он принялся ходить широкими шагами по классу, смахивая чужие тетради и учебники с парт, плеваться, обзывать капризу Марысаеву. Хорошо, что сама Катька, которой в классе на тот момент не было, этого истерического монолога Денисова не слышала. Зато Вере Герасимовой, как и некоторым другим девчонкам и мальчишкам, которые никуда не убежали на перемене, это все слушать пришлось.

И Вера не выдержала. Как только нарезавший круги между рядами Игорек поравнялся с ее партой, она вскочила, схватила его за свитер и притянула к себе.

– А ну заткнись, придурок! – сурово сжав брови, воскликнула она. – Или я тебя сейчас пришибу!

Вере казалось, что она сейчас умрет от страха, если Денисов примется защищаться. И чтобы не показать этого, Вера сделала выражение лица еще суровее. И даже снова почувствовала себя грозной валькирией. А валькирии, конечно же, презирают таких подлых слабаков. А потому она тут же отшвырнула Денисова от себя и добавила на дорожку: