Кошачье заклинание - Сергей Георгиев Страница 5

Пятясь к двери в свою комнату и жалобно поскуливая, Витька украдкой выглянул одним глазом из-под локтя.

Ничего не изменилось в лучшую сторону! И тогда бедняга, отчаянно размахивая кулаками в разные стороны и бестолково лягая воздух ногами, бросился на зеркало!

Потому что там, в зеркале, было совсем не его, Виктора Бубенцова, отражение!

Он увидел искаженное ужасом лицо своего главного врага и обидчика Павла Мошкина! И Пашка Мошкин так же нелепо размахивал всеми своими длинными конечностями. Затем он вдруг бросился вперед, на Витькин кулак с размаху налетел на холодное стекло.

Мамино зеркало оказалось, на удивление, крепким.

— У-а-а-а! — взвыл Витька от безнадежности.

И хулиган Мошкин там, за зеркальным стеклом, закусив губу, тоже скривился в противной гримасе!

Витя Бубенцов, всхлипывая, начал ощупывать всего себя: острые коленки, тощие, нескладные руки, выпирающие ребра…

Это было совсем не его тело!

Куда делся кругленький, мягкий, такой раньше ненавистный и родной, дорогой и близкий животик?! Где он, верните и отдайте его Витьке!

Гулко и требовательно зазвонил телефон.

Виктор вдруг разом успокоился.

Мама! Ну конечно же! Это звонит мама!

— Мама! Мамочка! — заорал Витька, сорвав трубку с аппарата. — Мамочка, приходи быстрее! Тут такое творится!…

— Тс-сс, тише! — отозвалась трубка чужим, конспиративным шепотом.

— А-а, кто это? — Витькин… Нет, не Витькин совсем! Голос Павла Мошкина сорвался. — Кто это говорит?

— Кириллов Валерий Иванович, — церемонно представилась трубка. — Но мы напрасно теряем время. Мне кажется, с вашей теперешней внешностью находиться в этой квартире не очень… хм, удобно… Уходите скорей!

— Откуда вы знаете про внешность?! Кто вы такой?! — испуганно закричал Витька в трубку.

— Нам надо встретиться, — настойчиво продолжал незнакомый голос. — Я кот, вы меня должны были видеть во дворе…

— Какой еще кот? — застонал Витька.

— То есть, конечно же, я не кот, — запутался в объяснениях голос. — Значит, так, встречаемся в секретном подвале! Люк — за углом, где сараюшки!

В трубке противно замяукало, а потом наступила полная тишина.

Витька чуть было не закричал в эту пустоту и тишину, что ему же не пролезть в этот злополучный люк, он уже сколько раз пробовал!

Но он не закричал. Потому что вдруг снова разглядел в зеркало свою новую — тощую и нескладную фигуру…

Пронзительный визг раздался в школьном музее. Болонка Муська, до того мирно дремавшая на руках у своей хозяйки, внезапно свалилась на пол и залилась обиженным лаем.

— Вы!… Вы!… — во весь свой рост поднялась разгневанная пенсионерка Клавдия Леонтьевна. Ее сильный длинный указательный палец был решительно направлен на Валерия Ивановича, который смущенно жался в углу. — Вот с какой стороны вы раскрылись!!!

— Собачку уронили, — осторожно подсказал Валерий Иванович.

— Кто вам позволил?! — продолжала негодовать Клавдия Леонтьевна. — Кто вам позволил проводить такие непедагогические эксперименты над детьми?! А сначала прикидывался… сами знаете, кем вы прикидывались!… Муся, фас!

— Э-э, так не пойдет! — закрыл грудью волшебника моряк Бубенцов. — Дело прошлое, мы уже во всем разобрались…

— Вот именно! — поддакнул из-за спины старшего Бубенцова волшебник.

— Мы с Мусенькой пришли сюда, чтобы послушать поучительную историю о мальчике с собакой! — всплеснула руками пенсионерка. — А нам во-он какие вещи рассказывают!

— Будет, будет мальчик с собачкой! — попытался я успокоить пенсионерку. — Ведь еще только начало! Вот дальше я как раз собирался рассказать и про Катю, ее подружку Таньку Сковородкину… Ну и про вас, дорогая Клавдия Леонтьевна, вместе с вашей Муськой…

Танька Сковородкина — лучшая подруга Кати Шумковой, только они каждый день ссорятся. Но это ничего!

— Интересно ты рассуждаешь! — поджав толстые губы и высоко задрав нос, Танька гордо вышагивала по улице, и Катя едва поспевала за ней. — Очень даже интересно! Ну, просто совсем как мой брат Толик! А он, как ты знаешь, балбес и дурак!

— Я знаю, что он дурак и балбес! — торопливо согласилась Катя, чтобы не обострять отношения. — Только дело ведь…

— Много ты в балбесах понимаешь! — обиделась Танька. — Он, может, мне знаешь чего сказал?

— Чего? — Катя сделала вид, что ей ну просто до смерти интересно, что сказал этот глупый Толька, Танькин старший брат.

— Это мы когда на лодке катались прошлым летом, — не сбавляя шага, начала рассказывать Танька. — На резиновой, надувной, я тебе говорила! Ну, там Толька мой был, я, дядя Валя, тетя Лена, собака была по кличке Тайга, Верка с Лешей…

— Как же вы все на одну лодку вместились? — удивилась Катя.

— Ой, горе ты мое! — тяжело вздохнула Танька. — Да у нас этих лодок, может, миллион было! Две штуки целых! Так он мне что сказал, знаешь?

— Кто?

— Да Толька же мой! Знаешь, Танюха, говорит, что в женщине главное?

— Что? — даже остановившись от смущения, тихим голоском переспросила Катя.

— Вот и я у него спрашиваю чего! Мускулатура, отвечает! Вот тебе весла, Татьяна, говорит, грести будешь! Дурак-то он дурак, да умный! И очень хитрый! Я ж эту лодку на себе до самого пруда перла, а тут еще грести!

— А ты что ответила?! — с обидой за всех женщин на свете выдохнула Катя.

— Ну, чего… — потоптавшись на месте, застенчиво ответила Танька. — Ну, вывезла его на середину пруда, взяла за шкирку и выбросила из лодки… Главное в женщине, говорю, красота и нежность, бурундук ты непричесанный!

— Вот это правильно, красота и нежность! — ахнула Катя. — Только вдобавок еще смелость в себе воспитывать и развивать надо, я сама в книжке читала!

Кате вдруг стало страшно за выброшенного из лодки несчастного старшего Танькиного брата Толика, худенького и тщедушного, который едва доставал Таньке до плеча. За что его бурундуком непричесанным назвали?!

— А если бы утонул? — с легкой дрожью в голосе спросила Катя. — Ну, Толик твой?

— Все они, суслики, плавать умеют! — пренебрежительно махнула рукой Танька. — И потом, я-то рядом! Спасла бы, если что!

Сказано это было так просто, и в то же время прозвучали Танькины слова настолько веско и убедительно, что Катя поспешила как можно быстрее переменить тему разговора.

— А в подвале чьи-то зеленые глаза светятся! — вспомнила вдруг Катя ни к селу ни к городу. — Вот такие вот огромные, как чайные блюдечки! Даже как тарелки!